Перекрестки - Уильям Янг

Он посмотрел на свое тело и был неприятно поражен. Видок у него был еще тот.

— Что за черт?! — воскликнул Тони, стараясь вспомнить, как сюда попал. Он сидел вместе с Иисусом перед очагом в грязной Бабушкиной гостиной, а потом уснул. Что такое она сказала только что? Ах да, она сказала, что уже пора. А теперь он оказался здесь, в больничной палате, утыканный уродливыми трубками и привязанный к всевозможным суперсовременным устройствам.

В полумраке палаты Тони видел, как чей-то пухлый палец приблизился к тому месту, где должны были находиться его губы.

— Шшш! — прошептал кто-то громко.

Тони решил, что это, возможно, неплохой совет, особенно если учесть, что дверь отворилась и вошла женщина, у которой был очень усталый вид, но взгляд выражал облегчение. Она воскликнула не то «бэби», не то «крабы», что было совершенно неуместно, и тем не менее Тони почувствовал, как его подхватывает какая-то восхитительная волна, принесшая с собой целый каскад несвязных образов. Он посмотрел на пол, мебель и аппаратуру и кинулся бегом к этой странной женщине, в ее объятия. Инстинктивно он потянулся к ней, но почувствовал, как что-то держит его, и хотя свое тело он ощущал, к нему невозможно было прикоснуться, не за что было ухватиться. Но в общем-то, и нужды в этом не было. Какая-то сила удерживала Тони в вертикальном положении, не давая свободно двигаться, — как будто его засунули в гироскоп. Единственное, что казалось здесь сообразным, — это окно, перед которым Тони висел. Время от времени что-то на миг заслоняло его, и оно становилось темным. Коснувшись женщины, Тони прикосновения не ощутил, но почувствовал сладкий аромат ее духов, смешанный с запахом пота, выдававшим тревогу.

«Где, скажите на милость, я нахожусь?» — удивился он.

8

Что же такое душа?

Читал я Библию не раз,

Потел, корпел, искал ответа;

И что несет нам Божий глас?

Небесный свет. Ответа нету.

Тони отчаянно пытался привести в порядок мешанину возникающих перед ним образов, но ощущение было такое, будто его несет водоворот фантастического карнавала.

Женщина подошла к нему почти вплотную и, едва не коснувшись его лица, произнесла:

— Кэбби, не смей больше играть в прятки, не предупредив меня. Особенно когда мы навещаем Линдси. Слышишь?

Она была строгой, но доброй, и Тони кивнул ей вместе с Кэбби, кто бы тот ни был. Затем они все вместе прошли по больничному коридору, спустились на лифте и, выйдя на улицу, направились к автостоянке, где погрузились в старомодный «шевроле-кэприс».

«Не машина, а ведро с гайками», — подумал Тони и тут же почувствовал укол совести в связи со своим высокомерным суждением. От старых привычек не так-то легко избавиться.

Они начали спускаться с холма, и Тони узнал серпантин, петлявший между деревьями лесопарка, который отделял больницу от остального города. Можно было подумать, что женщина ведет машину прямо к дому на набережной, где расположена квартира Тони. Но они проехали по Макадам-авеню мимо его дома в направлении моста Селвуд, по которому пересекли Уилламетт, и затем проследовали по бульвару Маклафлина и по лабиринту улочек в районе Милуокской школы.

Тони догадался: он находится в голове у какого-то мальчика по имени Кэбби — очевидно, сына женщины, которая сидит за рулем. Он не был уверен, услышит ли его кто-нибудь, но тихо произнес:

— Кэбби?

Мальчик вскинул голову.

— Фто? — откликнулся тот, слегка шепелявя.

— Я ничего не говорила, дорогой, — сказала женщина за рулем. — Мы уже почти дома. Ужин сегодня готовит Мэгги, а у меня рутбир и мороженое на десерт. Подойдет?

— Ланна!

— А потом ляжем спать, хорошо? У нас был трудный день, а завтра мне снова идти в больницу к Линдси, ладно?

— Ланна. И Кнэби пойдет.

— Завтра — нет, малыш. Завтра тебе надо в школу, а вечером твоя подруга Мэгги возьмет тебя с собой в церковь. Ты хочешь пойти в церковь и повидать кое-кого из своих друзей?

— Ланна.

Тони понял, что у мальчика, в чьей голове он оказался, не все в порядке с речью. Смотреть на мир глазами Кэбби было примерно как выглядывать из окна. Он испытывал странное ощущение, пытаясь сфокусировать свой взгляд на чем-либо, независимо от того, куда смотрит Кэбби. Кроме того, Тони понял, что кратковременные затемнения в его «окне» происходят в те моменты, когда Кэбби моргает. Тони привык к этому и почти перестал замечать.

Он хотел было разглядеть лицо Кэбби в зеркале заднего обзора, но мальчик сидел так, что его не было видно.

— Кэбби, сколько тебе лет? — спросил Тони.

— Фыфнасать, — ответил тот и начал вертеть головой, пытаясь понять, кто с ним разговаривает.

— Да, тебе уже шестнадцать лет, ты уже большой мальчик. Кто любит тебя, Кэбби? — послышался ласковый голос с водительского сиденья. Он нес успокоение. Тони почувствовал, как расслабился мальчик.

— Мама!

— Да, ты прав. Прав, как всегда, Кэбби. Мама всегда будет любить тебя. Ты мое солнышко!

Кэбби кивнул, продолжая осматривать заднее сиденье в поисках того, кто там прятался.

Они подъехали к скромному домику на четыре спальни в районе новостроек и остановились у подъезда. На улице был припаркован более современный седан с заметной вмятиной на заднем крыле с водительской стороны. Они вошли в маленькую прихожую, где Кэбби, знавший, что полагается делать, скинул куртку и повесил ее на крючок, затем расстегнул застежку-«липучку» на ботинках и, сняв их и поставив на место, надел домашнюю обувь, прошел вслед за матерью на кухню, где еще одна женщина склонилась над стоявшей на плите кастрюлей, распространявшей восхитительные ароматы.

— Мэгги! — воскликнул Кэбби и бросился к женщине у плиты — хорошо сложенной негритянке в переднике поверх формы медсестры.

— Ба! Да что же это за красавчик? — улыбнулась Мэгги, обняв Кэбби за плечи.

— Я Кнэби! — заявил мальчик, и Тони почувствовал, как он привязан к этой женщине.

Тони не только смотрел на мир через глаза Кэбби, но и чувствовал все, что творилось в его внутреннем мире, в его душе и говорило о его безграничном доверии к Мэгги.

— Ну да, конечно! Это же Кэбби, мой любимчик Карстен Оливер Перкинс, не какой-нибудь бэби-Кэбби-озорник. Не обнимешь меня? Давай-ка покажи, как ты меня любишь!

Они сердечно обнялись. Кэбби засмеялся, откинув голову назад:

— Кушать!

— Да, представляю, как ты проголодался после трудового дня. Может быть, сбегаешь умоешься, а я пока налью тебе тарелку твоего любимого супа с грибочками, лапшой и фасолью?

— Ланна!

Кэбби помчался в ванную, где схватил мыло и включил воду. Посмотрев в зеркало, Тони впервые увидел мальчишку, в чьей голове он гостил. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что у Кэбби синдром Дауна. Этим объяснялась и его неправильная речь, и все поведение. Кэбби приблизил лицо к зеркалу и, словно увидев Тони, улыбнулся ему широкой, от уха до уха, улыбкой, осветившей и его лицо, и душу.

Тони никогда прежде не встречались люди с задержкой умственного развития. Он даже не знал толком, как их правильно называть, — может быть, «умственно отсталыми», или «интеллектуально неполноценными», или как-то иначе? Его представления обо всем, помимо бизнеса, не имели в основе своей ни личных наблюдений, ни опыта. Тем не менее Тони был уверен в их правильности. Людей вроде Кэбби, не производящих ничего общественно полезного, он считал обузой для общества. Какую-либо ценность они представляют только для близких. А терпят их, высокомерно полагал Тони, исключительно из гуманных побуждений. Он помнил, как высказывал подобные взгляды на коктейльных вечеринках, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Проще всего объединить таких людей в одну группу и заклеймить всех одним махом как «умственно отсталых» или «неполноценных». Тони подумал, что все предубеждения строятся по тому же принципу. Так гораздо удобнее, чем разбираться с каждым человеком в отдельности, выясняя, кого он любит и кто любит его.

Усевшись за стол, все трое взялись за руки, и Молли обратилась к Кэбби:

— Кэбби, кого мы должны поблагодарить сегодня?

Последовал перечень людей, которые — скорее всего, сами того не ведая — вызвали благодарность в сердцах этой троицы. Перечень включал присутствующих за столом, Иисуса, Линдси, врачей и медсестер в больнице, фермера, вырастившего овощи для супа, работников молочной фермы, поставлявших молоко, сливочное масло и особенно мороженое, а также Теда, школьных друзей Кэбби, пивоваров, изготовивших рутбир — корневое пиво, и множество других людей, которые раздавали всевозможные блага по поручению Господа Бога. Тони едва не рассмеялся во весь голос, когда Кэбби во время этой церемонии стянул со стола кусок хлеба.