Палые листья лета (СИ) - Лесникова Рина

— Если не возражаешь, я хотела бы пройтись. Устала за день сидеть, — зачем-то сказала неправду она. Ведь и сидеть сегодня почти не пришлось, и пройтись она хочет совсем по другой причине. Вернее, не пройтись, а немного постоять возле деревьев. Голова опять начинала нещадно болеть. Скорее бы пришла Дениз.

Что такое? Она хочет, чтобы к ним присоединилась Дениз? Но зачем? В разговоре двоих третий будет только мешать. Наверное, для того, чтобы подруга вовремя оттаскивала ее от деревьев, чтобы те излишне не пострадали от голодающей ведуньи. А ведь была раньше мысль закончить обряд с Ричем. И для этого как нельзя лучше подошло бы его предложение отправиться в гостиницу. Отчего же на душе становится гадко от самой этой мысли? Ведь это прежний Рич, о котором она так долго мечтала.

Прижаться к дереву. Немного так постоять. Перейти к другому. Только бы не забыться. Как же ей плохо, голова не проходит.

— Итак, я тебя слушаю, — от тяжелых раздумий отвлек строгий голос Риченда.

Почему он с ней так? Сейчас еще начнет отчитывать, как провинившуюся дочь. Или жену. А Санайя ему пока никто. Даже не невеста. Но рассказать все равно нужно.

— Тогда, перед самой короткой ночью, меня готовила — обмывала и одевала — специально приглашенная ведьма, — осторожно подбирая слова, начала Санайя. — Я, я была как не в себе! Под конец она дала мне что-то выпить. И я вышла. Вышла в Лес. Трава, деревья, пение птиц. Все казалось волшебным и правильным. И мужчина, который мне там повстречался, тоже казался, — здесь она прервалась. Как рассказать тому, кого любила, за кого собиралась замуж, что сама, по собственному желанию, от себя-то уж не скроешь, отдалась другому. — В общем, он стал моим первым мужчиной. А утром ушел.

Сказала. Она это сказала. Еще хватило сил перейти к другому дереву и опереться об него спиной, но ноги совсем не держали. Села прямо на траву. Подтянула коленки к груди, опустила на сложенные руки голову, спрятала пламенеющее от стыда лицо и затихла.

Сейчас Риченд осторожно коснется волос, скажет, что ничего страшного не произошло, и что он поможет забыть тот лес и того негодяя, как страшный сон.

— Ты связалась с другим, — чужие холодные слова чужого человека ранили, как неожиданный камнепад в дотоле спокойном месте. Тот, кто по-настоящему любит, не мог такое сказать. — Что ж, у каждого свой путь. Не повезло. Жаль.

Удаляющиеся шаги били по измученной болью голове, словно остатки падающих ранее слов-булыжников.

Такой и нашла Санайю Дениз — жалким съежившимся комочком в ворохе осыпавшейся желтой листвы.

ГЛАВА 6

— Санни, Санни, ну скажи же, что случилось? Опять тот негодяй, да? Знаешь, если он снова тебя обидел, пусть он хоть триста раз маг, а я недоучка, я все равно вызову его на дуэль! Он за все ответит, Санни! Санни, только не молчи, а? Ну хотя бы шевельнись! И поплачь, в конце-то концов! Я слышала, девушкам положено в тяжелых ситуациях плакать! — Дениз села рядом с подругой и, обхватив ее за плечи, пыталась растормошить.

— Я же обещала, что не буду плакать. Подумаешь, ушел. Ничего страшного не случилось. Сейчас, давай еще немного посидим и пойдем, ладно?

— Ушел, — магичка задумчиво свела брови. — Здесь был эд'Рочестер? И он ушел. Так-так-так. Знаешь, что. Давай, я буду размышлять, а ты поправляй в тех местах, где, как думаешь, я не права, согласна?

Согласна Санайя или нет, Дениз все равно сделает, как задумала, а потому проще кивнуть. Магичка продолжила:

— Только не перебивай! Хотя, ладно, можешь перебивать, спорить и даже ругаться самыми скверными словами, какие только знаешь. Сейчас тебе это полезно. Так вот. Как мы знаем, я проверила сама, Риченд эд'Рочестер — достаточно смазливый не бедный молодой аристократ. Правда, второй сын, но все равно жизнью не обижен. Возжелал жениться на дочке простого, ладно, не простого, а очень богатого торговца. Ради приданого? Мы уже выяснили, в деньгах он не нуждается. Из-за горячей любви? — Дениз глубоко вздохнула и продолжила. — Как мы только что выяснили, и любовь тут не очень-то отметилась, если ушел. Не твое прекрасное тело и чуткая душа нужны были ему. Это можно уже принять за факт. А что нужно?

— Что? — Санайя подняла голову и вопрошающе глянула на подругу.

— Твои просыпающиеся способности, Санни. Доказательства? Священный Лес. Пинешту не зря хотел заключить брак именно там. Похоже, и эд'Рочестер кое-что прознал. И тоже возжелал того же самого. Обряд не только пробудил в тебе силу, но и связал. Связал с тем мужчиной. Хорошо это или плохо? На этот вопрос я не возьмусь отвечать. Но это случилось. И, Санни, я уже тебе говорила, в источниках, с которыми я ознакомилась, ни разу нигде не повстречалось информации, что Лес ошибся. Молчу, молчу! — Дениз прихлопнула свой рот обеими ладошками, посидела так некоторое время, потом показательно тяжело выдохнула, показывая, как ей трудно было сдержать себя, и непринужденно сменила тему: — А теперь — в кондитерскую?

— Нет, пойдем лучше в бар!

— В бар? И как мне самой не пришла в голову эта великолепная идея.

В баре было шумно и весело. Громкая музыка не позволяла вести сколь-нибудь серьезные разговоры. Бокал же вина быстро прогнал на задворки сознания и все серьезные думы. Более того, как это ни странно, но легкое опьянение помогло мыслить трезво. Если рассуждения Дениз верны, а повода им не доверять не было, и Пинешту, и эд'Рочестер хотели заполучить Санайю не ради нее самой и даже не ради приданого, что было бы легче понять и принять. Ради пока непонятной ей самой силы?

Значит, все не так уж и плохо? Последние остатки грусти развеял миниатюрный морок незадачливого ловеласа, сосредоточенно приседающий прямо на столе — у сего экземпляра имелись в наличии тощий облезлый хвост и кривые рожки, один из которых смотрел вперед, а другой назад. Этот самый морок Дениз создала в ответ на предложение ловеласа-оригинала перебраться к ним за столик и скрасить своим присутствием вечер.

— Понял, фиеры магички. Уважаю ваше право на уединение. Отстал.

Как же хорошо иметь дело с понимающими людьми.

***

Утром Санайя даже не успела прослушать обязательную ежедневную инструкцию от иера Трунича о том, как нужно проводить такое ответственное мероприятие, как инвентаризация, как к ним в кабинет заглянула Дениз.

— Санайя, тебя вызывают.

— Куда это могут вызывать моего работника? — тут же взвился комендант. — У нас график работ, нельзя его нарушать! Здесь режимное учреждение, а не цирк.

Дениз, ничуть не проникнувшись гневной отповедью, молча протянула ему какую-то бумажку.

— Тогрит знает, что устроили, — проворчал гном, на несколько раз ознакомившись с предложенным документом. — Не-ет, в цирке работать куда легче, знай, выдавай юбочки да барабаны артистам. И уважение, опять же, к заведующему хозчастью. А тут же каждый свое творит. Иди, чего встала! — это он уже сообщил Санайе. — Цирк, как есть цирк, — пожаловался иер Трунич массивному письменному прибору уже после того, как подруги скрылись за дверью.

— Денни, что случилось, куда ты меня тащишь? У нас и правда, график!

— Справлялись как-то раньше без тебя, и сегодня справятся. Этим гномам только позволь. Сядут своим немалым весом на шею и ногами болтать будут. А у нас с тобой дело! — подруга явно тащила ее к выходу из здания.

— Какое еще дело? Только не говори, что ты ввязалась в какое-нибудь расследование!

— Не скажу, — хитро улыбнулась магичка.

— О нет! — Санайя затормозила прямо перед главным входом. — Признавайся, куда ты меня тащишь!

Дениз мило улыбнулась замершим у дверей охранникам и, взяв подругу под руку, чинно вышла из здания.

— Мы идем в Училище! — безапелляционно заявила она. — Я уже договорилась.

— Ничего не понимаю.

— А что здесь не понять? Тебе плохо, Санни! Тц-тц-тц, я понимаю, про тех негодяев ты уже забыла — и про одного, и про другого, — я про другое: город тебя убивает! Ты сама сказала, что метресса Ликинна велела обращаться в случае нужды. А у нас нужда!