Гнев - Кора Кармак

— Подожди! — крикнула она, бросаясь за ним.

Он замедлил шаг, но не остановился.

— Я и так слишком долго отсутствовал. Моё подразделение, скорее всего, ищет меня. Если кто-то из них выжил. Но если вы хотите, чтобы я остался, вам нужно только попросить, Ваше Высочество.

— Пожалуйста, не называй меня так?

Он замедлил шаг, и она, избегая его серьёзного взгляда, посмотрела на дворец. Сквозь дым и дождь было трудно что-либо разглядеть, но она разглядела очертания большого золотого купола.

— Я отпущу тебя, но сначала, пожалуйста, скажи, что с моей матерью?

Тавен оцепенел, и его длинные шаги резко прекратились. Ужас пронзил Аврору насквозь.

— Неужели она… неужели они…

Он резко тряхнул головой.

— Она очень больна. Но она жива. Хотя она не верит, что то же самое относится и к тебе.

Считается, что первые люди, использовавшие магию, получили дары, сродни самим богам. Они обладали магией, из которой был создан весь мир, и с помощью которой весь мир может быть уничтожен.

— Изучение Первородной Магии

6

Тринадцать лет назад.

Круз пытался следить за временем, но во время бури весь мир замедлялся и ускорялся одновременно. Ливень проникал сквозь кожу, пока не начинало казаться, что холод никогда не отпустит тебя. Во-первых, хотелось постоянно двигаться в попытке согреться. Но через некоторое время выяснялось, что создание тепла означает его потерю, и после уже вовсе не хотелось двигаться. Хотелось спать. Но и для этого было слишком холодно. Неожиданные перемены ветра держали в полной боевой готовности, постоянно поднимая вопрос, было ли что-то хуже, чем дождь и ветер, идущие бок о бок. Если бы вы были другими детьми, вы бы плакали, плакали и плакали.

Круз не плакал, даже когда вернулся голос в его голове — голос, который шептал о разрушении и смерти. Он ждал, что из этого голоса выйдет нечто большее, что безумие полностью овладеет им, или, что хозяин голоса явится сам. Но шёпот оставался шёпотом, лишь скользящим по поверхности его мыслей, иногда ему даже приходилось напрягаться, чтобы расслышать его сквозь рыдания других детей. Они звали матерей и отцов, которые, как он знал, никогда не придут.

Только один ребёнок, казалось, понимал, что они здесь одни — девочка с синяком на шее. Вместе с Крузом они сделали всё возможное, чтобы построить убежище до того, как разразилась буря. Они нашли несколько валунов рядом друг с другом и сложили сверху длинные палки, за которыми последовали листья папоротника. Когда они закончили, это выглядело как импровизированная хижина, и Крузу было чем гордиться.

Но это почти не могло защитить от дождя, когда он обрушился на них. Листья становились тяжёлыми и скручивались вниз, оставляя щели в их предполагаемой крыше. Земля под ними превратилась в размокший суп, который прилипал к ногам грязными пятнами и комками. Остальные прижимались к нему всё теснее и теснее, пока Круз не почувствовал, как их трясущиеся конечности соприкасаются с его собственными. И с этим шёпотом, всё ещё звучавшим в глубине его сознания, у него возникло внезапное желание толкаться и толкаться, пока у него не появится пространство, пока ни один из этих слабаков не будет прикасаться к нему.

Вместо этого он бросился вперёд и встал, выползая из их жалкого укрытия и подчиняясь ярости бури снаружи.

— Куда ты идёшь? — произнёс голос, тихий и пронзительный.

Круз не остановился, чтобы ответить. Он продолжал ставить одну ногу перед другой и не останавливался, пока его одежда не промокла насквозь, а кожа не стала скользкой от дождевой воды. Над головой завыл гром, деревья задрожали от грохота, и он остановился, желая прислушаться, почувствовать страх и, возможно, наконец, заплакать, как все остальные.

Но этого… так и не произошло.

Потому что впервые в жизни Круз почувствовал себя свободным.

Он не был заперт в том доме своей матери с приторными запахами и шумом в любое время суток, и людьми, которые то приходили, то уходили, в отличие от него. Он никогда ничего не делал, кроме как оставался. Оставался в стороне. Сидел тихо. Оставался незамеченным.

— Что ты делаешь?

Круз резко обернулся и увидел девушку. Она последовала за ним, но почему-то казалась менее тронутой стихией. Конечно же, она не была сухой, но создавалось впечатление, будто она стояла под деревом, которое защищало её от сильного дождя. Но там, где она стояла, укрытия было не больше, чем у него, и он слышал ровный стук дождя и чувствовал, как тот капает ему на затылок.

— Ничего.

— Ты заболеешь, если слишком долго будешь стоять под дождём, — сказала она.

— Как и ты.

Она ничего не ответила, только слегка наклонила голову и посмотрела на него более сосредоточенным взглядом.

— Что случилось с твоей шеей? — спросил он, устав гадать на этот счёт, и он был слишком далеко от матери, чтобы заботиться о том, что было, а что не было вежливо.

Она схватилась за воротник рубашки, подняла его, скрывая отметину, но тут же опустила, словно передумала.

— Я сделала выбор, — ответила она.

— А что за выбор?

Она пожала плечами и, не моргнув глазом, продолжила:

— Не умирать.

Он не знал, что она имела в виду, но она была единственным человеком, с которым он чувствовал хоть малейшую связь.

— Как тебя зовут? — спросил он, осознавая, что до сих пор не предпринимал никаких усилий, чтобы узнать кого-нибудь из остальных детей, в то время как все они рассказывали историю за историей о своих семьях и жизни дома.

— Ты можешь называть меня Кэсс.

* * *

Киран Торн выскочил из задымленного помещения гостиницы, его сердце бешено колотилось.

Её там не было.

Они покинули гостиницу, как только стало безопасно выходить наружу. Бури небесного огня создавали особенно жестокую дилемму — оставаться в здании, пока оно горело, или бежать в бурю, вызвавшую пожар? Обычно это сводилось к догадкам, и чаще всего это приводило к травмам или смерти независимо от того, где человек оставался. Если, конечно, ты не имеешь магию, такую как порошок огненной бури, который он уже принял.

Не найдя Роар в её спальне на третьем этаже, он решил, что она уже выбралась. Но когда он не смог найти её вместе с другими, он бросился обратно в горящее здание, полный решимости найти её. Рансу следовал за ним по пятам, поскольку Джинкс тоже отсутствовала. Но сколько они ни искали, девушек нигде не нашли. Когда третий этаж полностью охватило пламенем, они, наконец, сдались и вернулись обратно на улицу.