Легенда об Иных Мирах - Наталья Баранова

Цирюльник улыбнулся Да-Дегану едва заметно, поблагодарил взглядом. Да-Деган тихонько улыбнулся в ответ.

– Ну, тогда можно с него и вовсе снять шкуру.

– Дали Небесные! – тихо изумился Да-Деган, – да на что мне нужна снятая шкура этого плута, коли, пострадает моя?! А ко всему прочему должен заметить, что на Рэне парикмахера такого класса придётся ещё поискать, нежели как сменить дурака – управляющего дешевле и проще. И пусть Илант даже и якшался с мерзавцами – повстанцами, как управляющий он меня весьма устраивал. И, если быть предельно честным, то я жалею, что он ушёл, в его бытность управляющим рабочие шевелились втрое быстрее.

Управляющий поджал губы.

– Слишком много церемоний, – заметил он, – смотрите, вы их разбалуете, так и вовсе работать не станут. Заигрывания с рабами ни к чему хорошему не ведут.

На сей раз глаза округлять не пришлось, они округлились сами, и, глядя на свою вытянутую физиономию, Да-Деган отметил каким-то глубинным пластом сознания, что сыграть лучше б не получилось. Удивление было искренним и полным. Он жестом отодвинул цирюльника и слуг, встал и очень медленно развернулся. Никакая сила на свете не могла в эту минуту скрыть или замаскировать силу и опасность исходящие от него.

– Как ты их назвал? – спросил Да-Деган, кивком головы указывая на прислугу. Сладость мёда из голоса улетучилась, его заменил какой-то пахнувший перекаленным металлом отзвук, принёсший ничем не объяснимый, но, вполне осязаемый, страх. Управляющий дрогнул, побелел, бисерины пота выступали у него на лбу, а горло перехватило судорогой так, что ответить он был и рад, но только сделать это оказался не в силах. – Как ты их назвал? – переспросил вельможа по-прежнему тихо, – рабами? Друг мой, иди и скажи Аторису Ордо, что на Рэне появились рабы, и, будь уверен, он прикажет тебя повесить на первой попавшейся ветке, которая окажется достаточно прочной для этого. На Рэне нет рабов. Есть несостоятельные должники, которым приходится отрабатывать свой долг. И только. А, если ты думаешь, что Да-Деган Раттера хочет вступить в конфликт с законом и его представителями, то лучше уйди из этого дома сам, иначе я прикажу тебя выкинуть. А, если хочешь остаться, выкини хлыст, и что б я больше этого предмета в твоих руках не видел. Это – приказ.

Управляющий кивнул, отёр пот со лба, ладони тоже были влажными.

– Ну и хорошо, – проговорил вельможа, допуская в голос мягкость пушистого меха, – будем считать, что договорились. И, можешь быть свободен...

Он вновь опустился в кресло, кивнул парикмахеру, дождавшись ухода управляющего, промолвил:

– А ты,... шевелись побыстрее, пожалуйста.

Он поджал губы и вновь посмотрел в зеркало, вздохнул устало и разочарованно, отражавшееся в зеркале лицо ему не нравилось, временами казалось чужим и чуждым. Слишком молодым, даже волосы казались белыми по природе своей, а не седыми, как было на деле. Он прекрасно понимал, что его истинный возраст известен всем на Рэне, и это лицо, делало его если не смешным, то странным. А морщин не прибавлялось, кожа оставалась свежей, как кожа двадцатилетнего юнца, оставались чёткими, твёрдыми черты, и только взгляд иногда выдавал истинный возраст. Временами вид этого лица доводил его до бешенства, до приступов хандры и меланхолии, напоминал слишком многое, то, что хотелось забыть навсегда, вычеркнуть, выкинуть из своей жизни и никогда не возвращаться к памяти о нём.

Отчего-то, некстати вспомнился визит Таганаги. Воин пришёл вчера под вечер, незаметно прокрался по дому так, что никто из многочисленных слуг не заметил его присутствия, возник, словно сгустился из темноты у него за спиной. Если б какое-то неведомое чутьё не сказало о присутствии воина в доме, чуть ранее этого действия, он бы обернулся и ударил, и как всегда, наверняка бы попал.

– Таганага, – проговорил он, не отрываясь от созерцания дождя за окном, – никогда более так не делай. Не выношу, когда кто-то неожиданно появляется за спиной. Напрягает. Лучше возникай перед глазами, а ещё лучше – дождись приглашения, как в первую встречу, там, под фонарём.

Телохранитель оскалился, и хоть Да-Деган стоял к нему спиной, этот оскал он тоже почувствовал.

– Прикажете рисоваться перед всеми желающими? – ответил грубо, – мне помнится, вы желали, что б о моих визитах к вам никто не знал.

– Не ерепенься, – всё так же тихо промолвил Да-Деган, – прости, и рассказывай. Что у вас там?

Таганага слегка пошевелился, положил что-то на стол, Да-Деган слышал, как зашуршала ткань, обернулся, посмотрел на предмет, лежавший на столе. Взяв в руки, долго рассматривал причудливый контейнер, заполненный черной, синеватой на просвет жидкостью.

– Что это?

– Яд, – заметил воин спокойно, – излюбленный яд Энкеле Корхида. Он добавлял его в воду Ордо уже давно, и понемногу. Хотел, что б всё выглядело естественно. Ещё бы месяца три, и – прощайте, Аторис. С год он точно угощал Ордо этим зельем. Ордо уже почти не контролирует себя, вы, наверное, заметили.

– Заметил, – откликнулся Да-Деган, – только списал на другие причины. Старею.

Таганага усмехнулся шире.

– Такие как вы не стареют, – заметил негромко. – Могу сказать лишь одно, вы умрёте неожиданно, даже не успев понять, что это – финал. Но вы не из тех людей, что умирают в своей постели, так какая вам разница?

– Нет желания умирать молодым. Но вернёмся к Ордо. Зачем Корхида пытался его отравить?

– У Аториса и Энкеле несколько разные понятия о том, куда должно двигаться Рэне. Корхида – не дурак, свои планы скрывать умеет, тогда, как Ордо даже не считает нужным этого делать. За то и платит.

– Значит, разногласия велики, – заметил вельможа, помолчал, посмотрел на воина пристально, – скажи, Таганага, а кому служит Корхида?

– Пока не ясно, генерал осторожен, но будьте уверены, если он кому-то служит, то я дам вам знать, как только узнаю это.

Да-Деган склонил белую голову, вновь отошёл к окну, постоял молча.

– Таганага, – проговорил, чувствуя, что воин собирается уходить, – запомни, пожалуйста, только одно – жизнь Аториса Ордо мне дороже собственной.

Таганага кивнул, помолчал, в какой-то момент мужчина понял, что в комнате остался один, а невысокая жилистая фигура телохранителя уже мелькнула среди редких прохожих, там, за окном, на улице.

Поджав губы, Да-Деган невольно вспомнил слова Таганаги: «Такие не умирают в своей постели». Когда– то он и не подумал бы сомневаться в этих словах. Это было давно, в другой жизни, в другом мире, это было тогда, когда в прядях его волос, ныне белых как снег, играли отблески лесного пожара, придававшие чертам его лица выражение свойственное лисам – хитрое, умное, внимательное и цепкое.

Стратеги специалистов по Контактам долго без дела не держали, выкидывали без жалости и сожалений в миры со статусом Закрытого Сектора, что б не теряли квалификацию, и, собственно, занимались делом, а не страдали от безделья. А, что бы выжить в Закрытых Секторах, приходилось становиться и специалистом по выживанию. И, если говорить предельно откровенно, форт Файми, не был раем, но это было далеко не самое страшное, что ему, за свою бурную жизнь когда-либо приходилось испытывать.

Судьба побросала его по разным мирам, где только не приходилось бывать благодаря её причудливым капризам. И везде нужно было вживаться в окружающий мир, забывать, что он пришелец из мира иного, и тихо, осторожно, дозируя влияние, подбирать и задавать нужные вопросы, те, на которые, нужно было найти правильный ответ. Но, даже, задавать некоторые из вопросов было небезопасным.

Сейчас, на Рэне, он чувствовал себя как тогда, на задании, в очередном из Закрытых Секторов, но была и разница. Недавнее прошлое Рэны вставало перед глазами, прошлое, так тесно переплетённое с ниточкой его жизни и судьбы, и, может быть, именно оттого никак не удавалось заглушить лишние эмоции, подавить их и жить только тем, о чём говорил разум.

Посмотрев на своего зеркального двойника, Да-Деган насмешливо сложил губы; беловолосый господин со светлыми кожей и глазами отнюдь не казался человеком, за плечами которого стояли годы раздумий, годы науки и действий. Его губы недовольно поджались, как всегда, когда ему приходилось сталкиваться с чем-то неприятным. «Ничего, – подумал он, – Господа Властители Эрмэ невольно оказали мне огромную услугу. Никто и никогда, глядя на это юное безмятежное лицо, не догадается о том, что когда-то, так давно, что все её события кажутся призрачным туманом, у меня было иное лицо и иное имя». Прикрыв ресницами глаза, Да-Деган заставил возникнуть на лице полутень улыбки, подмигнул своему двойнику. Как бы то ни было, но и с Эрмэ ему удалось ускользнуть, благодаря милости судьбы. И Шеби.

Он вспомнил облако вьющихся волос, звонкие колокольчики серег, поющие мелодично и грустно, быстрые жесты рук, стремительность и гибкость. Она была сродни пламени; то смеялась его шуткам, то обрывала их, танцевала как богиня, заставляя позабыть всё на свете, и прятала глаза за густыми ресницами, улыбалась загадочно и, дразня, ускользала, как туман из рук.