Небо в рублях - Дарья Донцова

Дарья Донцова

Небо в рублях

Глава 1

Брак может быть неудачным, а развод никогда. Меня всегда удивляло: ну почему люди, сбросив с себя тяжелые, тяготящие их путы супружества, не отмечают широко это радостное событие? И вообще, вот где непаханое поле деятельности для предприимчивого бизнесмена: агентства по расторжению браков в нашей стране нет. Сумей я организовать подобную контору, для начала наняла бы штат разнообразных сотрудников, от адвокатов до психологов. И обязательно музыкантов – на мой взгляд, «живой» оркестр лучше магнитофона, даже если он «крутит» запись самого великолепного концерта. Нет, только представьте: люди, решившие разорвать отношения, просто приходят в разводную контору и отдают документы. Все. Дальнейшее происходит без их участия, нет томительных очередей к судье или служащей загса. И никто не вещает вам с умным видом:

– Девушка, семья – это серьезно. Коли расписались – теперь пытайтесь жить вместе… Попробуйте помириться…

И с бывшим любимым общение сведено к минимуму, и имущественные споры не заставят вас нервничать. Через энное количество времени бывшую пару просто позовут в красиво обставленную комнату, где в самой наиторжественной обстановке, под звуки прекрасной музыки вручат необходимые документы. Шампанское, цветы, конфеты, поздравления.

В некоем роде день разрыва отношений счастливее, чем момент заключения барка. Вы побывали в заключении, а теперь вновь обретаете свободу. Впредь станете умней, поймете, что семейная жизнь мало чем отличается от каторги. Ну, разве что в первый месяц еще ничего, а потом…

Я села на раскладушке и потрясла головой. Ну и глупости порой приходят в голову! А все потому, что валяюсь на диване в полнейшей тоске. Прежде всего не радует погода. А ведь в мае синоптики с пеной у рта утверждали:

– Господа, закупайте купальники и самые сильные средства от солнечных ожогов! Нас ждет невероятно засушливое, просто удушливое лето! Расплавится асфальт, растрескаются подметки у обуви, высохнут водохранилища…

Информация о невероятном зное была такой навязчивой, что большинство москвичей в нее поверило и предприняло адекватные меры. К концу мая столица опустела. Вернее, утром и днем на улицах, как обычно, возникали пробки, но к вечеру заторы перемещались на пригородные шоссе. Ожидавшие наступления песчаных бурь и суховеев, наивные, одураченные метеорологами граждане спешили на свои собственные или снятые в преддверии апокалипсического зноя фазенды. Производители косметики и купальных принадлежностей потирали руки – они уже продали многомесячные запасы тюбиков, баночек, флакончиков и тряпочек на завязках, но покупательский спрос не падал, и посему они предвкушали гиперприбыли. В приподнятом настроении находились торговцы темными очками, и не скрывали радостного возбуждения продавцы газировки и мороженого. Да и сами москвичи, соскучившиеся по солнышку, приговаривали:

– Вот здорово, наконец-то погреем косточки, поедим шашлыка на природе, покупаемся в речке!

Двадцать девятого мая Зайка уехала в Киев к матери и детям. Близнецы с няней укатили в столицу Украины еще в начале месяца. Меня любимая невестка звала с собой, пугая нестерпимым зноем, который скоро обрушится на Москву, но я не очень люблю жить у чужих людей, поэтому категорически отказалась, сославшись на необходимость походов к стоматологу.

Слава богу, зубы у меня в порядке, вернее, одна половина из них давным-давно из металлокерамики, а вторая надежно прикрыта коронками. Господи, благослови человека, придумавшего виниры, низкий ему от меня поклон! Тот, кто, как я, долгие годы ходил лечить зубы в районную стоматологическую поликлинику и получал пломбы из цемента, очень хорошо сейчас меня поймет.

Конечно, врать некрасиво, но я тоже решила отдохнуть – в одиночестве, при полнейшем спокойствии. Маша еще пятнадцатого мая улетела в Париж: девочке удалось пристроиться на работу в частную ветклинику, где охотно берут на лето студентов и школьников, решивших стать Айболитами. Все летние месяцы Манюне предстоит состоять санитаркой при докторе. Она будет мыть полы, операционный стол и помогать при выполнении нехитрых процедур. Наверное, кому-нибудь проведение долгожданных каникул подобным образом может показаться отвратительным, но Маня в восторге, она мечтала посмотреть, как ведет прием доктор Жюль Соварен, и набраться опыта.

Аркадий укатил в Екатеринбург: у нашего адвоката на Урале появился клиент. Завершив процесс, Кеша, не заезжая в Москву, двинется к Зайке в Киев.

Самым последним, неделю назад, укатил Дегтярев. Александр Михайлович направил стопы в Лондон, где его ждали английские коллеги. Для меня остается загадкой, каким образом полковник станет общаться с «бобби»[1]: мой приятель способен произнести на языке Шекспира всего две фразы – «Май нэйм из Алекс» и «Ай донт спик инглиш, ай фром Раша», то есть назвать свое имя и сообщить, что он из России и по-английски не говорит. Впрочем, по-французски тоже. Язык Вольтера и Гюго я упорно вкладывала в его голову, но он столь же методично вываливался назад. Либо я плохой преподаватель, либо ученик туп, как пробка. Мне, конечно, больше по душе второе предположение. В общем, согласитесь, Дегтярева трудно назвать полиглотом.

Но я не ехидничаю и не намекаю полковнику на его редкостную неспособность к постижению иностранных языков, мне очень не хочется с ним ругаться. Кстати, должна отметить, что у Александра Михайловича довольно вздорный характер, он ни за что не признается в собственных недостатках или ошибках. Вот вам живой пример.

В начале февраля я поехала в ЦУМ, где началась гигантская распродажа зимних вещей. Можете считать меня жадной, только перспектива заплатить за одежду в два раза меньше ранее объявленной цены очень радует.

Пошлявшись по этажам, я устала и уже хотела ехать домой, но тут зазвонил мобильный и в ухо влетел сердитый голос Дегтярева:

– У меня сломалась машина! Где ты шляешься?

Подавив желание задать вполне резонный вопрос: «Если у тебя накрылся автомобиль, то почему ты злишься на меня?», я мирно ответила:

– По ЦУМу хожу. Вернее, уже домой собираюсь.

– Это где?

– Что где? ЦУМ? – удивилась я. Александр Михайлович всю жизнь обитает в Москве, кроме того, он работает в милиции, право, странный вопрос. – Ты не знаешь, где расположен один из главных магазинов столицы?

– Нет.

– Ничего себе! Ну так вот, он находится на Петровке.

– Она длинная, место назови, скажи номер дома.

– Я его не знаю. Напротив Большого театра.

– Ага! Ладно, сам найду, жди, подойду к машине! – рявкнул полковник.

– Постой! – закричала я. – Свой «Пежо» я оставила на Неглинной.

– Где?

– У ЦУМа. На Неглинной улице.

– Ты же сказала, что лавка расположена на Петровке! – возмутился полковник.

– ЦУМ – не крохотный бутик, а здоровенный многоэтажный центр, он имеет несколько входов. Один с Петровки, другой с Неглинной. Ясно?

– Угу, – буркнул Дегтярев и отсоединился.

Я, обвешанная пакетами, рысью кинулась к «пежульке». У приятеля боевое настроение, если я позже его доберусь до машины, то всю обратную дорогу до дома мне придется слушать бубнеж на тему «Бабы никогда не смотрят на часы».

Бежать с руками, судорожно удерживающими кучу покупок, оказалось весьма непросто. Сначала я уронила часть свертков и с трудом снова подхватила, потом застряла в контрольных воротцах у самого выхода – мигом запищали датчики. От стены отлепился мрачный парень в черном костюме и вежливенько так попросил:

– Чеки покажите!

Я стала рыться в пакетиках, расставив их на полу около ног, потом юноша принялся методично изучать мои покупки, сличая их с чеками. В общем, на парковку я принеслась в твердой уверенности, что сейчас увижу красного и потного от злости Дегтярева, измеряющего шагами асфальт возле «Пежо». Но, к огромному облегчению, оказалась у своего верного коняшки первой.

Сев за руль, я только-только перевела наконец дух, как раздался стрекот мобильного.

– Ты где? – заорал Дегтярев.

– Жду тебя.

– Где?

– На парковке, у ЦУМа, со стороны Неглинной.

– Где?

Я растерялась.

– Где? – тупо твердил полковник. – Уже бог знает сколько времени я прыгаю около твоей машины!

Я вышла наружу, огляделась и ответила:

– Извини, не вижу тебя.

– Аналогичный случай и со мной! – завопил Дегтярев. – Где находишься?

– Около «Пежо»!

– Тебя там нет.

– Милый, а ты сам где?

– У ЦУМа, возле идиотской «букашки» серебряного цвета. Интересно, в каком алкогольном бреду французы спроектировали этого уродца?

Мне стало обидно. Возникло большое желание с достоинством ответить: «Обладателю черного, вечно ломающегося «Запорожца» не следует грубо критиковать чужие, вполне бодро крутящие колесами транспортные средства». Но, пару секунд помолчав и слегка остыв, я решила проявить разумность и попросила: