Небо в рублях - Дарья Донцова

Утром Раиса обнаружила на полу в бане осколки. Очевидно, ночью над поселком разыгралась настоящая буря. Сильный порыв ветра сломал толстый сук, швырнул его в окно, стекло не выдержало и лопнуло.

Домработница замела крошево на совок и пошла к мусорному ведру. А там стояла хозяйка с каким-то пакетом в руках. Услыхав шаги Раи, Ми быстро сунула его в помойку и спросила:

– Что случилось?

Рая продемонстрировала содержимое совка.

– Экая ерунда! – воскликнула Ми. – Сейчас позвоню, к обеду приедут и вставят новое стекло.

– Вы не заболели? – спросила домработница.

– Нет. А почему ты спрашиваешь? – удивилась хозяйка.

– Синий халат надели, а ведь сколько раз повторяли, что жаркий он очень, – пояснила Раиса. – Вот я и решила, знобит вас.

На лице Ми мелькнула некая растерянность.

– Да? Я такое говорила?

– Угу, – кивнула Рая. – Только позавчера сказали, что он зря место в ванной занимает, не носите его, а деть никуда нельзя, потому что этот халат Настя на Новый год подарила.

Милада кашлянула, потом шмыгнула носом.

– Да, правда, мне слегка неможется. Наверное, продуло.

– И бледная вы, – не успокаивалась Раиса.

– Не выспалась.

– Чего так?

– Дождь сильный шел, меня разбудил.

– Вы бы сейчас лучше розовый пеньюар надели, – продолжала заботливые речи Рая.

– Мне и в этом хорошо.

– Нет, вся потная стоите, только хуже заболеете.

– Нормально.

– Давайте розовый принесу, переоденетесь, синий в ванной повешу.

– Спасибо, нет необходимости.

– Мне не трудно наверх сгонять, – не унималась Рая.

– Успокойся.

– В розовом вам лучше станет. Я сейчас, секунду… – метнулась к лестнице Рая.

– Погоди! – крикнула хозяйка, останавливая ее. – Я выбросила другой халат.

– Розовый?

– Да.

– Когда?

– Только что.

– Почему? Он же новый.

Милада стала кашлять.

– Чуня его испортила, – наконец произнесла она. – Понос у нее случился, кто-то сладкого печенья, наверное, дал. Измазала пеньюар, я его на пол у кровати бросила. Поеду в город, куплю новый, а ты пакет не раскрывай, запах пойдет.

Рая не усмотрела в ситуации ничего удивительного. Ми всегда расшвыривает шмотки, а у Чуни случаются неполадки с желудком. Так вот почему йоркшириха громко лаяла ночью, стоя у выхода на террасу, – просилась погулять. А домработница не поняла собачку, не пустила ту во двор и усугубила положение, угостив буянку сладким.

День пошел своим чередом, ближе к обеду Рая понесла мусор в отведенное для помойки место. Там она открыла мешок и вытащила пакет с грязным халатом. Ей захотелось посмотреть на пеньюар, может, его отстирать получится. Раиса не жадная, а просто экономная. Зачем выбрасывать хорошую вещь, этак совсем без средств остаться можно, подумала домработница. Тем более что в случившемся виновата она сама – сначала не поняла Чуню, а затем набила ей живот лакомством.

Задержав дыхание, Раиса вынула халат и увидела, что тот весь измят и покрыт темно-коричневыми пятнами. В пакете еще обнаружились и домашние тапочки в таком же ужасном состоянии. Поняв, что беде не помочь, Рая запихнула испорченные вещи назад в пакет и швырнула его в мусор…

– Ну и что? – удивленно спросила я, выслушав домработницу.

– Я только сейчас сообразила, не воняло из пакета. И потом, уж очень много грязи было, весь халат уделан. И тапки. Ну, не ходила же Милада по дерьму? В общем, знаешь, что это было?

Я помотала головой.

– Глина, – пояснила Рая. – Теперь, когда Тетю Мотю нашли, все понятно: Ми ночью, под дождем, зарыла куклу, вот почему халат измазался, а шлепки в ничто превратились. Открыла дверь на террасу и поволокла куклу. Чуня к хозяйке рвалась, поэтому и орала. И окно в бане Ми разбила.

– Зачем?

– Так я же на террасу выглядывала, а потом дверь закрыла, – напомнила Раиса. – Как ей было снова в дом попасть?

– Право, странно, – пробормотала я. – С какой стати Смоляковой Тетю Мотю хоронить? Идиотская затея.

Рая одернула форменную одежду.

– Ты давно у людей служишь?

– Нет, впервые нанялась.

– Понятно. Значит, слушай меня внимательно, – велела Раиса. – Что, по какой причине, с кем, как долго хозяева делают, тебя не волнует. Не лезь в барские дела! Отчего Тетю Мотю Милада зарыла? Захотела. Не желает хозяйка огласки? Наше дело молчать, рот захлопнуть и сидеть тихо. Говорливых да любопытных не любят. Тебе деньги нужны?

– Да.

– Во! И мне. А количество рублей напрямую зависит от преданности. Конечно, есть дурочки, которые у хозяйки в шкафу пороются, а потом в «Желтуху» бегут. Сдерут один раз сумму и чего? Место-то потеряли. А сейчас знаешь какая конкуренция? Коли попала на хорошее место, служи верой и правдой, обязательно оценят и отблагодарят, уж поверь. Поэтому забудь про Тетю Мотю, держи рот на замке, если, конечно, опять на улице оказаться не хочешь. Усекла?

Я кивнула и спросила:

– А где Милада? Чего-то ее не видно.

Рая, не моргнув глазом, ответила:

– В командировку укатила. Еще насмотришься, наубираешься за ней.

– Смолякова такая неаккуратная?

– Просто у нее времени мало, – встала на защиту хозяйки домработница, – вот и разбрасывает шмотки.

– Но сейчас в комнате порядок.

– Милада перед отъездом прибралась.

– Понятно.

– Что тебе может быть понятно? – неожиданно обозлилась Раиса. – Чего лентяйничаешь? Много еще мыть?

– Нет, только холл.

– Вот и ступай туда. Дотрешь – и уезжай, нечего тут под ногами болтаться.

Я покорно схватилась за тряпку. Швабра елозила по плитке, руки машинально выполняли работу, но в голове бились мысли. По словам Насти, жизнь в их доме текла в последнее время, перед исчезновением Милады, как обычно, ничего особенного не происходило. Но мне удалось выяснить интересную деталь: Смолякова по непонятной причине ночью, под проливным дождем похоронила в укромном уголке сада Тетю Мотю, а потом, желая сохранить тайну, выбросила испачканный халат и тапочки. Через неделю после этой, достаточно странной церемонии Ми исчезла. Как связаны два этих момента? Или никакой связи нет?

– Др-р-р, – понеслось над ухом.

Я, еще не вынырнув из раздумий, схватила лежащую на журнальном столике трубку телефона и машинально сказала в нее:

– Алло.

– Ты меня узнаешь? – прозвучало в ответ.

– Нет, – отозвалась я и тут же осеклась. Ой, я ж не дома! Зачем цапнула телефон?

– Настюша, – тихо продолжила незнакомка, – понимаю, что ты сейчас удивлена и, наверное, пожелаешь задать мне кучу вопросов, но лучше будет, если сначала ответишь на мой: с мамой все в порядке? Она дома? Газеты пишут какой-то ужас. Почему молчишь? Не узнаешь? Это Лена Рыбкина.

Я моментально поняла, что произошло. На свою беду, я обладаю совершенно детским голосочком. Люди, плохо знакомые с Дашей Васильевой, позвонив к нам домой, часто говорят: «Девочка, позови маму». С одной стороны, смешно, с другой – это мешает жить, потому что если мне требуется позвонить в магазин или вдруг приходит в голову идея заказать билеты в кино по телефону, то я обычно слышу в ответ вежливую фразу: «Будет лучше, если с нами свяжется кто-то из взрослых членов семьи». Но сейчас тембр моего голоса сыграл мне на руку: некогда лучшая подруга Милады приняла меня за Настю.

– Э… – протянула я, – говорить неудобно.

– Понимаю! – нервно воскликнула Лена.

– Лучше встретиться на нейтральной территории.

– Где?

– Ну… не знаю, придумайте сами.

– Приезжай ко мне.

– Куда?

– Ты что, адрес забыла? – изумилась Лена. – Мы, конечно, давно не встречались, но все же странно.

– Великолепно помню, – стала я изворачиваться ужом, – просто подумала, вдруг вы на даче.

– У меня ее нет! – еще больше удивилась Лена. – Настя, что с тобой?

– Так могли купить или снять.

– Не купила и не сняла, живу все в той же квартире. Одна незадача: сейчас сижу на работе, вернусь лишь около восьми. Тебе, наверное, поздно.

– Нет, в самый раз.

– А как потом в поселок вернешься?

– Толик отвезет.

– Действительно, – бормотнула Лена. – Значит, жду.

Я положила трубку на столик, потом огляделась, вытащила свой мобильный и набрала номер Насти.

– Алло, – пробился сквозь странное гудение голосок девочки.

– Это Даша, ты где?

– В парикмахерской.

– Знаешь адрес Рыбкиной?

– Конечно.

– Сделай одолжение, скажи его.

– Кутузовский проспект, – охотно сообщила Настя, – дом стоит углом, вход со двора, вот только номер квартиры не помню, но ее легко найти. Последний подъезд, самый верхний этаж, дверь слева от лифта, она обита ярко-красной кожей.

– Опять балбесничаешь? – укорила меня Раиса, неожиданно входя в холл.

– Уже все закончила, – бойко отрапортовала я, пряча сотовый.

– Ну ладно, – смилостивилась домработница. – Ступай домой, но завтра ровно в девять чтобы стояла под дверью.