Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - Коллектив авторов

В Бродах гостей встретил приставленный к ним камергер граф Иоганн Рудольф Хотек (1748–1824), сопровождавший их затем вместе с супругой на протяжении путешествия по Австрийским владениям, вплоть до самой Венеции. Желая сделать приятный сюрприз и тем самым оказать знак особого внимания, Иосиф II лично выехал им навстречу в Троппау. Хозяин и гости почти не разлучались: вечером удостаивали присутствием организованные в их честь спектакли и балы, днем передвигались в одной карете. 21 ноября по новому стилю, во второй половине дня, российские гости въехали в Вену. В императорском дворце Аугартен состоялась трогательная встреча Марии Федоровны с родителями, сестрой и братом.

Княгиня Екатерина Романовна Дашкова (1743/1744–1810) называла такие заграничные поездки с образовательными целями «умными» путешествиями{245}. С первых дней пребывания в австрийской столице русские гости не имели ни одной свободной минуты. Приемы при дворе сменялись экскурсиями по городу. Едва отдохнув от продолжавшихся всю ночь балов и маскарадов, они шли в библиотеки, картинные галереи, на производственные предприятия. Проведя вечер в опере, граф и графиня Северные отправлялись в гости к кому-либо из вельмож, а наутро они снова спешили в университет, библиотеку, картинную галерею. Великая княгиня повсюду, за исключением охоты, военных маневров и осмотра казарм, следовала за супругом, внимательно слушая и запоминая все, что им рассказывали в больницах, странноприимных домах, сиротских приютах. Вспоминал ли цесаревич в те дни слова, которые пару лет назад обронил в разговоре с имперским послом Йозефом Клеменсом Кауницем (1743–1785) по поводу пребывания в Петербурге графа Готланда? Дипломат писал тогда в Вену: «Великий князь никак не возьмет в толк, как можно находить удовольствие в том, чтобы не ложиться спать всю ночь и валяться в постели целое утро»{246}.

Впоследствии, когда пребывание великокняжеской четы в Вене подойдет к концу, Иосиф II в письме к брату Леопольду (1747–1792), великому герцогу Тосканскому, даст совет: «Желательно было бы устроить все так, чтобы они не были поставлены в необходимость выезжать ранее 9 или 10 часов утра, а в особенности, чтобы они могли к 10 или 11 часам вечера удаляться к себе, так как значительную часть утра и даже вечера они уделяют на занятия и переписку». И далее: «Все предметы действительно замечательные по своей древности, редкости, размеру или великолепию сооружения, чрезвычайно их занимают, поэтому не следует утомлять их внимание обозрением нескольких предметов в один день, а напротив, нужно дать им возможность осмотреть в подробности все любопытное и замечательное»{247}. Впрочем, пока Павел Петрович и Мария Федоровна гостили в Вене, сам их радушный хозяин, казалось, сделал все, чтобы не следовать собственным советам. Дни графа и графини Северных были расписаны по часам. Они поздно ложились спать, а утром спешили к бюро, чтобы записать в дневник мысли и впечатления.

С первых минут нахождения на территории Австрийской монархии Павел Петрович и Мария Федоровна вели жизнь «заправских туристов». Не успели они пересечь границу, как тут же отправились осматривать знаменитые, разрабатывавшиеся с XIII в. соляные копи. Узнав об этом из писем, Екатерина II одобрительно заметила: «Описание посещения Вами соляных копей в Величке поистине интересно. Неудивительно, что вы устали, спускаясь и особенно подымаясь на тысячу ступенек. Сделав, однако, это, вы можете похвастаться тем, что видели вещь до сих пор единственную в этой части земного шара»{248}. Уже в Вене не отличавшийся крепким здоровьем цесаревич 28 ноября поднимался на колокольню собора св. Стефана{249} и спускался на специальном лифте в крипту Капуцинской церкви, где захоронены члены Габсбургского семейства{250}. 1 декабря он лазал по крепостным стенам{251}, 10 декабря гулял по открытому в 1766 г. первому в Австрии общедоступному парку – Пратеру{252}. Однако на первом месте стояло знакомство с венским двором. Для удобства общения, великокняжескую чету поселили в одном из флигелей Хофбурга – Амалиенхофе. Российский посол Д. М. Голицын докладывал императрице: «Приготовленные в сем дворце покои […] столь величественно […] убраны, что для смотрения оных на сих днях начали в великом множестве приезжать и приходить не токмо всякого звания здешние жители, но и министры иностранные, и знатные обоего пола персоны»{253}.

На другой день по приезде графу и графине пришлось выдержать довольно утомительное, растянувшееся на несколько часов знакомство с придворным обществом. Иосиф II и князь Голицын сменяли друг друга, представляя их императорским высочествам «знатнейших особ обоего пола, також и других из здешнего дворянства и иностранных министров»{254}. 25 ноября по новому стилю был дан великолепный бал-маскарад в Шёнбрунне{255}. Его красочность и искрометность можно вообразить, если вспомнить третье действие балета «Лебединое озеро» П. И. Чайковского, где друг друга сменяют венгерский, русский, испанский, неаполитанский и польский танцы. В Шёнбрунне молодые придворные специально в честь великокняжеской четы разучили три контрданса, которые представили в итальянских, венгерских и татарских костюмах, и завершили действо танцем голландских матросов «матлот». Граф и графиня Северные покинули празднество в 2 часа пополуночи, гости же веселились до 8 часов утра{256}. По всей видимости, отзывы об оказанном им приеме были самыми лестными, потому что Екатерина II, спеша закрепить успех, писала детям в ответном письме: «Радость, выказанная вам венской публикой, утверждает меня во мнении, которое я всегда имела об ней, а именно, что народ австрийский любит русских»{257}.

До отъезда из австрийской столицы русским гостям еще не раз приходилось участвовать в подобных забавах, не говоря уже о том, что в их покоях чуть ли не каждый день обедали по восемь-десять высокородных гостей. Время от времени их императорские высочества посещали дома первейших аристократов монархии. Они дважды, 16 и 30 декабря, были во дворце вдовствующей княгини Лихтенштейн (по всей вероятности, речь идет о Марии Леопольдине (1733–1809){258}), неоднократно наведывались к государственному канцлеру Кауницу{259}, 15 декабря почтили визитом обер-гофмейстера 84-летнего графа Генриха Ауэрсперга (1697–1783){260}, 21 декабря – Марию Терезию Коловрат (1741–1805), дочь покойного обер-гофмейстера князя Иоганна Иосифа Кевенхюллера (1706–1776) и супругу президента Придворной казенной палаты графа Леопольда Коловрата (1727–1809){261}, 23 декабря – президента Придворного военного совета графа Андреаса (Андраша) Хадика (1710–1790){262}. 28 декабря они навестили Д. М. Голицына, прикупившего себе участок земли в местечке Дорнбах и построившего там импозантную виллу{263}. Картина не будет полной, если не упомянуть участия в таком аристократическом досуге, как охота{264}. Впоследствии великий герцог Тосканский писал старшему брату, что был поражен осведомленностью русских гостей, которые удивили его своими «сведениями о Вене, обо всех гражданских и военных чинах, о семейных отношениях, об отдельных личностях и проч.»{265}.

Важнейшим аспектом визита было знакомство с опытом организации военного дела. Позднее австрийский император напишет брату в Тоскану: «Военное и морское дело, конечно, составляют один из любимейших предметов их занятий, равно как и торговля, промышленность и мануфактуры»{266}. Граф Северный осмотрел столичный арсенал, казармы кавалерийского полка, побывал в Инженерной академии, военном госпитале и, что не менее важно, ветеринарной лечебнице. (В XVIII в. ветеринария не в последнюю очередь обслуживала нужды армии). 11 декабря он вместе с Иосифом II выезжал в Зиммеринг на военные маневры{267}, 27 декабря – отправился в Клостернойбург, где понтонёры на глазах у высоких гостей возвели мост через Дунай{268}. Иосиф не преминул предъявить своим гостям достижения столичных мануфактур: 3 декабря – фарфоровой и 29 декабря – канительной (производство золотых нитей). По дороге в Италию великокняжеская чета из-за недомогания Марии Федоровны была вынуждена дольше запланированного задержаться в Винернойштадте, где находилась главная военная академия монархии. Не теряя времени даром, цесаревич все свободное время проводил в учебных классах, наблюдая, как и чему учат будущих австрийских офицеров.

Не менее важным аспектом визита было изучение системы государственного управления – сферы, в которой российской бюрократии было чему поучиться у австрийских коллег. В один из первых дней император пригласил будущего русского самодержца в свой рабочий кабинет. Позже Екатерина II писала Иосифу: «Граф Северный гордится доверием, которое ваше императорское величество изволили оказать ему, введя в ваш рабочий кабинет, познакомив с распределением в оном ваших бумаг и беседуя с ним о делах государственного правления»{269}. 15 декабря граф и графиня Северные в сопровождении вюртембергской родни побывали в Венгерской королевской канцелярии. Весь персонал ведомства во главе с канцлером графом Францем (Ференцем) Эстерхази (1715–1785) выстроился на парадной лестнице, чтобы встретить высоких гостей. Их торжественно поприветствовали в зале совещаний, затем провели по «канцеляриям», рассказали о принципах ведения делопроизводства, показали тома протоколов и регистрационные книги{270}. По той же схеме 21 декабря прошли визиты в Чешско-Австрийскую придворную канцелярию, Придворную казенную палату, на Монетный двор и в Берг-коллегию.