Позволь мне решить (СИ) - Погожева Ольга Олеговна

- Это неправильно.

- Что?!

- Говорю, это неправильно. Бить ближних. Причинять им боль. Так поступают только злые люди.

- Что значит – злые? – поразился ребёнок. – И кто такие эти твои «ближние»?

- Мне придётся начать издалека, чтобы объяснить тебе. Готов ли ты слушать?

- Нет, - отрезал Велегор. – Мне пора идти. Этьен вот-вот очухается.

- Позаботься о нём, - попросил Януш. – Ты мог его ранить своим заклятьем… он наверняка нуждается сейчас в помощи. Вряд ли ты бы захотел, чтобы кто-то так обошёлся с тобой.

- Никто не посмеет! – заносчиво ответил Велегор. – А если посмеет, я сотру его в порошок!

- Ты думаешь, что силён, Велегор, но на всякую силу найдётся большая, даже на подобную твоей. Есть только одна сила, которую не победить…

- Снова говоришь загадками, - прервал его Велегор. – Мне одновременно хочется тебя слушать и хочется удушить! Я ничего не понимаю, и это раздражает!

- Они учили тебя злу, - горько проговорил лекарь. – Но ты не обязан их слушать. У каждого человека есть право выбора, и это тот благословенный дар, дар Единого Бога, который никто не в силах забрать у человека. Никто не властен над этим даром! Каждый может стать тем, кем хочет, а не тем, кем его принуждают стать! Запомни это, сын! Запомни, и не дай им лишить тебя своего права!

- Ты много говоришь, - заметил Велегор. – И говоришь не так, как прочие. Либо ты совсем спятил в своей клетке, либо знаешь что-то, чего не знают остальные. И я хочу понять, что именно!

- Поймёшь, если захочешь, - пообещал Януш. – Но для этого тебе придётся кое-что изменить в себе. Стать лучше…

- Я и так лучший! – неожиданно взвился Велегор. – Да как ты смеешь сомневаться! Ты, вонючий пленник! Никто не смеет говорить со мной так, как ты! Никто!!!

Порыв ледяного ветра промчался по коридору, ударил в железную дверь. За пределами камеры разразился настоящий ураган – застонала твердь, посыпались мелкие камешки с потолка, задуло коптящий факел, заливая коридор синим маревом колдовского огня…

- Да что же это! – выкрикнул отчаянный мальчишеский голос за дверью. – Не поддаётся! Кто же ты?! Кто?! Почему я не могу снести эту проклятую дверь с петель? Какая магия хранит тебя, пленник?! Проклятье! Проклятье! Ты человек! Всего лишь человек! Проклятье!!! Почему?!..

Сверкнула молния, и всё стихло. Коридор и камера погрузились после безумства Велегора в кромешную тьму, и лекарь понял, что остался один. Закрыв лицо руками, Януш попытался унять бушевавшую в груди бурю – ту, с которой ураган Велегора не сравнился бы. Впервые за семь лет, проведённых на Островах, лекарь понял, что приехал сюда не зря. И что сегодня, возможно, ему выпал тот шанс, которого он ждал все эти бесконечные годы…

Шанс, который с яростным уходом Велегора был им упущен, казалось, навсегда.

…Дни потянулись медленнее и тяжелее. Януш вновь и вновь вспоминал их короткий разговор, проклинал себя за несдержанность, мечтал повернуть время вспять. Молился так, как не молился уже много, много лет – с надеждой и искренней верой в милосердие Единого. Он говорил со своим сыном! Так близко… Всё, что с ним произошло до этого, отныне не имело значения. Ни раны изувеченного, измученного тела, ни годы жизни на Островах, ни собственные похороненные мечты.

Этьен, появившийся в его подземелье спустя сутки, подозрительно принюхивался, разглядывая просевший свод, погасший факел и запертую на один обыкновенный замок дверь – и принялся выпытывать у лекаря, что произошло за время его отсутствия. Януш соврал с лёгким сердцем, сказав, что большую часть суток провёл без сознания и не заметил никаких особых изменений.

Затем наведался Рейнхард, без лишних слов принялся его избивать, и предупредил напоследок, чтобы он не смел раскрывать рта для своих молитв, иначе следующим его палачом станет Хетаг.

Януш давно перестал бояться угроз. Хетаг не мог сделать с ним ничего хуже того, что уже делал. Но, пожалуй, впервые за три года лекарю было не всё равно, что с ним станет. Велегор ушёл; но мог и вернуться. И если на этот раз он протащит с собой ключ от двери и откроет её…

Кого он увидит?

Януш не знал даже приблизительно, как выглядит – после трёх лет заключения, непрестанных пыток и терзавшей его хвори, которую вдохнула в него невидимая смерть ещё на Парадисе. Странная болезнь убивала его медленно, но неотвратимо; лекарь порой прислушивался к себе, к тому, что происходило внутри, и каждый раз поражался, что по-прежнему жив. Но не это сейчас его беспокоило. Грязный, покрытый подсохшей кровью и вонючим потом, с отросшими, спутанными волосами и бородой, разбитый немощью от постоянных побоев и болезней, он мог попросту испугать своим видом шестилетнего ребёнка, - и это угнетало его сильнее всего.

Он стал бояться того, что Велегор увидит его таким; но шли дни, а мальчик не появлялся. И тогда Януш стал бояться совсем другого – того, что больше никогда его не увидит. Ожидание стало самым страшным его наказанием. Пробуждённый надеждой, он ждал, ждал каждый день, каждый час, вслушивался в звуки тёмного коридора, пытался проникнуть мыслями сквозь толщу верхних уровней…

Велегор не приходил.

И когда однажды слова молитвы перестали приносить облегчение, и он забылся тяжёлым, беспокойным сном, прислонившись спиной к дальней стене камеры, лёгкий шорох у двери заставил его вздрогнуть.

Он вскинул голову и замер, поражённо разглядывая стоявшего перед ним ребёнка. Худой, маленький, с растрёпанными чёрными волосами, мальчик стоял в его камере, а за спиной его была по-прежнему наглухо закрытая дверь.

- Я подумал, что вряд ли сумею стащить ключ так, чтобы Этьен ничего не заподозрил, - деловито сообщил ему Велегор, и чёрные глаза весело сверкнули. – Пришлось выпытать у мудрого Трифона заклинание призыва бестелесного духа… это когда можешь проходить сквозь стены, только если они не очень толстые, - пояснил он, с любопытством разглядывая пленника. – Волосы у тебя красивые, - вдруг невпопад заметил мальчишка. – Белые. Я таких ни у кого не видел.

- Правда? – слабо спросил Януш, не зная, верить ли тому, что слышит. Единый проявлял к нему особую, незаслуженную им милость, раз его сын сумел увидеть красоту там, где её не было…

- Ага. Я вот всё думал о том, что ты мне тогда сказал… я вообще ничего не забываю! – не преминул похвалиться Велегор. - Ты что-то говорил о свободе выбора. Я не очень понял, но, кажется, это значит, что я могу сюда приходить, если мне этого хочется. Я прав? Ну, конечно же, прав! – сам ответил на свой вопрос мальчишка. - А мне хочется сюда приходить. Ты – единственный в Норе, кого я ни разу не видел! Интересно же… мне вообще тут скучно, - вздохнув, поделился Велегор. – Со мной только Этьен с Савиным играли, но потом Виверия им запретила… а ты умеешь играть в слова, пленник?

- Когда-то умел, - сглотнув, ответил Януш, стараясь, чтобы голос не звучал хрипло.

- А какие-нибудь интересные истории знаешь?

- Знаю, и много, - подтвердил лекарь, глядя на сына.

Велегор рассматривал отца знакомым взглядом – отражение его собственного – и в глазах его Януш не видел ни отвращения, ни испуга. Похоже, мальчик насмотрелся в Норе и не на такое…

- Я забыл спросить в прошлый раз, как тебя зовут, - вдруг вспомнил Велегор. – Ты знаешь моё имя, а я не знаю твоего. Как ты там говорил? Ну, в нашу первую встречу? Ах, да! Это же «неправильно»! – передразнил мальчишка, и в умных чёрных глазах заплясали весёлые огоньки.

- Януш, - шепнул лекарь, чувствуя, как его губы расплываются в счастливой улыбке. – Меня зовут Януш… сын.

Глава 7. Сын своего отца

Кто-то коснулся его плеча, несмело и осторожно, но Януш не нашёл в себе сил даже открыть глаз. Он не помнил, когда закончились пытки, и когда подручные Хетага притащили его обратно в камеру. Сколько он пролежал без движения на влажном полу, лекарь тоже не знал. Кажется, ему перебили колени; встать он не мог, двигаться тоже. Он мог только ждать, пока пройдёт первая животная боль, и он сумеет хоть немного прийти в себя.