"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ) - Шульман Нелли

- Анри, - одним дыханием сказал он. Марта сжала его руку: «Ты потерял голос, от волнения».

Она обернулась к графу фон Рабе. Майор, оправляя китель, спускался по мраморной лестнице во двор особняка.

- Ваша светлость, - всхлипнула Марта, - это мой племянник, Анри Ферне, он тоже из Ренна. Он в плену был, документы потерял…, Мы его похоронили, бедного мальчика, - мадам Ферне расплакалась. Фон Рабе, коверкая французские слова, потрепал Анри по плечу: «Ничего, теперь вы дома, месье Ферне».

- У него голос пропал, - Марта высморкалась в передник, - у моей тетки так было, да хранит ее Иисус и все святые…, Как-то раз легла спать, а поутру сказать ничего не могла…, - фон Рабе еле разбирал бретонскую скороговорку поденщицы. Граф отмахнулся:

- Да, да. Пусть в сарае переночует, я разрешаю. Можете взять ему остатки от ужина, - немец ушел. Марта поманила Анри к себе: «С женой твоей и сыном все хорошо осенью было. Где твой брат?»

- Не знаю, - так же тихо ответил Анри. Марта вздохнула:

- Иди в сарай, я тебя потом покормлю. Завтра утром уйдем в Париж. Не стой здесь, - сварливо велела женщина. Она ушла к колодцу, в деревне не было водопровода. Барон де Лу все не двигался с места, потрясенно глядя ей вслед.

Пьер проснулся рано утром и прислушался. В квартире было тихо. Каждый день, ложась спать, он закрывал глаза и просил:

- Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы папа вернулся. Сохрани его, прошу тебя.

То же самое он говорил и в церкви. Они с мамой ходили к мессе каждое воскресенье. Отец Франсуа, гладил Пьера по голове: «Здесь твоего прадедушку крестили, он генералом был. Наверное, и ты военным станешь».

Пьер хотел быть врачом, как папа, дядя Давид и теперь, тетя Мирьям. Прошлым летом отец уходил в армию. Он обнял Пьера и серьезно сказал: «Я обязательно вернусь, мой хороший. Наша страна в опасности, и каждый француз должен ее защищать. А ты присматривай за мамой и учись».

Пьер уже год ходил в подготовительные классы при лицее Людовика Великого, здесь, в пятом округе, рядом с университетом. Когда он пошел в школу, лицей переименовали, назвав его в честь философа Декарта, но парижане к новому названию так и не привыкли. После того, как началась осада города, лицей закрыли. Многие преподаватели уехали на юг, родители отправили детей в деревню. При Коммуне мама отдала Пьера в бесплатную группу для детей. Мальчику там нравилось. Он вырос рядом с аббатством Сен-Жермен-де-Пре, играл с этими малышами на улицах. Мама и тетя Мирьям были заняты. Они ходили на вызовы, тетя Мирьям принимала роды. Пьер, внезапно, понял:

- Тетя Мирьям три дня не появлялась. Интересно, где она? И дяди Макса не видно.

Дядя ему нравился. Он редко приезжал в Париж, но всегда привозил подарки и рассказывал о своих путешествиях. Пьер думал, что дядя Макс писатель, как покойная бабушка Вероника, или тетя Бет, в Америке. Он, лежа в кровати, насторожился, но в передней было тихо.

- Когда папа вернется, - вздохнул мальчик, - я так давно его не видел.

Он почесал в белокурой голове и неслышно отправился в умывальную. Вернувшись, переодевшись в простые штаны и рубашку, Пьер присел к столу и посмотрел на родословное древо. Папа его начертил сам, еще давно. Наверху был герб, белый волк на лазоревом поле, идущий справа налево, и три золотые лилии.

- . Je me souviens, - прошептал мальчик: «Я помню».

Он водил пальцем по именам:

- Даже в Японии у нас есть семья. Папа говорил, они теперь графами стали. Император Мэйдзи дал всем японским дворянам европейские титулы. А Франческо в Англии будет учиться, в Итоне. Может быть, когда папа вернется, когда все это, - Пьер взглянул за окно, - закончится, мы съездим в Англию…, Дядя Стивен придет из экспедиции, - он вздохнул, вспомнив веселый голос дяди: «Непременно придем, и я, и тетя Мирьям. Привезем вам шкуру белого медведя и клыки моржа».

Пьеру нравилось рассматривать кортик дяди и кольцо мамы. Синий алмаз был такого цвета, как ее глаза. Пьеру хотелось, чтобы у него появилась сестра. Мальчик давно сказал маме, что кольцо должно перейти ей. «Сестра, - он все рассматривал бумагу, в изящной рамке, - у меня есть братья, в России».

Он только знал, что мама была раньше замужем за их русским родственником. В Санкт-Петербурге, столице империи, жили его старшие, сводные братья, Александр и Николай. Папа и мама тоже познакомились в России, но Пьер понятия не имел, как это случилось. Родители о России не говорили.

- Сестра, - он смешливо покрутил головой, - как Люси.

После путешествия на Суэцкий канал семья Кроу возвращалась в Англию через Париж. Люси, оказавшись в квартире на рю Мобийон, сразу, с порога, выпалила:

- Я видела Красное море, и видела, как убили акулу. Она лежала на палубе, рядом со мной, - Люси протянула руку, - очень близко. И была она, - девочка раздвинула ладони, - огромная. Ты бы сразу умер со страха, Пьер, - надменно прибавила мисс Кроу.

Потом оказалась, что акула не достигала и двух футов, и что зубы у нее были вовсе не размером с руку, а значительно меньше. Старшие мальчики Кроу успокоили Пьера: «Не слушай ее, она вечно задается».

Люси задавалась, но с ней было интересно. Она знала созвездия, рассказывала Пьеру о планетах, и о веществах, из которых состоит земля. Они вместе читали детскую энциклопедию Ларусса. Пьер грустно, пробормотал: «Увидеть бы их всех. Папу увидеть…., Но Париж до сих пор в осаде».

Он распахнул окно и высунулся наружу. Колокола Сен-Жермен-де Пре молчали, коммунары запретили в них звонить, но Пьер все равно перекрестился: «Господи, - прошептал мальчик, - пусть папа вернется». Он еще посидел на подоконнике, а потом пошел на кухню. Мать спала. Она вчера поздно вернулась, навещая недавно родивших женщин. Пьер решил: «Я сам завтрак приготовлю, и маме принесу. Плиту мне разжигать можно, мама порадуется». Он порылся на полках: «Даже яиц нет. Пожарю картошку, и кофе сварю».

Марта довела Анри до угла рю Мобийон. По дороге кузен рассказал ей, что его взяли в плен под Седаном. В лагере, в Пруссии, он заболел тифом и едва не умер.

- Только после Рождества немного оправился, - вздохнул Анри, - в феврале нас вывели за ворота и сказали:

- Идите на все четыре стороны. Наши доблестные войска заняли Париж. Франция проиграла войну. Мы, конечно, не поверили…, - мужчина помолчал, - но ведь это правда, Марта…, - Анри огляделся. Марта, бодро, заметила:

- Как видишь, немцы сюда зашли и вышли. Этот фон Рабе у тебя на квартире стоял, кстати. Так я и узнала, что с женой твоей и сыном все в порядке. И с Мирьям тоже. Ее я, конечно, в Лондон заберу, -прибавила Марта.

Она решила ничего не говорить кузену о Федоре Петровиче. Женщина просто предупредила Анри, что в городе царит власть коммуны, и надо быть осторожней. «Я и сама, - усмехнулась Марта, - сюда с оружием приехала, но показывать его не собираюсь».

Кольт с золотой, гравированной пластинкой, был надежно спрятан под платьем Марты. Патроны лежали в тайнике, устроенном у нее в саквояже. Она не хотела жить на рю Мобийон. Марте надо было найти зятя до того, как он там появится.

- Или сказать…, - она, искоса, посмотрела на Анри, - попросить их уехать вместе со мной, в Лондон…., Анри мужчина, его сложнее будет из города вывести.

Анри дошел пешком из Пруссии до французской границы, перебиваясь случайными заработками.

- Я бы в Мон-Сен-Мартен завернул, передохнуть, - барон взял у Марты папиросу, - но я не один был, с товарищами своими, по лагерю. Они домой торопились. Я там единственным парижанином оказался, - Анри взглянул на окна своего дома и признался:

- Боюсь туда идти. Я Эжени и Пьера с прошлого лета не видел, они испугаются…, - Анри подергал рукав изношенной, рабочей куртки.

В Дранси, когда он отсыпался в сарае, Марта нагрела воды, и выстирала его одежду. Анри вымылся. Она улыбалась, слушая тишину раннего утра:

- Ты это брось. Я с тобой поднимусь. Узнаю, может быть, твой брат к ним заходил. А потом, - Марта указала куда-то в сторону реки, - займусь другими делами.