Обжигающий лёд (СИ) - Леонова Светлана

«Поздравляю! Потрясающая игра! Безумно за тебя рада» — короткая смс-ка улетела Ярославу, хотя ее он прочтет еще очень не скоро. Но почему-то хотелось быть первой, кто поздравит его.

Глава 16. (пока без названия)

Победа! Ярослав все еще никак не мог поверить в реальность происходящего, не осознавал, что его мечта осуществилась. Вокруг огромной «кучей-малой» прыгали и обнимались его товарищи по команде, под ногами сновали журналисты и операторы, а он никак не мог прийти в себя. Эмоции рвались наружу победным криком, хотелось прыгнуть высоко-высоко и оповестить всеми миру, что он теперь чемпион. Они все чемпионы! Это все для тебя, родная страна, для каждого, кто в них верил. Команда проделала колоссальную работу и теперь заслуженно купалась в лучах своего триумфа. Все было так, как и мечтать даже не приходилось… И лишь одно не отпускало: где-то здесь в этом огромном зале была Маша, но он никак не мог отыскать ее среди этого хаоса. Черт, когда он увидел ее на экране, подумал сперва, что показалось, но чья-то брошенная реплика «О, твоя!» уверили в реальности своего видения. «Моя! — подумал он, и едва сдержал рвущуюся улыбку. — Моя». Осознание это растеклось адреналином по телу, обожгло уставшие мышцы, накрепко засело в мыслях. Маша приехала сюда. Приехала к нему на игру. Теперь пусть сколько угодно отпирается, но отрицать очевидное уже нельзя было: их тянуло друг к другу с такой силой, что даже противиться было сложно. Ее появление в аэропорту, подаренный талисман Пулька… Спортсмены вообще очень суеверные люди, талисман для каждого их них — это и есть удача, заключенная в предмет, и расстаться с ним — то же самое, что расстаться с собственной удачей. Зачем Маша отдала ему Пульку? Пожалела? Да черта с два! Она отдала ему самое сокровенное, что только могла. И даже не оскорбилась в ответ на его дерзкий поцелуй на глазах у всех. Ох нет, Льдинка, не отвертеться тебе от разговора. И чем быстрее он состоится, тем лучше.

Празднование продолжилось в раздевалке. Уставшие, мокрые от пота и брызг шампанского, ребята не скрываясь от направленных на них объективов камер репортеров шутили и веселились. Кто-то пил шампанское прямо из горла, кто-то громким нестройным хором пел гимн страны, кто-то пытался в этом балагане еще и давать интервью. Ярослав, обессилев от напряжения этого дня, сел на скамью у своего шкафчика и достал телефон. Мама с Алинкой наверняка смотрели матч, возможно, что-то написали ему. Друзья, коллеги… Но первым было сообщение от его Льдинки: «Поздравляю! Потрясающая игра! Безумно за тебя рада».

Наплевав на все, Ярослав тут же набрал ее номер.

— Привет, — тут же услышал он ее тихий робкий голос, словно она только и ждал его звонка. — С победой.

— Спасибо. Ты… Ты сейчас…

— Я здесь, — даже сквозь разделявшее их пространство Яр ощущал, что она улыбалась.

— Хочешь, я организую тебе пропуск? Скоро соберутся все родные, ну там жены, дети…

— Думаю, в их число я не вхожу, — засмеялась Маша. — Ярик, пропуск мне и папа мог организовать.

— Ах да, конечно. Подожди, а почему ты не с ним? Он знает, что ты тут?

— Не хотела напрягать его своим приездом, у него и так работы много. Да и что мне там делать в этой ложе приближенных? Так хоть никто не докучал, мне досталось место среди каких-то китайцев, я так думаю, что мы для них тоже все на одно лицо.

Чистейшим безумием было думать, что Маша приехала сюда только ради него одного, но из разговора выходило именно так.

— Я очень рад, что ты приехала, — наконец, смог произнести Ярослав. — Когда увидел, не поверил сперва, думал, показалось.

— Не показалось.

Она снова улыбнулась — он почувствовал это. Удивительное дело, разве бывает так? Даже маму с Алинкой так не мог читать, как свою Льдинку.

— Нам с тобой нужно поговорить. Когда я тебя увижу?

На другом конце воцарилось молчание, напряженное и тревожное. Ярослав явно застал Машу врасплох, но лично он не хотел уже прежних отношений. Теперь хотелось завоевать другой трофей — сердце королевы льда.

— Мы с тобой и так разговариваем, — Маша старалась свести все к шутливому тону, но дрожащие нотки выдавали ее волнение.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

— Ярик, не думаю, что здесь есть о чем разговаривать… Давай не будем…

Эээ, нет, Льдинка, будем, еще как будем. И дрожащий голос тому подтверждение. Не было больше смысла отрицать, что их тянуло друг к другу. И сил противиться этому влечению не было ни у кого из них.

За спиной возникли уже порядком захмелевшие от изрядно выпитого шампанского и ощущения победы ребята, громко выкрикивая и свистя.

— Смелый, кончай трепаться!

— Сейчас, — отмахивался от них Яр, но это слабо помогало. — Да сейчас иду. Две минуты.

— Они от тебя не отстанут. Лучше иди.

— Когда мы увидимся?

— Не знаю.

— Это не ответ, Льдинка.

— Ярослав, тебе что, заняться нечем?

Вот, в ее голосе теперь зазвучали знакомые нотки строгости и недовольства, и он невольно рассмеялся.

— Я свое обещание выполнил, а вот тебе еще нужно получить назад свой талисман.

— Просто отдай его папе, — услышал он в ответ предостерегающий тон.

— Нет, только при личной встрече с хозяйкой.

— Ярик!

— Произнеси это еще раз, — улыбнулся он. Ему невероятно нравилось, как это звучало в ее исполнении. Невероятно тепло и как-то непринужденно лично.

— Иди ты, — не то, что он ожидал, но не будь то его Льдинка, которая все еще старалась обжигать холодом. Ярослав лишь громко рассмеялся в ответ. Это сражение ему нравилось куда больше, и отступать он не намерен.

— Жду встречу.

— Больше не буду тебя задерживать. И еще раз с победой. Ты сегодня сотворил чудо для миллионов.

— Иначе и быть не могло, с такими-то талисманами.

От их разговора на душе остались теплые ощущения. И желание встретиться еще только больше укрепилось. А еще вновь ощутить вкус ее губ и легкость ее тела под своими руками.

Потом позвонила мама, которая вопреки своему убеждению не смотреть трансляции игр сына, в этот раз пристально следила, переживала и теперь радовалась его победе. Но что-то в ее голосе настораживало. Какая-то грусть и недосказанность.

— Все хорошо? — в который раз допытывался Ярослав.

— Просто разница во времени, у нас ночь, устала, — отвечала она, словно заезженная пластинка.

Что ж, может и так. Домой приедет, разберется.

А вот Алинкин голос ему совершенно не понравился.

— Алин, что у вас случилось?

— Ярослав, потом приедешь, мы поговорим. А пока у тебя победа, братик! Ты так мечтал об этом.

— Алин! — пришлось даже прикрикнуть, и это сработало.

— Папу увезли в больницу, — осевшим голосом произнесла она после недолгого молчания, так как собиралась с силами сказать брату новость о том, про кого тот и слушать не желал. — Ему требуется срочная операция на сердце. Собираем деньги.

Ярослав стиснул зубы, пальцы сильно сжали трубку. Былая эйфория мигом улетучилась, стоило лишь услышать эту весть. Любое упоминание об отце болью отдавалось в душе — слишком сильно еще болела рана от его ухода. Ярослав думал, что отстранившись, ему станет легче: вроде как теперь они друг другу чужие люди. Но на деле выходило все иначе.

— Ярослав, мне пора бежать, — оборвала его горестные мысли сестра.

— Куда, у вас ночь ведь на дворе…

— Я сейчас в больнице. Мы ждем результаты обследования. Прости, мы не хотели портить тебе твой праздник, — добавила она потом виновато, зная, какие отношения были между братом и отцом.

— А что же эта его?

— Ярослав, — с нескрываемым укором отозвалась Алина.

— Ладно уж, беги.

Ярослав еще долго смотрел на лежащий в ладони телефон, крутя его меж пальцев. Долго собирался с силами, пытаясь унять ноющую боль в груди. Где-то на заднем фоне все еще ликовала команда, но для него все это отошло на второй план. Перед глазами замелькали картинки из детства, их тогда еще счастливая семья, его первые шаги на льду, его первые занятия в школе. Школа хоккея как целое событие. И все это время отец был рядом с ним. До того рокового дня, когда объявил, что уходит. После этого Яр сам воздвиг между ними стену, которую не мог и не хотел пробить сам. А потом все это сменилось воспоминанием одной единственной ночи. Той самой, что он провел в семье Маши. Сколько тепла, сколько любви они готовы были дать ему, по сути, чужому человеку… У них было чему поучиться.