Роковой круиз - Жаклин Митчард

— Боже, — отозвалась Трейси, вновь надевая ласты, — он, наверное, стал пиратом для самообороны. Иначе его бы заклевали в обществе!

— Вообще-то, он организовал бордель для пиратов на острове Олаго, который еще называли «Лав энд гоу»[28].

— Так же, как и название индейского племени оджибве со временем превратилось в чиппева[29], потому что все так произносили это слово, — заметила Трейси.

— Именно. Что касается этого Уилбердинка, то он открыл бары, больницу для тех, кому пришлось пожинать плоды своей порочности, а также для тех, у кого случился... ну, вы сами понимаете... — Мишель сделал паузу. — Позже он построил судоверфь — ремонтную мастерскую для пиратских кораблей! Ну что, возвращаемся?

Женщины кивнули.

— Наконец-то, — пробормотала Кэмми.

Но, оказавшись под водой, они вновь принялись восторгаться угрями, выскакивающими из своих нор, и Мишель позволил им наслаждаться неповторимой красотой подводного мира еще целых пятнадцать минут. После того как мать и дочь полюбовались спящей далеко внизу акулой-нянькой, Мишель подал им знак и они начали медленно подниматься на поверхность.

— Ну что, Холли, тебе понравилось? — поинтересовался Мишель, когда они вновь оказались под слепящими солнечными лучами и увидели Холли, лениво плавающую на спине.

— Я все видела так ясно, что, казалось, могла дотянуться и потрогать вас, — радостно сообщила Холли. — И здесь тепло, как в бассейне. Хотя, похоже, меня что-то ужалило. Это место напухло и чешется.

— Ты видела, что это было? Не медуза?

— А что, их можно увидеть? — засмеялась Холли. — Я думала, они прозрачные.

— Давайте заканчивать, — предложил Мишель. — Вы подадите мне свое снаряжение. Холли первая. Я сниму акваланги. Если хотите, мы можем совершить еще одно погружение после ланча. Но сначала Ленни должен взглянуть на этот укус и решить, следует ли показать его врачу.

— Я не хочу в больницу. Я хочу в бар, к тому человеку, который видел призрак, — заявила Холли.

— Я подумал, что, может, нам лучше отправиться в бухту после обеда? — обратился Мишель к Ленни, когда они вернулись на «Опус». — Это была бы неплохая...

— Неплохая рябь на море, — угрюмо откликнулся Ленни.

— Скорее всего, она ничего не значит. Так часто бывает, — успокаивающе произнес Мишель. — Документы готовы? И что с прогнозом погоды?

— Все спокойно. Насчет Пиратской бухты мы посмотрим. Это действительно хорошее местечко — симпатичная бухточка с пляжем и чудесным баром. Это мой любимый бар. Почему бы нам не перекусить там? Вы потратили больше энергии, чем вам кажется. Мишель, позови Оливию. Возможно, мы действительно съездим в бухту. И мы, определенно, отправимся в «Вилли Т.» ближе к заходу солнца.

Если бы не укус, а затем падение Холли, Мишель, наверное, так никогда и не поцеловал бы ее, размышляла позже Кэмми.

То, что случилось с ее тетушкой Холли, она всегда будет вспоминать с тоской, которую ей не удастся смягчить даже с помощью философских рассуждений. Но одновременно Кэм была несказанно благодарна судьбе, предоставившей Мишелю такую возможность.

Тетя Холли повредила на Рождество спину и с тех пор набрала вес. Поэтому она спустилась в маленькую моторную лодку не так ловко, как остальные.

— Так все же, Ленни, это шлюпка или ялик? Я от вас слышала оба варианта.

— Ялик. Эту лодку следует называть яликом. Я не знаю, почему мы иногда называем ее иначе. Скорее всего, потому что слово «шлюпка» больше на слуху. А вон там к мачте пристегнут спасательный плот. Он представляет собой надувную лодку. В нем также лежат ЕГУ.

— А это что такое?

— Еда, готовая к употреблению. Как в армии. — Ленни хлоппул себя по лбу. — Некоторые считают, что это не еда, а дерьмо. Мне же она нравится. А еще вода, одеяла... И вот что я вам скажу... В такой лодке действительно можно продержаться некоторое время, если, конечно, ее не раскроят акулы или кораллы. Она снабжена веслами и всем необходимым.

— Так, значит, на «Опусе», в отличие от «Аннабет», невозможно погибнуть, — подытожила Холли, усаживаясь рядом с Оливией.

— Вообще-то, такая вероятность существует, но для этого необходима целая цепочка роковых случайностей. К примеру, «Опус» не может перевернуться. Разве только грот-мачта сломается и потянет его за собой. Наша яхта — надежное судно.

— Полагаю, что так, — согласилась Холли. — И вы должны сказать мне, как называются эти имбирные пилюли, — на тот случай, если я снова захочу иметь детей и меня будет тошнить по утрам или в любое другое время. Это настоящее чудо. Только сейчас они не работают. Ленни, Трейси, простите, просто я неважно себя чувствую.

Холли сделала шаг, поскользнулась и ударилась о борт ногой. Уставившись на образовавшуюся ссадину, она воскликнула:

— Господи Иисусе и все святые! Это так больно! Вы можете себе представить, что всего два миллиона лет назад я была чемпионом среди заводил? Теперь, кроме укуса, у меня на ноге будет еще и грейпфрут.

— Ты могла оцарапаться и о коралл, — сказал Ленни. — Тебе нужно приложить к ноге лед. И, наверное, лучше бросить все и найти больницу...

— Нет, если у вас есть бактерицидный пластырь, все будет нормально. Я медсестра, Ленни. По большей части раны выглядят гораздо страшнее, чем они есть на самом деле.

Она неуклюже выбралась из лодки. Из раны текла кровь.

— Тогда я останусь с тобой, — решил Ленни. — Перекись водорода. Лед. Марля. Ну и как ты смотришь на огромный коктейль? Мишель, можете отправляться. И присмотри за остальными.

— Я останусь с ней, — заявила Трейси.

— Мам, Ленни обо всем позаботится! Поехали, посмотрим на этого парня с привидениями. Мы ненадолго, — уговаривала ее Кэмми. — Тетя Холли, не думайте, что я вас не люблю, но вы действительно можете о себе позаботиться. Мама, ну пожалуйста... — Тревогу Кэмми, не желавшей оставаться наедине с Оливией и Мишелем, казалось, можно было пощупать, но Трейси ее упорно не замечала.

— Я уже слышала эту историю, лучше мы с Холли поиграем в джин. Насколько я помню, за ней должок, — настаивала на своем Трейси.

Это была дежурная шутка. Однажды вечером, во время рождественских каникул, Холли обчистила Трейси, выиграв у нее все подаренные на день рождения деньги, после чего запихнула двести баксов в лифчик и удалилась. Трейси была в ярости. Весь следующий день она названивала Холли, настаивая на возможности отыграться. Холли вежливо ее выслушала, а затем с невозмутимым видом проследовала в магазин и приобрела пиджак из натуральной кожи и к нему сумочку с бахромой. Трейси выводил из себя вид Холли в этом пиджаке. Она не могла удержаться, чтобы не сказать: «Ну ты и сволочь! Это мой пиджак!»

— Полагаю, это означает, что мне тоже придется остаться, — надулась Оливия.

— Именно так, — с подчеркнутой вежливостью ответила Кэмми, — со своими верными подругами.

— Минутку, — перебил их Ленни. — В этом нет никакой необходимости... Оливия, тебе незачем оставаться, поезжай с Мишелем.

Но ситуация и в самом деле была взрывоопасной. Капитан уже понял, что поместить Мишеля в одну лодку с Оливией и Кэмми было все равно что бросить в воду карбид кальция.

— Ничего страшного, — откликнулась Оливия.

Видимо, такова была расплата за невинное развлечение — наблюдать за тем, как красотка Кэмми уезжает с красавцем Мишелем. И все же ей не удалось подавить раздражение. Оливия была самовлюбленной особой, а самовлюбленные женщины нередко, хотя и непреднамеренно, становятся источником неприятностей. Очень часто они причиняют больше вреда, чем сами осознают это. Шалость с Мишелем не просто развеяла скуку. Для нее это было очень важно. Будучи молодой женой, Оливия располагала в Европе определенной свободой. Но теперь она утратила защиту аристократического имени и статуса Франко. Канат, на котором Оливия балансировала всю жизнь, провис, и она, не будучи ни молодой, ни пожилой, вдруг ощутила всю шаткость своего положения. Для такой женщины, как Оливия, процесс старения был бы мучителен в любом случае. Но смерть Франко подкосила ее, превратив в актрису без сцены. Внешность всегда была достоянием Оливии. Она ничего не умела делать. Да от нее этого никогда и не требовалось. Эту женщину мало что интересовало, не считая ее самой. Отныне каждый прожитый год будет гораздо больше, чем простое вычитание. Это станет настоящей ампутацией. Жажда Оливии привлекать мужчин была непомерной. А теперь она обречена тасовать липкие карты и с тоской наблюдать за тем, как Ленни поглаживает свою запеченную на солнце лысину. А ей так хотелось поехать в этот бар! Там наверняка будет кто-нибудь интересный. Да ладно, будут еще и другие бары. Все равно Мишель не осмелится даже прикоснуться к Кэмми. Иначе Трейси съест его живьем.

Утешало то, что она все-таки переплюнула девчонку вдвое моложе себя, да к тому же гораздо красивее, чем она сама когда-либо была.