Предчувствия ее не обманули - Татьяна Полякова

– Вот-вот, за восемьдесят лет эта комната обросла бы паутиной. Никак не могла она столько времени заколоченной стоять. Допустим, усохшая рука и остановившееся сердце в самом деле чепуха, то есть просто совпадение. А вот все остальное… Ну и родня у меня! – возмущенно воскликнула Женька. – Какой-то чекист психический, домогавшийся собственной сестры-самоубийцы. Знаешь, Анфиса, меня это тревожит.

– Это ведь не близкая родня, – поспешила я ее утешить.

– Тебе хорошо говорить, с твоей-то родней все в порядке. Как думаешь, мог чекист в самом деле чего-то в доме спрятать? Я думаю, мог. И это что-то где-то лежит….

– Сомневаюсь, но по крайней мере два человека в этом уверены.

– Наши покупатели? – вздохнула Женька. Я кивнула, и она продолжила: – Выходит, им известно больше, чем нам.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты в наличии сокровищ сомневаешься, а они нет. Если они готовы заплатить за дом деньги, которых он не стоит. Отсюда я и делаю вывод…

– Женя, что они могут знать, если хозяева ничего не знали? А то бы давно ценности нашли. Это же ясно как божий день.

– Хозяева, может, и не знали, а вот кто-то из дружков Яшки-Каина, к примеру, был в курсе.

– Но за сокровищами не явился, – хмыкнула я.

– Может, не было у него такой возможности. А теперь кто-то из его наследников…

Я остановилась и посмотрела на Женьку. В одном из наших прежних расследований нечто подобное уже было, оттого слова подруги произвели на меня впечатление.

– Надо поскорее узнать, кто наши покупатели, – сказала я. – Завтра поедем в город и этим займемся.

Женька в ответ на мои слова неохотно кивнула. Мы как раз подошли к дому. Я с подозрением осмотрелась, но все выглядело так, как в момент нашего ухода. Неизвестный адресат решил ограничиться одним посланием.

Как только мы вошли в дом, Женька сразу же направилась к ранее заколоченной комнате, открыла дверь и стала топтаться на пороге.

– Как хочешь, Анфиса, а в подпол надо заглянуть. Что-то в этой комнате не так…

– Хорошо, – не стала я спорить. – Давай сходим к Сергею, возьмем фонарь, а лучше попросим его посмотреть.

– Хуже, – покачала головой Женька.

– Почему?

– Ну… – туманно ответила она.

– Ты что, думаешь, твои сокровища в подполе лежат? Женя, это глупость.

– А я не спорю. Только с какой стати Серегу беспокоить?

– Если ты такая деликатная, лезь туда сама.

– Анфиса, так нечестно.

– Честно, честно. Ладно, – я махнула рукой. – Полезем вместе. В шкафу я видела лампочки, надо ввернуть в патрон.

Я сходила на кухню, принесла лампочку, мы пододвинули сундук, я на него взгромоздилась и лампочку ввернула.

– Включай, – сказала Женька. Почему-то я была уверена, что лампочка не загорится, и вздохнула с облегчением, когда комнату залил желтоватый свет. Я огляделась. Женька, безусловно, права, не могла комната быть закрытой несколько десятилетий. На полу слой пыли с отпечатками наших ног, и над окном паутина, но всего этого было маловато для нескольких десятилетий. Я спрыгнула с сундука, подошла к люку и подняла его. Женька продолжала стоять возле двери.

– И что? – спросила я. Она неохотно приблизилась.

– Я всегда восхищалась твоей отвагой, – сказала она жалобно.

– Недостойное вас подхалимство, Евгения Петровна.

– Нет-нет, правда. Если бы у меня была хоть часть твоей решимости, я бы уже давно осмотрела подвал.

Я вздохнула.

– Как думаешь, свечи в доме есть?

– Должны быть. Пойду поищу в шкафах.

Женька вышла из комнаты, оставив дверь открытой, я слышала, как она возится на кухне, вздохнула и опасливо посмотрела вниз.

– Это обыкновенный подвал, – напомнила я себе, спустилась по лестнице и в свете, что падал сверху, увидела над своей головой провод и пустой патрон.

– Женя! – крикнула я. – Давай еще лампочку, здесь электричество проведено.

Женька вернулась через минуту. Я ввинтила лампочку в патрон и зажмурилась от яркого света. Потом огляделась. Подвал был небольшим и совершенно пустым. Слева и справа кирпичные столбы, подпиравшие пол, впереди окошко, заткнутое каким-то тряпьем.

– Ничего здесь нет, – сказала я с досадой. Сколько страха натерпелась из-за ерунды. Женька сунула голову в люк, огляделась и вздохнула. Потом полезла в подвал, что, с моей точки зрения, было совершенно излишним, делать тут нечего.

В Женьке непостижимым образом уживались трусость и неуемное любопытство. Второе, как правило, пересиливало. Сейчас любопытство было помножено на корысть, и подружка вроде бы успела забыть, как совсем недавно тряслась от страха. Прошлась до окна и обратно, принюхиваясь.

– Пахнет до чего мерзко, – сказала она. С этим я охотно согласилась и уже начала подниматься по лестнице, чтобы выбраться из подвала, но нелегкая понесла Женьку к столбам. Между ними горкой была насыпана земля, а дальше шли четыре довольно широкие доски. Должно быть, какой-то контейнер для хранения картошки или других овощей, а может, их положили для того, чтобы земля не осыпалась. Женька подошла вплотную и попробовала заглянуть за них, но высота подпола этого не позволяла. – Там что-то есть, – заявила подруга.

– Гнилая картошка, ею и воняет, – отмахнулась я.

– А вдруг там…

– Женя, я тебя умоляю…

В этот момент дуреха дернула верхнюю доску на себя, та разломилась с жутким треском, и посыпалась земля. Женька попробовала вернуть доску на место, но она вылетела из-за столба и грохнулась ей на ногу. Женька выругалась и запрыгала на одной ноге. И в этот момент… в этот момент в образовавшейся щели показалась рука. Страшная, сморщенная, с лохмотьями, что когда-то были одеждой, и с часами на запястье.

– А-а! – заорала Женька, шарахнувшись в сторону.

– А-а! – подхватила я, земля все осыпалась, рука теперь видна была до самого плеча, а вслед за плечом появился череп. С волосами, торчащими в разные стороны, и пустыми глазницами.

Женька вдруг замерла, сказала: «Мамочка» – и рухнула на пол. А я продолжила орать уже в одиночку.

Первым моим побуждением было выбраться наверх, выскочить на улицу и орать там, чтобы собрались люди и прекратили все это безобразие. И я полезла наверх, но потом подумала о несчастной подруге. Я буду там орать, а она останется лежать рядом с этим… Тоненько взвизгнув, я спустилась вниз и бросилась к Женьке, стараясь не смотреть в сторону жуткой находки. Земля продолжала осыпаться с еле слышным шуршанием, я схватила Женьку под мышки и поволокла к лестнице, подумав, что подруге не мешало бы завязать с пирожными и весить поменьше.

– Анфиса, – слабо позвала она. – Я сплю?

– Боюсь, что нет.

– Я так и думала.

Женька вскочила на ноги и бросилась к люку, я, конечно, за ней. Выбравшись наверх, я задела крышку люка, и она закрылась. А мы стрелой вылетели на улицу. Возле калитки вышла заминка, протиснуться в нее вдвоем мы не могли и оттого застряли, посмотрели друг на друга и заревели. Женька пропустила меня вперед, выскочила сама и опустилась без сил на землю.

– Людей надо слушать, – пискнула она, стуча зубами. – Сказали, что место нехорошее, так не фига соваться. Что теперь делать?

Я опустилась на траву рядом с ней, пытаясь отдышаться, и лишь через минуту смогла ответить:

– Милицию вызывать, естественно. Трупы по их части.

– Пропало наследство, – жалобно вздохнула Женька. – Кто ж теперь дом-то купит?

– Ну, может, и купит.

– Если только сумасшедшие.

– Или охотники за сокровищами, для них труп не помеха. Разберут весь дом по бревнышку…

– Не могу поверить, что он там лежит. Он или она?

– Часы на руке мужские.

– Как ты думаешь, это Патрикеев?

– Кто? – не поняла я.

– Теткин муж. Она муженька того, потом спрятала труп в подвале и завещала мне его вместе с домом. Большое ей за это спасибо.

– Может, и Патрикеев, – пожала я плечами.

– Думаешь, там еще кто-то есть? – ахнула Женька.

– Не говори глупости.

– Хороши глупости… Знаешь, Анфиса, я теперь во все, что угодно, готова поверить. Может, тетушка была маньячкой? Это ж какие нервы надо иметь, чтоб труп в подполе держать?

– Не знаю, не пробовала.

– То-то она дверь заколотила да крестов везде понаставила. Покойный небось частенько ей являлся… Господи, Анфиса, выходит, это он ночью бродил?

– Женя, трупы бродить не могут. Он там лежал, вот и все. А тетка твоя и правда сумасшедшая.

– Еще какая. А я-то наследству радовалась. Памятника она от меня не дождется.

Мы замолчали, в голове у меня была полная сумятица, но Женькина болтовня, как ни странно, успокаивала.

– Надо звонить в милицию, – через некоторое время вспомнила я.

– А может, не надо? – шмыгнула носом Женька. – Может, это… пусть полежит? Куда ему спешить? Еще немного потерпит.

– Ты что, спятила?

– Не знаю. Тут запросто спятишь от такой-то находки. Продадим дом, получим деньги, пусть новые хозяева с этим трупом разбираются.