Обратно в ад (СИ) - "Amazerak"

— Так точно! — ответил я. — Готов, господин подполковник.

— Прекрасно! Вот это я понимаю. Ладно, не будем сопли жевать. Капитан Оболенский, введите сержанта в курс дела.

Глава 8

— Всё, ребятушки, разделывайте. Готов мишка, — крикнул Тимофей Дуплов своим дружинникам, которые всё это время, пока он боролся со зверем, ждали поодаль с ружьями наготове.

Сам же Тимофей обычно ружьё не брал, предпочитая действовать либо голыми руками, либо рогатиной. Иные способы охоты на медведей и кабанов при наличии хотя бы капли энергии он не признавал и не считал хоть сколько-нибудь интересными. Сегодня глава тайного приказа заломал косолапого голыми руками, ещё раз утвердив человеческое право быть хозяином над остальным живым миром.

В этот воскресный день погода стояла тёплая, солнечная. Тимофей в кои-то веки сумел оторваться от дел и выбраться в собственные охотничьи угодья в пятидесяти километрах от Новгорода.

Довольный удачной охотой (как будто она могла быть иной), он отряхнул своё пузо. Дружинник поднёс футболку и куртку, которые глава тайного приказа перед охотой отдал подручному, чтобы не повредить в схватке с диким зверем. Одевшись, Тимофей принялся руководить разделкой туши. После чего мишку по частям отнесли к внедорожникам, стоящим на опушке леса.

Тимофей втиснул своё раздобревшее тело за руль охотничьего пикапа. Завтра предстояло вернуться к делам, а сегодня глава тайного приказа решил устроить себе выходной, что удавалось не так уж и часто.

Зато сегодня можно расслабиться и не думать ни о чём. Тимофей был уже не молод и по клубам давно не шастал, тем более с такой профессией это было небезопасно. Он предпочитал отдыхать на природе, на свежем воздухе, в тишине родных просторов. В десяти километрах отсюда на берегу озера он построил себе огромный бревенчатый коттедж пять лет назад, который с тех пор для Тимофея стал излюбленным местом отдыха. Сейчас там ждал сытный ужин, водочка, натопленная баня и девочки из эскорта.

Именно в такие дни Тимофей ощущал всю полноту жизни. Лет через десять-пятнадцать он намеревался завязать с политикой и уехать жить сюда с концами, а может, и дальше на север, в тайгу. Но пока дела не отпускали, да и не желал Тимофей пока никуда уходить — ведь как уйти, когда держишь в своих руках столько нитей, когда множество важных вещей зависит от тебя? С этим чувством расставаться не хотелось, да и денег стоило ещё подкопить на безбедную старость. А где ещё водятся деньги, как не в казне княжества?

Казалось, ничего не могло испортить столь чудесный день. Но тут раздался звонок. Всего один звонок на защищённый номер испортил настроение главе тайного приказа. Привычная мелодия на смарте не предвещала ничего дурного, но когда Тимофей открыл экран и увидел, что звонят на вторую сим-карту, он нахмурился.

— Ах ты ж, мать твою за ногу… — Тимофей узнал номер.

С этого номера сегодня не должны были звонить. Случилось что-то из ряда вон выходящее, раз с него поступил звонок.

А принадлежал этот номер Юргису Чарторыйскому — брату великого князя литовского. Юргис занимал похожую должность и тоже участвовал во встрече в Волховойске. Тогда князья пришли к определённым соглашениям, касающимся нового союза. Пять великих князей — новгородский, псковский, полоцкий, галицко-волынский и литовский — намеревались создать собственное государственное образование с независимым от Москвы правительством. О своей независимости князья решили объявить либо в конце этого года, либо в начале следующего.

Вот только со времени той встречи многое изменилось. Новгороду не удавалось соблюсти взятые на себя обязательства: предотвратить наступление армии СРК на ливонских националистов, которым покровительствовала Литва. И дело даже не в том, что великий князь, увлёкшись своим маниакальным преследованием пацана Востряковых, забыл про всё на свете — нет, проблема была куда серьёзнее. В прошлом месяце сменилось руководство волынским фронтом, был назначен новый генерал, и все планы пошли коту под хвост.

Тимофей прекрасно знал, что к переменам этим канцлера подтолкнула княжеская дума, которая контролировалась противниками Голицыных, в частности Безбородовыми. И хоть Новгород тоже не одобрял политику Голицыных, такие подвижки ни к чему хорошему не вели.

— Здравствуйте, пан Юргис, как жизнь, как здоровье? — спросил Тимофей таким тоном, словно разговаривал сейчас со старым другом.

— Хорошо, Тимофей Трофимович. У нас всё хорошо. А вот у вас, кажется, имеются проблемы? — говорил Юргис прямо и жёстко. — Мы рассчитывали на вас. Но прошла неделя со времени последнего нашего разговора, а ничего не поменялось.

— Василий Степанович делает всё возможное, — произнёс Тимофей Дуплов всё так же дружелюбно. — Вы же понимаете, пан Юргис, такие вопросы быстро не решаются. Не сочтите за неуважение, но придётся подождать.

— Мой брат отказывается ждать. По нашим данным армия СРК готовится к наступлению. Допустить этого никак нельзя.

— О, можете не волноваться, это не так. Регулярные части не имеют достаточно ресурсов для начала наступления. Несколько полков в Галицко-Волынском княжестве ещё ничего не значат.

Конечно, Тимофей нагло врал. Интенсивное стягивание Союзом войск в Волынь говорило об обратном, и Тимофей знал это. Он имел связи в министерстве обороны и в целом понимал, что происходит. Но ситуация зашла слишком далеко, и остановить военную машину СРК уже не представлялось возможным. А сейчас Тимофей пытался выиграть время, чтобы придумать новый способ добиться желаемого. Но Чарторыйский даже слушать ничего не хотел.

— Я ценю усилия Василия Степановича, — произнёс он, — но теперь проблему мы будем решать собственными силами.

— Вы хотите продолжить войну? — произнёс Тимофей уже без напускного дружелюбия. — Глинские будут недовольны, им обещан мир. Мы лишимся союзника. Вы же понимаете, что стоит пушкам загромыхать, Глинские тут же отвернуться от вас.

— Пушки загремят в любом случае. В любом! Вы опоздали, вы не приняли меры. Отныне мы берём ситуацию в свои руки. А если Василий Степанович по-прежнему желает помочь, вы знаете, что делать. Хотелось бы увидеть более существенное содействие, нежели пустые обещания… Если, конечно, для вас наш союз — не пустой звук. До свидания, Тимофей Трофимович.

— Всего хорошего, пан Юргис, — проговорил Тимофей.

Когда звонок завершился, лицо главы тайного приказа приняло печальный вид. Выходной — коту под хвост. Теперь надо срочно ехать в Новгород, докладывать о проблеме великому князю, выслушивать его упрёки. Да и союз с Польско-литовской унией отныне под вопросом. Не сказать, что Тимофей горел этой идеей, но в данном случае он считал её благом, поскольку против великого князя пока идти не собирался.

Но Чарторыйские всё решили, и Юргис в очередной раз жирно намекнул, чтобы Новгород оказал поддержку военной силой. Иными словами, Василий Степанович должен прямо сейчас в открытую выступить против Москвы и регулярной армии СРК.

Великий князь Чарторыйский изначально настаивал на прямом военном вмешательстве Новгорода, Пскова и других. Он хотел, чтобы будущие союзники уже сейчас разорвали отношения с Москвой. Остальные князья сочли данный шаг слишком опрометчивым, а Глинские так и вообще ни в какую не желали продолжения боевых действий на своей территории. Они даже были готовы отдать Бельск и Вызну, чтобы только прекратить войну

Тимофей тоже был против открытой конфронтации с Москвой и пытался решить дело миром. Для Тимофея и большинства новгородских бояр и князей приоритетом всегда являлись мир и покой в собственных землях. Пусть война идёт где угодно, но только не здесь — лишь на таких условиях новгородская знать благосклонно воспримет отделение от СРК.

Проблема был только одна — Василий Степанович. Что если старик решит настаивать на союзе с Литвой вопреки здравому смыслу и, не приведи Господь, ещё и дружину в Волынь отправит?