Позволь мне решить (СИ) - Погожева Ольга Олеговна

- Чудо произошло, - ответил Януш, разглядывая Виверию.

Годы и невидимая смерть не пощадили её: поредевшие волосы, пожелтевшая кожа, высохшая фигура. Сейчас она выглядела как обычная, слегка уставшая немолодая женщина, но порой казалась самым настоящим воплощением зла, которое прочно пустило корни в давно омертвевшей душе; искажало человеческий облик, подчиняло себе, поглощало мысли и чувства, пользуясь её телом, как оболочкой, вместилищем для своих нужд…

- Я там, куда стремился попасть все эти годы, - лекарь говорил спокойно: Виверии он не боялся, колдунов тоже. – И я сделаю то, ради чего пришёл.

- Что же это? – заинтересовалась ведьма, подходя ближе.

- Я заберу Велегора.

      Виверия расхохоталась, покачала головой, а затем вскинула раскрытую ладонь к самому его лицу – и резко дунула, выпуская зажатый в ней песок. Януш шатнулся назад, но поздно – зеленоватая, мерцающая пыльца окутала его, и он вдохнул дурман. По телу пробежала давно забытая дрожь; он судорожно выдохнул, пытаясь совладать с собой, закрыл лицо руками, тряхнул отяжелевшей головой.

- Любовь моя, - пропела Виверия, закидывая обе руки ему на шею. Януш попытался отстраниться, но не смог; тело налилось свинцовой тяжестью, сознание помутилось. – Ты сам не понимаешь, что говоришь. Велегор ещё так мал… он совершенно не умеет владеть той силой, которая дана ему с рождения… нас, магов, питает энергия небесного камня, но мой сын в этом не нуждается… Если рядом не будет могущественных колдунов, кто сдержит его? Кто поможет направить его силу в верное русло? Кто расчистит ему путь? Кто укажет, куда бить? Кто объяснит, что этот мир – лишь игрушка в сильных руках? Кто, наконец, увидит плоды своих трудов, когда Велегор вернёт магию в мир, разбудит древние силы, выпустит хаос из темницы, в которой столько лет томится наш повелитель? Клеветник был низвергнут, проклят, осуждён – но мы знаем, что грядёт день, и он вырвется на свободу…

- Ты хочешь вырастить из сына… монстра…

- Я хочу, чтобы мой сын стал самым могущественным магом в мире! Равного которому нет и не будет… Януш, любовь моя, ты не заберёшь Велегора! И сам не выйдешь отсюда…

Ведьма отвела его руки от лица, заглянула в глаза…

И Януш понял, что теряет разум уже бесповоротно. Точно со стороны наблюдал он, как ведьма срывает с него плащ, рвёт рубашку, оставляя длинные кровавые полосы на груди… впивается дикими укусами в шею, губы, с жадностью набрасываясь на его непослушное, отчуждённое тело…

Януш ничего не чувствовал и ничего не мог сделать. На него нахлынуло безразличие и слабость, сознание играло с ним странные шутки, - иначе как объяснить то, что его тело, над которым он был не властен, откликалось на жуткую страсть ведьмы, сжимало её в ответных объятиях, отвечало на каждый дикий, омерзительный поцелуй?

- Мальчик мой… суженый… совсем не изменился… - выдохнула Виверия, подталкивая его к кровати. – И ты спрашиваешь, зачем ты мне? Милый! Я, правда, скучала… Клеветник будет рад такой жертве! Некогда сильнейший светлый… Но я просто не могу отдать тебя вот так сразу… а ведь должна была! Ещё там, на горной вершине… Ну же, любовь моя! В прошлый раз в тебе было больше страсти! Подожди…

Виверия отстранилась на миг, оставляя его искусанные, кровоточащие губы, быстро провела ладонями по лицу, телу, пригладила волосы… Облик её дрогнул, стремительно переменился – и вот завились длинные пряди, почернели, полоснул сталью взгляд потемневших глаз…

- Такой больше нравлюсь? – тесно прижавшись к нему, жарко шепнула ведьма.

- Марион…

И внезапно точно пелена с глаз упала. Душа, столь безразлично взиравшая на своё тело сверху, метнулась обратно; сознание прояснилось, зеленоватая дымка развеялась; облик Марион дрогнул, побледнел…

Януш ощутил невероятный прилив сил – точно плотина прорвалась, выпуская скованную дурманом волю на свободу. Лицо Марион, как глоток свежего воздуха, напомнило о родной и такой далёкой теперь Валлии, о прежней жизни и о друзьях, которых он так спешно покинул, не потрудившись даже объяснить своё исчезновение. Образ любимой женщины, который он однажды предал, поддавшись страсти и злому колдовству, вызвал самый настоящий шквал эмоций – тех, на которые он, казалось, был уже не способен…

Где-то есть правда на свете, если его любовь жива, и раз правда есть, за неё надо бороться. В своём отчаянии, в своём грехопадении он совершенно забыл о том, что действительно имело смысл, о том чистом, светлом и вечном, которое все последние годы казалось ему лишь трепетным предрассветным сном…

Виверия нахмурилась, отстраняясь, заглянула в прояснившиеся зелёные глаза. Облик черноволосой воительницы, который она приняла, побледнел и развеялся; перед лекарем вновь стояла высохшая, желтокожая ведьма с горящими от бешенства глазами.

- Что происходит? – дрожащим от ярости голосом спросила Виверия. – Что ты делаешь?

Януш положил руки поверх лежавших на его груди сморщенных ладоней, сжал, отрывая от себя, отстранился, делая шаг назад. И поднял руку, осеняя ведьму священным знаком Единого.

Виверия взвизгнула, отскакивая назад, швырнула в него горсть зелёного пепла – но дурман лишь по полу расстелился, не касаясь тела лекаря. Януш склонил голову, переплетая пальцы, и принялся читать молитву, вначале шёпотом, затем всё быстрее и громче, отчётливо произнося каждое слово. Ведьма зарычала, бросилась на него – но тут же кубарем покатилась по полу собственной спальни. Приподнялась, с утробным воем вскинула голову – и тотчас закрыла лицо руками, закричала, отворачиваясь от слепящего света, исходившего от лекаря.

Распахнулась дверь в углу. Ворвавшийся в спальню старик с редкими, торчащими во все стороны седыми волосами глянул на корчившуюся на полу Виверию, на молящегося лекаря – и вскинул руки, направляя в него струи синего пламени. Огонь поглотил его тело, принялся лизать оголённую кожу, но не смог причинить ни малейшего вреда последователю Единого.

- Хетаг! – завизжала ведьма, приоткрывая покрасневшие глаза. – Живьём!!! Он нужен… для… обряда… Велегору…

Подъёмник в потолке пополз вниз, и спустившиеся в спальню трое колдунов, оставленных Виверией на страже, испуганно шарахнулись в разные стороны, увидев яркую, светящуюся фигуру в комнате. Януш молился истово и пламенно, не открывая глаз, и тело его с каждым словом наливалось благодатным сиянием… о которое, как о невидимую стену, разбивались все заклятия слабеющего Хетага.

- У-у… - взвыла Виверия, прижимая обугленные ладони к лицу, - у-уберите-е его-о-о-о!!!

Савин и Этьен последовали примеру Хетага, и спальня наполнилась вспышками молний, колдовского огня и ледяных игл – но все они разбивались при встрече с золотистым светом, исходившим от фигуры лекаря.

Дрогнул свод пещеры. Ухнула, застонала земля. Устало вздохнула потревоженная шахта…

- Он же нас всех тут похоронит!!! – запаниковал Этьен, бросая перепуганные взгляды то на Хетага, то на Савина. – Земля дрожит!!!

- Будь ты проклят! – завопила Виверия, отрывая руки от изуродованного ожогами лица. – Будь ты проклят!!!

Рейнхард оказался единственным, кто не стал применять магию. Он выхватил из-за пояса кинжал и, улучив момент, когда Януш ненадолго замолчал, набирая воздуха, метнул его вперёд.

Лекарь болезненно вскрикнул, схватился за рукоять попавшего в плечо кинжала, и рухнул на землю.

Золотое сияние погасло.

- Живьём! – первой очнулась Виверия. – Живьём!!!

Рейнхард с Савиным набросились на ослабевшего лекаря, вздёрнули на ноги, скручивая руки за спиной. Януш так и не сумел вытащить кинжал из плеча, и подскочившая к нему Виверия схватилась за рукоять, с силой проворачивая засевшее глубоко в груди лезвие.

- Не надейся на быструю смерть, ублюдок! – с ненавистью прошипела ведьма, вырывая кинжал из окровавленного плеча лекаря; Януш коротко застонал, тряхнул головой, пытаясь совладать с болью. – Ты будешь гнить в камере, пока не придёт срок, и Клеветник не получит своё! А до тех пор ты станешь мясом, подопытным материалом для моих учеников! Ты будешь умирать тысячу раз, и каждый раз молить о смерти – но я не позволю тебе умереть! Живой труп, ходячий мертвец, падаль – вот кто ты отныне такой! И будь проклят ты и твой Бог…