Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ) - Танич Таня

Я хотела и не хотела, чтобы он наступал. Жить так, как я прожила эти полгода, было невозможно, мне срочно, как воздух, требовались перемены. И, в то же время, несмотря на невозможность находиться в четырех стенах, я не спешила отпускать это время. Уверенности в том, что перемены приведут к лучшему, у меня уже не было.

Марк, естественно, не разделял моих сомнений. От прежнего желания спрятать меня от всего мира он перешел к прямо противоположной позиции, с мягкой настойчивостью убеждая в том, что нужно попытаться найти для себя новый круг общения — адекватный, не такой, как мои сумасшедшие друзья из старой компании. И прежде всего нужно попытаться найти работу.

— Пойми, я не выгоняю тебя силой, — преодолевая смущение от такого странного разговора, он опустил глаза, но через секунду я снова встретилась с его прямым, полным уверенности взглядом. — Мне до сих пор не верится, что я говорю это, Алеша… Я сам не очень-то общительный человек, ты знаешь. Но тебе это действительно нужно. Я не могу быть рядом с утра до вечера — у меня есть мои дела и мои цели. А у тебя будут твои. Любые, только бы тебе нравились. Можешь заниматься чем угодно, я не буду возражать. Главное, чтобы тебя это увлекало, и ты перестала бояться новых людей — они здесь обычные, такие же, как и везде. Не лучше и не хуже. Подумай, чего бы тебе на самом деле хотелось. Я помогу и сделаю все, что надо.

— Нет-нет, Марк, не надо помогать. Я и сама справлюсь. Я же многое умею, неужели ты забыл? — легко кивнув головой в знак согласия, я понимала, что, чем дольше будет длиться мое добровольное заточение, тем страшнее будет начинать все сначала. А рано или поздно это придется сделать. Вот только мне не хотелось пробовать себя ни в чем новом. Я прекрасно знала, что люблю и что у меня хорошо получается — и намеревалась найти новое дело именно в этой сфере.

Марк был абсолютно прав. Чтобы не превратиться в бледную тень себя самой, мне срочно требовалась работа. И я собиралась найти ее. После долгого простоя я собиралась вновь вернуться к журналистике и — чем черт не шутит — возможно, и к творчеству.

Глава 2. Новая старая работа

В поиски работы я включилась со всей возможной активностью сразу же после зимних праздников. Вдохновлённая осознанием того, что вот она, страничка новой жизни, которая открывается прямо сейчас, я составила самое настоящее профессиональное резюме — и пусть мой послужной список был не очень длинным, но несколько лет в крупнейшем холдинге и десятки интересных проектов могли привлечь внимание многих местных редакторов. Возможно, они давно искали сотрудника, который мог бы поделиться опытом работы в авторитетном издании и предложить им новые идеи, думала я, рассылая резюме по электронным адресам местных СМИ и пресс-служб.

Воображение уже рисовало мне грандиозный литературный фестиваль, или крупное расследование, или тематический марафон, который можно было устроить на новом месте, прогремев на весь город, а, может, и на всю страну. В конце концов, пора было доказать, что не столицей единой жива культура, в регионах тоже есть свои самородки, да ещё какие!

Дальше этих радужных мечтаний мои планы не простирались и конкретики, как именно мы будем потрясать страну, в мыслях пока не было никакой. Что нужно делать я могла бы придумать дальше, потом. Сейчас мне хватило бы встречи хотя бы с одним толковым редактором или начальником пресс-службы. Внезапно интерес к тому, что происходит за закрытыми дверями местных изданий, стал прямо-таки разъедать меня изнутри, и каждый свой день я начинала с того, что жадно проверяла электронную почту, надеясь найти несколько пригласительных писем. Я, конечно же, отвечу на каждое из них и схожу на все собеседования. Но выберу самое интересное. Я же опытный журналист, мне неинтересно будет писать на заказ рядовые статейки.

Но время шло, неделя за неделей, а ни одного ответа на резюме я так и не поучила — ни интересного, ни даже самого заурядного. Недоумевая, в чем же проблема и что могло послужить причиной такого странного молчания, я без конца проверяла настройки почты и даже папку, в которую попадал спам. Ничего нового я не обнаружила. С ящиком было все в порядке, просто впечатлённые моими рабочими заслугами редакторы почему-то не спешили писать и приглашать на собеседования.

К началу февраля мое негодование достигло пика, и я решила — если гора не идёт к Магомету, Магомет пойдёт к горе. Лучше начинать что-то делать прямо сейчас, чем молча сидеть и ждать. Мало ли что в этих газетах могло случиться — может штат переполнен, так я сразу скажу, что согласна на внештат и вообще… Для начала было бы неплохо просто познакомиться, показать себя, и если не сейчас, то в ближайшее время меня обязательно возьмут.

Я даже не хотела звонить. Я хотела только личной встречи с редакторами, но в первых же двух изданиях меня не пустили дальше порога приёмной. В одной вежливо сообщили, что видели мое резюме, но не могут предложить ничего подходящего моему уровню, газета это непыльная, для граждан пенсионного возраста, собственные корреспонденты здесь не нужны, а авторы статей у них и так имеются.

Во второй меня долго собеседовал специалист по кадрам, расстреливая вопросами и пытаясь выяснить, где, по его словам, собака зарыта.

— Что вы имеете в виду? — удивилась я, прихлебывая невкусный чай, которым он угостил меня с неискренним дружелюбием.

— Да вот, пытаюсь понять, зачем вам это все надо. Что стоит за этим желанием затесаться к нам, — хитро прижмурившись, он развалился на диване, демонстрируя модную раскрепощённость. — Не хотите же вы сказать, что сами ушли с прошлого места работы и добровольно приехали сюда чтобы работать у … у нас — и тут он не выдержал и засмеялся, очень довольный своим остроумием. Я, к сожалению, не могла разделить его веселья. К столкновению с тем, что мне придётся оправдываться за свое прошлое место работы и доказывать, что за решением сменить его на что-то более скромное не стоят коварные мотивы, я оказалась не готова.

Тем временем мой юркий собеседник только подтвердил эти подозрения, подавшись вперёд и по-свойски подмигнув:

— Ну что, время раскрыть карты? Может, сразу без хождений вокруг да около, расскажете, что вам надо? У вас проект какой-то на предмет того, под кем мы ходим и на кого работаем? Спецрасследование? Нехорошо, ай нехорошо под коллег копать. Хотя вы же нас, региональных, за людей второго сорта держите и думаете, что мы за палку колбасы готовы продаться и одну только заказуху пишем. Что, угадал? Под видом наивной девочки к нам внедриться хотите? Так мы открыто с вами готовы сотрудничать — хотите, сделаем какой-нибудь материальчик вместе? Только вот крыситься и вынюхивать не надо. А то мы люди провинциальные, простые, радушно можем принять и так же радушно и по репе надаём за вашу столичную пронырливость. Ну, что смотришь? — резко переходя на ты, завершил он свое эффектное «разоблачение». — Думала, мы тут дураки и не поймём сразу, что ты засланный казачок? Не на тех напала. Мы сами, знаешь, с ого-го какими усами! Так что давай, прекращай кобениться и открытым текстом говори, что тебе надо.

Это были последние слова, которые я услышала от своего несостоявшегося работодателя. Наш дальнейший диалог был прерван самым грубым образом, когда я молча поднялась и покинула приемную, так и не сказав на прощание ни слова.

В состоянии странного отупения я прошла несколько кварталов, придя в себя лишь в небольшом кафе, где бездумно и автоматически выпила несколько чашек кофе, чтобы хоть чем-то занять руки и не чувствовать, как они дрожат. Это было так странно. Я ведь совсем не нервничала. Просто только что с треском развалились мои очередные надежды на новую интересную жизнь и нахождение своего места в ней. Если это и было ударом, то не сокрушительным, не резким, а каким-то мягко отупляющим.

— Ты не сможешь, не сможешь… Это все зря, зря стараешься, — насмешливо прозвучал в ушах незнакомый и тихий, но настырный голосок.