Не предавай меня! - Тамара Михеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне вечером накануне Жека позвонил. Вот, говорит, прости, дорогая сестра, не приеду к тебе на день рождения, лучший друг женится. Я и так ревела всю ночь, а тут в школу прихожу – этот тест дурацкий и опять про день рождения! Не стала я его писать. Нарисовала дракона во весь лист и сдала. Меня потом даже к психологу вызывали, мозги промывали, помнишь? Сказали, что это асоциально, что я срываю мониторинг и так далее… А что Варька Якупова с Тарасом на соревнованиях были – это им пофиг! Это не срыв мониторинга!
Анюта говорила хмуро, на Юльку не смотрела. Но Юлька всё поняла. Как плохо было Анюте в тот день, как тоскливо и больно и как не хотелось ничего писать. Какая же она, Юлька, дура! Ни Вари, с которой у неё всегда хорошие отношения были, ни Тараса, который тайно в неё влюблен (Юлька чувствовала), просто не было в тот день в школе, а Анюта не писала тест, потому что страдала по своему Игорю! Значит, всё это неправда! Все эти тесты! Она больше не аутсайдер!
Юлька даже задохнулась, так ей стало просторно и радостно!
– Веришь всяким тестам, как дура, – проворчала Анюта. – И всё равно я не понимаю: с чего ты взъелась-то на меня? И при чём здесь этот тест?
– Я потом расскажу, – улыбнулась Юлька.
Артём покачал головой, будто был старше их лет на десять. Потом он достал телефон и сказал:
– Позвоню Володьке, пусть приходит, вместе погуляем. Вы не против?
Ни Юлька, ни тем более Анюта не были против хорошего человека – Володьки Иванова.
Следующая остановка – небо!
Следующая остановка – небо!
Утром Костик сказал себе:
– Сегодня или никогда!
Правда, сколько можно терпеть? Она над ним издевается, делает вид, будто не замечает, а сама… сама…
В общем, так. Завтра он к ней подойдёт, прямо перед линейкой и скажет… А как об этом сказать? «Я тебя люблю»? Костик ни за что не решится. А если спросить:
– Настёна, как ты ко мне относишься? Ага, а она только бровью поведёт, усмехнётся прямо ему в глаза и ответит равнодушно:
– Да никак я к тебе не отношусь, Марецкий. А что?
Будто она не знает – что! Нет, этого Костик точно не вынесет. Потому что лучше бы она его ненавидела, чем «никак», ведь говорят же «от любви до ненависти один шаг». А может… Точно! Как всё просто! Он будет изводить Настёну, всячески издеваться, она его возненавидит, а потом полюбит! Сто раз так уже было! Он читал и в кино видел!
Завтра 1 сентября – отлично! Вот с завтрашнего дня он и начнёт! Надо выработать план действий. Ну и что, что Настёна его на два года старше? Костик был уверен, что возраст в любви значения не имеет.
Он солидно кивнул братьям Дауровым, Алану и Зауру, которые качались на качелях во дворе, и важно пошёл к своему подъезду. Он бы, конечно, остался и поиграл с Дауровыми, но – дела, дела!
Дела у Алана с Зауром плохи были. Третий день злобный директор космодрома не давал разрешения на взлёт. А чего ему надо? Космолёт починили, хотя он так пострадал в последней перестрелке, что думали – всё, в утиль, но Тимурик Гаджиев, ой, то есть главный механик Тим, отлично справился с работой. Всё готово к старту, а он не даёт разрешения. А ведь там, в далёком космосе, так неспокойно, так много всякого, что угрожает их прекрасной Земле!
– Давай ещё раз поговорим с ним, – сказал бортинженер Алан.
– Нет уж, не буду я с ним разговаривать! – вспылил капитан Заур. – Сколько можно! Если он не даст разрешения прямо сегодня…
– Здравствуйте, мальчики.
У качелей-космолёта стояла Зера, накручивала на указательный палец кончик косы, переводила взгляд с одного брата на другого и прятала улыбку. Братья покраснели одинаково и одновременно.
– Привет, – выдавил Заур, всё-таки он был старшим, не важно, что на десять минут всего, и к тому же капитан.
Рядом с Зерой стояла щупленькая девочка с волосами светлыми, как бельевые верёвки, протянутые через двор.
– Вот, это Марина. Она к нам в город приехала, будет в нашем классе учиться. Меня Диана Витальевна попросила её со всеми ребятами познакомить. Ну чтобы завтра на линейке ей уже не страшно было.
Диана Витальевна – их учительница. У неё всегда было много интересных идей.
– Тебе у нас как? Нравится? – спросил Заур новенькую.
– Нормально, – сказала та. – Тепло.
В общем, братья Дауровы сразу поняли, что с новенькой проблем не будет, даже если одного из них с ней за одну парту посадят. Похоже, она робкая и неразговорчивая. Алан даже великодушно предложил:
– Будете с нами играть?
Зера улыбнулась, тут же забралась в космолёт и заявила, что будет корабельным врачом.
Костик один у мамы, и мама все свои силы отдаёт ему. Она даже на работу не ходит, чтобы на Костика сил больше было. А что он, маленький, что ли? Ему десять лет послезавтра! Но мама считает, что Костику необходимо усиленное питание и выглядеть он должен хорошо, а это стирка, глажка, а ещё у него музыкальная школа и рисование…
– Прекрати баловать парня, – то и дело говорил папа.
И сегодня сказал, оторвал Костика от разработки плана. У папы был свой план: воспитать из сына настоящего пацана, чтобы спортом занимался, а не музыкой, чтобы на рыбалку с ним ездил и костёр умел разжечь с одной спички, чтобы не нюня был и не рохля, чтобы обязательно в армию пошёл. Маме от этих папиных идей всегда плохо становилось. Но сегодня папа был настроен решительно:
– Всё, Константин, завтра на рыбалку поедем. Не на Терек, а чуть подальше, там место такое есть…
– Ты что?! – ужаснулась мама. – Завтра же 1 сентября!
– Ну и пропустит 1 сентября, подумаешь! Всё равно уроков не будет, велика важность – линейка! А рыбалка – мужское дело.
Костик понял, что его ещё не разработанный толком план по завоеванию Настёниного сердца летит в трубу. Тогда он подошёл к папе, заглянул ему в глаза и сказал:
– Папа, мне, конечно, наплевать на 1 сентября…
– Костик!
– Конечно, рыбалка в сто раз интереснее, – не обращая внимания на маму, продолжал он, – но перед учителями неудобно. Нехорошо даже: они готовились, репетировали, первоклашек стихи заставили учить… А если мы все не придём? Представляешь, все уедем на рыбалку, вся наша первая школа. Им же обидно будет.
Папа вздохнул. И когда сын научился так по-взрослому разговаривать?
– Ладно, поедем потом…
И мама и Костик с облегчением выдохнули.
Настёна и Сандро сидели у её подъезда. Близко сидели, а рука Сандро вообще прикрывала Настёнину руку, которой она ухватилась за край скамейки, будто боялась упасть. Поэтому, когда в конце двора вырисовался тёмный силуэт высокого мужчины и Настёна дёрнулась, Сандро выпрямился и руку осторожно убрал. Ему ещё очень хотелось отодвинуться, чтобы уж совсем вопросов не возникало у капитана милиции Иваненко, но было стыдно перед Настёной. Капитан приближался, и Сандро кожей чувствовал, как Настёна тоже напряглась.
– Привет, пап! – сказала она деланно беззаботным тоном.
– Здравствуйте, – пробормотал Сандро сдавленно.
Капитан Иваненко покосился на ребят, невнятно кашлянул и прошёл мимо, ни слова не сказав. Дверь подъезда грохнула за ним, как пушечный выстрел. Настёна расслабилась. А Сандро вдруг стало очень грустно.
– Твой отец не хочет, чтобы мы дружили, – то ли спросил, то ли констатировал факт Сандро.
– Вот ещё!
Настёна была бесстрашной.
– А в тебя Костик влюблён, – сказал ни к селу ни к городу Сандро. – Из третьего подъезда.
– Марецкий? Да знаю я! – отмахнулась Настёна и посмотрела на небо.
Там горели звёзды, огромные и близкие. На качелях во дворе мальчишки играли в космонавтов, и один из них, звонкоголосый, то ли Алан Дауров, то ли Пашка со Школьной улицы, рванул скрипучие качели сильно-сильно и закричал на весь Космос:
– Следующая остановка – небо!
Сердитый директор космодрома разрешил наконец взлёт.
И кто-то засмеялся, а Сандро взял и быстро поцеловал Настёну. Вышло неловко, куда-то в щёку, но Сандро всё равно был счастлив. Потому что Настёна осталась сидеть рядом с ним и смотреть на звёзды и слушать, как скрипучие качели уносили бесстрашных космонавтов в небо.
…А наутро им всем надо идти в школу…
Это было в одном небольшом городе на берегу реки, где лето длится дольше, чем зима, где на улицах растут абрикосовые деревья, где звёзды спускаются так низко, что на них можно долететь на качелях. Город назывался Беслан.
Примечания
1
Аутсайдер – член группы, который имеет взгляды и модели поведения, отклоняющиеся от принятых групповых норм, в силу чего он оказывается исключённым из нормального хода межгрупповых взаимодействий.
