Разборка по-русски - Владимир Шитов

— Не пугай меня, умник, тогда и сам не будешь мной пуган, — небрежно бросил Туляк Голдобееву, прерывая связь.

Телефонный разговор с Голдобеевым, предложение последнего на встречу с ним в ресторане было для Туляка не только неожиданным, но даже заинтриговало его.

Когда в девять часов тридцать минут к ресторану «Синий туман» подкатила «Чайка» и из нее вышел Голдобеев-младший в сопровождении четырех телохранителей и поднялся на второй этаж ресторана, его там ожидала компания Туляка в количестве одиннадцати человек. Ресторан еще не работал, а поэтому посторонних посетителей в нем не было.

Поздоровавшись с Голдобеевым, Туляк предложил ему для будущей беседы пройти к нему в кабинет.

— Я бы предпочел провести нашу беседу в зале ресторана. Пускай ваши люди сидят в нем по одну сторону, а мои — по другую от них. Мы же с вами расположимся в центре зала. Я думаю, что они не помешают нам в нашей беседе.

— Просьба гостя — закон для гостеприимного хозяина, а поэтому ваше предложение я принимаю, — согласился с предложением Голдобеева Туляк, отдавая соответствующее распоряжение своему окружению.

Когда они присели за стол, Туляк, как гостеприимный хозяин, поинтересовался у Голдобеева:

— Может быть, желаете перекусить, выпить?

— Спасибо за внимание, но я не голоден.

— Тогда давайте перейдем сразу к делу. Что вас привело ко мне?

— Знаете, Аркадий Игоревич, я не буду играть с вами в жмурки, а согласно вашей рекомендации прямо перейду к делу. В связи с тем, что наш разговор будет на криминальную тему и чтобы мы доверяли друг другу, вы можете обыскать меня и убедиться, что при мне нет ни магнитофона, ни какого-либо подслушивающего устройства.

Туляк не поленился тщательно обыскать одежду Голдобеева, после чего, удовлетворенный результатом личного обыска, сказал:

— Теперь тоже можешь меня обшмонать.

Кроме пистолета «Макаров», у Туляка при себе других посторонних предметов не оказалось. Обнаружив его у Туляка в облегченной кобуре под мышкой, Голдобеев заметил:

— Я думаю, что до применения оружия друг против друга у нас дело не дойдет.

— Как покажет время, — неопределенно бросил Туляк. — А теперь говори, какое дело привело тебя ко мне?

— Во время беседы я прошу вас меня не перебивать, даже если возникнут вопросы. Я постараюсь стройно и конкретно излагать свои мысли, чтобы вопросы отпали сами по себе и вам стало все понятно.

— Не возражаю, — с интересом рассматривая своего собеседника, согласился с ним Туляк.

— Мы знаем, что вы — главарь местной банды, хорошо известный в преступном мире под кличкой Туляк. Телефонный звонок моему отцу с требованием двадцати миллионов под угрозой физической расправы, покушение на убийство отца, кража с фабрики машины, неудавшееся нападение на наш дом — все это дела руководимой вами банды…

— Ты отвечаешь за свои слова? — отбросив дипломатию и окончательно переходя на ты, сердито прорычал Туляк.

— Даже очень! Твой человек, которого ты пытался уничтожить на даче Курносого, сейчас находится у нас. Ты знаешь, какой информацией располагает Жиган в отношении как лично тебя, так и всей твоей команды, — тоже перейдя на ты, поведал ему Голдобеев.

— Можешь дальше на эту тему не распространяться, а шпрехай, зачем пожаловал ко мне, — вновь прервал Голдобеева Туляк.

— По всем указанным мной фактам, кроме случая с Жиганом на даче Курносого, милицией и прокуратурой возбуждены уголовные дела и проводится расследование. Если следователи выйдут на тебя, то, сам понимаешь, я сожалеть об этом не буду, но они пока к тебе не подобрали ключи. Моя семья с ними информацией о тебе не делится. Вот почему у тебя есть еще возможность пользоваться имеющимися благами длительное время…

Глядя на Голдобеева, Туляк думал: «Нахрапистый, наглый и вместе с тем умный мужик, каких у меня, к сожалению, не хватает. Интересно, зачем он пришел ко мне и зачем перечисляет все мои грехи? Их я и без него знаю».

Между тем Голдобеев продолжал дальше развивать свою мысль:

— …Мы знаем, кто нас шантажирует, но вместе с тем мы не хотим кровопролития. Сегодня ночью защитники моего дома могли бы перестрелять половину твоих опричников, а остальных вместе с тобой засадить в тюрьму. Но отец приказал стрелять вверх в надежде, что вы поймете ненужность своей затеи. Так мы и поступили, тогда как я настаивал перебить вас всех, как волков в овчарне, тем более своевременно подоспела помощь с фабрики.

— Глядя на тебя, не подумаешь, что ты такой кровожадный мужик, — зло блеснув глазами, заметил Туляк.

— Знаешь, Аркадий Игоревич, тебе известно, что меня зовут Геннадием Юрьевичем, а поэтому не будем говорить, кто из нас кровожадный мужик, а кто — нет, обращайся ко мне так же вежливо, как я к тебе, а то у нас с тобой не получится делового разговора, к которому я еще, между прочим, не приступал, а ты в нем заинтересован больше, чем я.

— Почему я, а не ты?

— Потому что ты, а не мы преступники. Тебя, а не нас разыскивают правоохранительные органы.

— Разумно гутаришь, еще что хотел бы мне сказать?

— У меня к тебе длинный разговор, но я бы тоже хотел задать один вопрос, а то говорю только я, а тебе приходится только слушать.

— Валяй! Задавай! — разрешил Туляк.

— Почему вы решили именно в отношении нашей семьи заняться рэкетом?

Голдобеев первоначально намеревался задать свой вопрос в более дипломатической форме, но тогда Туляк мог бы на него ответить уклончиво, а на вопрос, поставленный в лоб, должен быть такой же прямой ответ.

По-видимому, вопрос Голдобеева помог Туляку определиться в своем поведении с ним, так как прежде чем ответить на него, он подумал.

— Вы — не первые и не последние, такова уж наша работа, — улыбнувшись, наконец-то ответил он Голдобееву.

Своим ответом Туляк многие обвинения Голдобеева, можно сказать, признал.

«Так, лед тронулся», — довольный его ответом, подумал Голдобеев.

Видя, что Туляк больше не желает говорить, Геннадий, разглядывая свои ногти на пальцах правой руки, не спеша сообщил ему:

— Я изрядное количество лет проработал на Западе в наших торговых представительствах, последние годы работал во Франции…

— Оттуда ты привез себе жену, — поделился с ним своей осведомленностью Туляк.

— Именно так, но я еще работал в Италии и Англии.

— К чему ты мне все это говоришь, хочешь похвастаться?

— Ни в коем случае. Я просто хочу сказать, что в этих странах такого наглого рэкета нет, хотя он там тоже в некоторой степени имеет место.

— Почему такие передовые страны вдруг отстают от нас по этой части? — улыбнувшись, беспечно, но и с интересом спросил Туляк.

— Именно потому, что они передовые страны, у которых нам приходится учиться борьбе с рэкетом.

— Геннадий Юрьевич, уж если мы встретились с тобой, то просвети меня: как они там борются с рэкетом?

— Очень просто. Если промышленник или бизнесмен узнает, кто пытается его шантажировать, а это случается довольно часто, то бизнесмен подкупает другую, более могущественную банду рэкетиров, и та расправляется с вымогателем.

— А если на такую банду не найдется у него управы? — заинтересованно спросил Туляк.

— На вашего брата управа всегда найдется. Бизнесмен может через посредника нанять профессионального убийцу, который за месяц может ликвидировать верхушку целого клана, а на такую банду, как у тебя, ему хватит работы всего лишь на пару дней.

— Как я понял, ты, Геннадий Юрьевич, пытаешься меня запугать?

— Ни в коем случае, — спокойно возразил Голдобеев. — Я, Аркадий Игоревич, только ответил на твой вопрос. Свое предупреждение я делаю противнику с помощью реальных действий.

— Я вижу, Геннадий Юрьевич, что ты смелый человек, а поэтому надо думать, что в ближайшее время ты начнешь действовать в отношении меня?

— А я уже начал действовать, только не понимаю, почему ты не видишь результатов моей работы, — внимательно глядя в лицо Туляку, поведал тот.

— Напомни мне свой выпад, что-то я его не припомню. Может быть, это был комариный укус, который я не почувствовал?

— Могу освежить твою память «приятным» воспоминанием. Когда твои шестерки угнали у нас из гаража «Волгу», то они с моей помощью отправились на небеса. Я подумываю и тебя таким макаром отправить им вслед, но пока воздерживаюсь, жду результатов нашей сегодняшней беседы.

— Так гибель моих парней на твоей совести? — удивился Туляк, почувствовав сразу, что имеет дело не с сосунком из детского садика, а с жестким и технически грамотным человеком.

— Моя, но я тебе этого не говорил для передачи другим лицам. Меня в моем преступлении изобличить невозможно, так как любой из банды по твоему указанию мог подложить в машину взрывное устройство.