Апостолы судьбы - Евгения Михайлова

— Она, наверное, у Васьки, — с облегчением догадался Дима. — У Васьки вечно что-то происходит, вот она и забыла написать записку.

Он набрал телефон сына, долго ждал, наконец трубку взяла Аня, девушка Васи.

— Да, Дмитрий Петрович. Нет, Васи еще нет. Он в институте. Валентина Ивановна? Нет, она не заходила. И не звонила. Я, правда, не так давно пришла. Если позвонит, я скажу, что вы беспокоитесь.

Это уже ни на что не похоже. У Вали нет дел, о которых он не знает. Раньше она могла поехать только к Кате, заболтаться с ней. Но сейчас Катя в больнице. Вот. Валя могла поехать в больницу. Нужно позвонить Игорю.

— Вряд ли, старик, — сонно ответил Игорь. —

Сейчас там уже закончен прием посетителей. Опоздавших вроде туда не пускают. Но я каждый вечер звоню в отделение — узнать, спит ли Катя. Если Валя у нее была и задержалась, я тебе перезвоню.

Прошло два часа. Игорь не звонил. Аня тоже. Дмитрий почувствовал что-то похожее на панику. Он подумал, что никогда не ждал ее, даже в роддоме: когда он приехал за ней, она уже стояла с младенцем в вестибюле. В одиннадцатом часу вечера Дмитрий решительно набрал 02. Но в это время позвонил его мобильный.

— Это Дмитрий? — спросил незнакомый женский голос. — С вами говорит знакомая вашей жены Валентины. Меня зовут Ирина. Вы только не пугайтесь. С ней ничего страшного не случилось. Просто небольшой сердечный приступ. Она у меня в клинике. Я врач.

— В какой клинике? Какой врач в десять часов вечера? Почему она не позвонила? Что происходит?

— Одну минуту. Сейчас она с вами поговорит.

— Дима, — произнес слабый голос Вали, — я не могла позвонить. Понимаешь, я днем приехала к своей знакомой. Она врач, в общем, по женским болезням. Я просто хотела показаться на всякий случай. А тут сердце прихватило.

— Я не понимаю, где ты? В поликлинике? В такое время?

— Не совсем. Это маленькая частная клиника. Дима, извини, мне еще трудно говорить. Тебе Ирина все объяснит.

— Ирина, — раздраженно сказал Дмитрий, — мне не нужно ничего объяснять. Просто назовите адрес, я приеду за женой.

— Я именно об этом и хотела сказать. Понимаете, Валентине сделали успокоительный укол, она засыпает. Рядом с ней ночная медсестра. Но я вас прошу до утра не звонить.

Трубку вновь взяла Валя.

— Со мной все в порядке. Поешь и ложись спать. Извини, что напугала тебя. Я утром приеду, но ты не жди, а то можешь на работу опоздать. Меня врач привезет или на такси посадит.

Дмитрий не знал, как поступить, когда услышал в трубке короткие гудки. Но волнение улеглось. Действительно, с кем не бывает. Хорошо, что она в этот момент была у врача. Он съел кусок колбасы без хлеба, постоял под горячим душем, лег в постель, включил телевизор и почувствовал вдруг наслаждение: он тысячу лет не был в таком полном уютном одиночестве. Как же это здорово!

Утром Дина прямо из душа вышла на террасу, распахнула окно. Влажный холодный ветер перебирал мокрые пряди волос цвета темного золота. Она чувствовала, как дышит этим ветром ее горячая кожа. Услышав за спиной глухой стук, с улыбкой оглянулась. Так и есть. Топик бросил к ее ногам мужской ботинок. И тут же появился его владелец в носках.

— Второй башмак в зубах другого зверя, — возмущенно произнес Сергей. — Они у тебя что, на курсы террористов ходят?

— У них потрясающее чувство юмора, — просияла Дина. — Они все время шутят.

— Ты просто дрожишь от античеловеческой радости собачника, — Сергей притянул Дину к себе. — Почему ты такая мокрая и горячая? Ты что, из душа сюда пришла?

— Моя душа здесь выдыхает человеческие страдания.

— Какая прекрасная душа, — Сергей провел ладонью по тонкой шее, нежной груди. — Слушай, Анна Ивановна там вовсю убирает, псы заняты своей подрывной деятельностью, то есть уничтожением моей обуви. Давай побудем тут, причем без твоих допросов с пристрастием…

Через сорок минут Сергей уже докладывал в гостиной о проделанной работе.

— Собственно, я для того и пришел, чтобы поговорить о делах. Мне нужно смотаться за город с одним клиентом, телефон может быть недоступен. Но прежде всего хочу сказать: я скучаю. Ты становишься недосягаемой, когда тобой овладевает очередная блажь, прости, идея. Ну, не смотри так. Прости. Я понимаю всю ее важность. И меня интересует именно идея умышленного причинения вреда здоровью. В болезнях пусть разбирается профессор Тарков. Ну так вот. Я организовал свидание Кати с ее приятельницами из издательства и редакции. Профессор, как заправский тихушник, прослушал всю их болтовню из своего кабинета. Потом еще с ними беседовал. По-моему, они его ни к какому выводу не подвели. А эта пара, Гришины, с которыми Катя больше всех дружила, уходят от контакта. Он все время на работе, она его мобильный номер не дает, сама на здоровье жалуется.

— Может, подействовать на них через Игоря?

— Я с ним говорил. Но это не его друзья. Так, приходилось посидеть вместе, если Катя просила. Но чего-то требовать от них, если они сами не хотят, он не берется. В общем, никуда они не денутся. Думаю, это вообще не проблема, а уход за тараканами в голове профессора. Спокойно. Я не хотел никого обидеть. Договорюсь — сообщу.

— А похожими случаями ты интересовался?

— Похожих нет. Я попросил Славу Земцова позвонить, если появится что-то сверхъестественное. Ну, ты знаешь этого приколиста. Он радостно будит меня по ночам, когда попадаются обычные мошенники.

— Понятно. Сережа, если бы я или профессор знали, что нужно искать, все выглядело бы не настолько по-дурацки. Просто у меня нет сомнения: останавливаться нельзя. Тем более это не так уж сложно. А вот и Анна Ивановна. Завтрак тебе несет.

— Завтрак. Я ему ботинки спасла! Чудом! А то пошел бы преступников ловить в носках, как бомж.

— Господи! Бомж! Сережа, ты забыл, я просила узнать где-нибудь насчет бомжа по имени Вовка-Кабанчик? Ну, это тот, который Чарли мне отдал.

— Честно говоря, этого я и боялся. Не успел. Но ничего невозможного не вижу. Обзвоню участковых… Понимаешь, бомж — личность не менее публичная, чем депутат Госдумы или светская львица. Все дело в размахе тусовки. Мы найдем этого рыцаря собачьего хвоста!

Когда Сергей умчался, Дина вызвала Николая Ивановича, чтобы съездить с ним в офис «Черного бриллианта». Но никакие дела не могли вытеснить из ее головы мысли о Кате.

— У меня заболела подруга, — сказала она Николаю Ивановичу. — Катя. Вы ведь ее знаете?

— Да, конечно. Очень жалко. Такая милая женщина. Нет ничего хуже проблем со здоровьем. Тут самое главное, чтобы с врачом повезло. Знаете, у меня есть один знакомый, мы с ним когда-то в таксопарке работали. Он уже пенсионер. И у него очень больна жена. Кому он ее только ни показывал, где она только ни лежала, ничего не помогало. Я не спрашивал диагноз, но у нее вроде рак крови. Тяжело им было. У нее характер вообще не сахар, а из-за болезни она их жизнь просто в ад превратила. Как он ни старается, все не так. И вот представьте себе: нашла она какую-то гадалку или ценительницу. Сходила к ней один раз, сумму приличную заплатила. Конечно, не выздоровела, но в остальном ее как подменили. Я тут встретил его, зашли пива попить, он и говорит: «Ты не поверишь, но так хорошо у меня дома никогда не было. Я иногда думал: пусть бы Маргарита поскорее отмучилась, а то она всех нас в могилу загонит, — как вспомню это, так сердце разрывается. Я ж люблю ее всю жизнь. Но по-человечески поговорить никогда не получалось. А сегодня я вспылил с утра: невестка посуду не помыла, сын в ванной за собой не убрал. Маргарита вдруг говорит: «Не сердись, не раздражайся. Ведь это все жизнь. Мы вместе, мы нужны друг другу. И наши силы нам нужны, чтобы суметь попрощаться. Чтобы мы оба помнили всегда нашу любовь. Ты на земле, а я там». Рассказывает он мне это и плачет. Я, говорит, теперь жизнь бы свою отдал, чтобы она не уходила от меня. Вот такие дела.

— Вы считаете, это все из-за гадалки?

— А тут и считать больше нечего. Баба с рождения агрессивная, чумовая была. Доставала его страшно. На свадьбе букетом по лицу ударила.

— Верится, конечно, с трудом. Но вы не могли бы попросить у приятеля адрес или телефон этой гадалки? Так, на всякий случай.

— Не вопрос.

Ирина привезла Валю домой. Перед этим они позвонили Дмитрию и убедились в том, что он уже на работе. После тяжелейшей ночи даже Ирина чувствовала себя разбитой и совершенно опустошенной. Валино состояние было трудно описать словами. Она вся осталась во вчерашнем дне, до страшных открытий, до самого тяжелого в жизни испытания, когда ее заставили сначала гореть заживо в костре отпущенных на свободу страстей, затем разглядывать пепел своей любви, доверия, надежды, ярости. Она поняла, что даже ярость умирает без надежды. Это какая-то ошибка — то, что ее тело продолжает бессмысленное существование после того, что пережила душа. Валя смотрела вперед и видела только выжженную пустыню.