Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тиней: пустыня
Кормилица — родителям девушки, убежавшей с возлюбленным
Бродила, бродила, все ноги себе оттоптала.Глядела, глядела, глаза проглядела, устала.Народу в пути повстречала, что звезд, — без числа.Однако же ту, что искала, сыскать не смогла.
Кижар из Алаттура[277]Тиней: край цветов куринджи
Девушка — подруге
Под страхом позора — любовь истощается скоро.Иссякнет она — все равно не минуешь позора.Надломлена ветвь по случайной причуде слона:Висит, но не падает, к самой земле склонена.Ну, как о любимом моем говорить без укора?
Перунгадунго[278]Тиней: пустыня
Подруга — девушке
«Мужчинам дороже всего их мужские занятья,—Сказал твой любимый, — а женщинам, всем без изъятья,Мужчины дороже всего…» Успокойся же! ГложетТебя опасенье пустое: отъезд он отложит.
Милейперун ГанданТиней: край цветов куринджи
Молодой человек — другу
«Любовь! Любовь!» — твердят… ОнаНе цепь, не злое божество.Приходит, лишь себе верна,Уходит, лишь себе верна.И кто постигнет, отчегоВсегда такой спокойный слонБушует, разум утеряв:Наелся ль ядовитых травИль просто страстью ослеплен?
Нанмуллей из Аллура[279]Тиней: равнинный край
Девушка — подруге
Петух прокукарекал за стеной.Мне снился сон: любимый здесь, со мной.Пришел рассвет, мой сон, как меч, рассек,—И не сомкнуть уже дрожащих век.
МилейканданТиней: равнинный край
Подруга девушки — ее возлюбленному
О господин! Бывало, горький плодТебе преподносила госпожа,—Ты ел, хвалил… Теперь, наоборот,Из горного ручья, чиста, свежа,Вода — в прохладный этот месяц тай[280] —Не нравится тебе, бурчишь: «Горька».Кривишься, как тебе ни угождай…Любовь твоя, как видно, коротка!
АувейарТиней: край белых лилий
Девушка — подруге
Возлюбленный, этот обманщик завзятый,«Вернусь, — обещал, — до начала дождей».И что же? В горах громовые раскатыВеселой игрой услаждают людей,Порывистый ветер шумит, пробегая,Рокочет, с уступа свергаясь, вода.Пускай он меня позабыл, дорогая,—Смогу ли его позабыть? Никогда.
Оданъяни[281]Тиней: край белых лилий
Подруга — девушке
Быть может, он спутал и время и место свиданья?Однако вчера, искупая свои опозданья,Он здесь проезжал на большой колеснице, поводьяСжимая в руках, — и колес золотые ободьяСрезали цветы с остротою отточенной сталиИ весь этот луг лепестками большими устлали.
Из антологии «Аханануру»[282]
Марудан Илянаханар из МадурыТиней: жасминовый край
Муж — колесничему
Взгляни, колесничий! На этой поляне леснойЦветы пидаву́[283] ослепляют своей белизной.Немного поодаль — могучий олень косорогийСтоит, как охотник с рогатиной, возле дороги.Он лань охраняет и резвых своих оленят.Проказники мать обступили, сосцы теребят.Она же срывает метелки травы краснобыльной,Жует не спеша их. Насытясь едой изобильной,Ложится она у ручья, под покровом ветвей.Олень — все на страже… О бедной подруге своей,Покинутой, думаю я, опечаленно сникший.Привал наш окончен. Гони лошадей, колесничий!
Там, дома, в родном городке, за стеной крепостной,Лебедка и лебедь живут неразлучной четой.Их пух нежно-белый сравним лишь с водою крахмальной,Под пальцами прачки текущей на камень стиральный.А я — вдалеке от любимой. Быть может, как раз,Тоскуя, она обо мне вспоминает сейчас,Любимца держа на руке своего — попугая,Зеленого, с ниткой кораллов на шее… ЛаскаяЕго, повторяет она, озираясь вокругС улыбкой смущенной: «Сегодня приедет мой друг!»И вторит гортанное ей тараторенье птичье…Как счастлива будет она!.. Поспешай, колесничий!
Каннанар, сын Кижара из Каттура[284]Тиней: пустыня
Подруга — девушке
Зачем, о подруга, ведешь ты печальные речи?Твердишь, что твой лоб побледнел, а округлые плечиСовсем исхудали и, мол, от жестоких страданийКолеблешься ты между жизнью и смертью — на грани.Зачем укоряешь ты друга в изменчивом нраве?По совести, ты на него обижаться не вправе.С началом дождей обещал он вернуться, а этаПора лишь пришла, — подтверждает любая примета.В горах Венгада, во владеньях царя Тирейана[285],Родился слоненок. О нем и о матери рьяноЗаботясь, приносит им слон, исполин мощногрудый,Нежнейших побегов бамбуковых целые груды.Зацвел крылоплод. На вершине его, приосанясь,Павлин проплясал свой истомой проникнутый танец.[286]Затем, не спеша перебравшись на дикий лимонник,Он паву свою призывает — прекрасный поклонник.Для всех, кто в разлуке, кончается время печали.Уж дождь собирается. Первые капли упали…
ПерунгадунгоТиней: пустыня
Жена — подруге
«Добро есть, по сути, двоякое братство:Духовное благо оно — и богатство,Не выклянченное, трудом нажитое»,—Погладив мне волосы, смоль — чернотою,Так молвил любимый в преддверье разлуки.Пускай ожиданья и тягостны муки,Ему я желаю успеха в дороге.Сегодня он, верно, минует отрогиПаннадской горы, где — какая досада! —Иссохли все лунки, поилки для стада.Со свистом протяжным их племя пастушьеВодой из бадей наполняет, но, сушьюПалимая, вмиг испаряется влага,И тщетно ее, как великого блага,Слон ищет среди углублений и впадин.Его шаг за шагом, могуч и громаден,Преследует тигр… Как следы их похожиНа оттиски пальцев, хранимые кожей,Натянутой на барабан, под которыйИ песни поют, и танцуют танцоры.
Наккиранар[287]Тиней: пустыня
Подруга девушки — ее возлюбленному
Подруга твоя в ожиданье совсем извелась.И вот наконец прикатил, но, едва насладясьЛюбовью ее — на прогалине, под красолистом,Поспешно назад собираешься. В сумраке мглистомВозничий готовит уже колесницу твою:Осматривает ее, поправляет шлею.Тревожно и больно подруге твоей смуглолицей,Подобной своей красотой Паватири, столицеЦаря Тирейана, в цветочном убранстве сплошном.Ведь путь твой опасен и труден. Во мраке ночномЛиманы тебе проезжать, где в часы многоводьяШныряют акулы — зубастые смерти отродья.Останься у нас — вот тебе мой совет. Приглядись.Отборный — на свежую рыбу променянный — рисТебе поднесем, угождая в усердном старанье.Сандалом, на жернове, что привезли северяне,Измолотым, с нужной добавкой, тебя умастим.Останься у нас в деревушке, где, ветром морскимКолышемые, на деревьях развешаны сети,В прорехах от бурь и акульих прокусах… На светеЕдва ли отыщется место приятней, милей.Останься — тебе пожалеть не придется, ей-ей.
Из антологии «Пуранануру»[288]
Кижар из Ковура[289] * * *И Смерть, бывает, медлит в ожиданье.Но ты, о царь, не ждешь: могучей дланьюТы поражаешь в час, тебе угодный,Вождей отрядов копьеносных, сходныйС могущественным грозным божеством.Как предостереженье о твоемНашествии — свергаются кометы;Пылают солнца в огненном величье;Кричат не умолкая стаи птичьи;Безлиственные горбятся деревья;Крошатся зубы; волосы лоснятся;Блуждают вепри по дорогам; самиВнезапно ниспадают одеянья;И стойки с ярко блещущим оружьемОбрушиваются! Все девять знаков[290]Являются, как бы в бреду кошмарном,И второпях целуют горожанеСвоих детей, что жизни им желанней,И всей семьей — в окрестные леса.А ты идешь, о Валаван[291], как буря,Взметающая пламя к небесам,И горе тем, кто возбудил твой гнев!
Каньян Пунгундран[292] * * *Нам каждый — брат, и каждый закуток —Нам дом родной. Добра и зла исток —В душе у нас, а не вовне. НедугПриходит сам — и сам уходит вдруг.Смерть не нова для нас. Мы от всегоОтрешены. Не в радость радость нам,И горе нам не в горе… Наша жизнь —Лишь утлый плот, при вспышках грозовых,Несущийся по прихоти волныВниз по реке. Удар о валуны —И плот в щепу!.. Мы, мудрецы, себяНе унижаем ни превозношеньемВластителей, ни слабых поношеньем.
Аваней Кажейдин Йанейар[293] * * *Просить: «Подайте!» — осквернять уста.Отказывать в даянье — гнусота.Кто подает — благословен, но пущеБлагословен даянье не берущий.До дна прозрачна глубь морская в тишь,Но жажды из нее не утолишь,И жаждущий натоптанной тропойСпускается к ручью, где водопойДля стад овечьих и коровьих. ПустьВода мутна, она не солона,И жажду утоляет он сполна…К тебе я обращаю голос, Ори[294],Владыка, обитающий на взгорье!Ты привечаешь всех, равно любя.Просители, встречая твой отказ,Хулят свою судьбу, а не тебя.Зато один лишь милостивый твойКивок — и, как из тучи громовой,На всех, кто припадетК твоим стопам, — прольется дождь щедрот.
Тайам Каннанар из Ерукаттура[295] * * *Уже ночные звезды отцвелиИ падают, поблекшие… Велли́[296]Одна сияет в серебристом блеске.Распелись птицы в ближнем перелеске.В пруду раскрыли лотосы глаза.И вдруг, как будто грянула гроза,Забили барабаны, возвещаяО том, что утро ниспровергло ночь.
Остаткам темноты уже невмочьСражаться со сверкающим оружьем.В становье, расположенном окружьем,—Негромкий шум, предвестник пробужденья.Проснись и ты, о царь, в своем шатре,И повели на утренней зареПодать нам рис, и острую подливку,И пальмового сока — на запивку —В кувшинах драгоценных. ПодариНам одеянье, все в узорах дивных,Наряднее змеиной чешуи.Утишь своею щедростью моиСтраданья, что лучей полдневных жгучей.Будь милостив, о властелин могучийДержавы, где шести своим занятьямСпокойно предаются анданары,[297]Свое чело цветами увенчав.О Валаван! Наш покровитель славный!С тобой любая тягость нипочем.Скажи — мы океан пересечем.Взойдет на юге солнце? Ну и что ж?Ты нас от верной гибели спасешь.Порукой в том — бестрепетность твояИ смертоносность твоего копья!
Из антологии «Калитохей»[298]
