Не предавай меня! - Тамара Михеева

«Ну не могу же я подойти к ней и сказать, что он мой брат. Даже если бы я могла об этом говорить! Если бы это не было тайной! Зачем что-то объяснять этой гадине?» Юлька тяжело вздохнула. До пятницы оставался один день.

Накануне вечером мама завела с ней непростой разговор.

– Юля, может, тебе в другую школу перейти?

Юлька чуть не крикнула: «Да! Переведите меня!» – но тут же осеклась. Она подумала, как будет учиться в другой школе, а Артём в этой. И она будет гадать, с кем он сидит за партой, что делает, какие экзамены сдает? Она будет проходить мимо старой школы, которая больше не будет своей и туда нельзя будет зайти. Даже к Оксане Сергеевне, даже к Жоре. Потому что если она уйдёт, то зайти уже не решится ни за что. Конечно, они будут по-прежнему дружить и с Артёмом, и с Анютой, но это будет уже не то.

– Нет, мам, – вздохнула Юлька, – лучше я в этой останусь.

– Подумай хорошенько, – настаивала мама. – Ну что за удовольствие учиться в классе, где такие отношения?

– Учиться – вообще не удовольствие, – усмехнулась Юлька.

– Ну хоть в параллельный перейди! «А» класс тоже сильный, и классный руководитель у них хороший…

– Нет, мам, – ещё тяжелее вздохнула Юлька. – Тогда они мне совсем прохода не дадут. Не хочу я сдаваться. Не хочу, чтобы они знали, что я сдалась.

– Молодец, Юлька! – подал голос из-за газеты дядя Лёша. Мама бросила на него гневный взгляд и больше не стала поднимать эту тему.

Дядя Лёша и мама очень её поддерживали.

И Артём. Он звонил каждый день, он сместил время прогулок со своим Джеком, чтобы провожать Юльку в изостудию, и они шли по улице, засунув руки в его большую меховую рукавицу.

– Они специально такие большие? – усмехалась Юлька.

– Да нет, просто я вторые перчатки за осень теряю. Мама сказала, что больше покупать не будет. А отец сжалился, отдал одни из своих… Он любит такие – тёплые и большие. Ему нельзя, чтобы пальцы мёрзли.

Артём будто приоткрывал тайную дверцу в свою неведомую жизнь в семье. Где он – сын и брат, где он совсем другой, не такой, как в школе, не такой, как с Юлькой. Где были свои законы и правила, не такие, как у Юльки в семье. Юлька чувствовала и смущение и радость одновременно. И Артём становился понятнее, проще.

Наступила пятница. Юлька, конечно, не умерла, хотя предстоящий Совет учреждения пугал её так, что хотелось кричать. Перед первым уроком к ним в класс заглянул Митя Вершинин. Юлька тут же заметила, как Алиса начала что-то весело рассказывать Марфушиной и громко хохотать, хотя минуту назад спокойно читала учебник истории.

Но Митя даже внимания на неё не обратил. Нашёл глазами Юльку и показал на дверь – выйди, мол, поговорим. Юлька, делать нечего, вышла. Артём жёг взглядом её спину.

Все эти дни после поджога она избегала встречи с братьями, и с Митей и с Жорой. Не хотелось лишних расспросов, родителей хватило. Физкультуру в среду она прогуляла, с Митей в коридоре старалась не сталкиваться. Юлька никак не ожидала, что он может вот так прийти к ним в класс и позвать её в коридор. При всех! Ведь её теперь замучают вопросами! Что ж это такое! Мало ей своих проблем, ещё вот из-за него!

– Ну чего тебе? – почти прошипела она.

– Юлька, ты чего? – Митя пощёлкал пальцами перед её носом. – Аллё! Что с тобой? То школу поджигаешь, то кричишь на меня…

Юлька хотела уйти, но он схватил её за руку.

– С тобой что-то случилось? Юль, скажи мне. Просто расскажи. Я же тебя знаю. Я знаю, что просто так, на ровном месте, ты никогда бы этого не сделала. Тебя кто-то обидел? Они тебя достают?

– Да! – против воли вырвалось у измученной Юльки. И она рассказала всё. И про Листовского, и про смски, и про то, что это всё из-за него, Мити. И про дневник рассказала, и про Совет учреждения, который её сегодня ждёт. Хотела гордо и независимо (мол, плевать мне на них!), но получилось жалобно. Слёз уже не было, но лицо у Мити было такое, что Юлька поняла: всем её обидчикам несдобровать.

Прозвенел звонок, а Юлька с Митей ещё стояли у окна.

– У меня история, – сказала Юлька.

– Ты держись, – сжал её руку Митя. – Я что-нибудь придумаю.

– Да ладно, что тут придумаешь? – отмахнулась Юлька и пошла в класс.

Переступив порог, она увидела одновременно лица Артёма и Лапочки: оба были в бешенстве. Юлька, гордо подняв голову, прошла к своей парте. Она не собиралась ничего объяснять.

Среди урока Юлька получила смску от Артёма: «Какие у тебя отношения с Вершининым? О чём вы разговаривали?». Глухая ненависть сквозила в каждой букве, и Юлька недобро усмехнулась – пусть поревнует, помучается, как она. Она быстро набрала: «Так, о пустяках. А что?». «НИЧЕГО», – пришёл ответ, и Юлька видела, как запылали его уши. Артём по-прежнему сидел с Тарасом, а Марфушина пересела к Лапочке, и, склонив головы над телефоном, они что-то усердно писали. Через минуту Юлька узнала, что именно: «Озарёнок, будешь приставать к Вершинину, я тебе такую жизнь устрою, что Совет учреждения покажется раем». От Алисиной угрозы Юльке стало даже смешно, хотя в том, что она может ей это устроить, сомнений не было.

Володька еле заметно толкнул Юльку в бок. На полях его тетради карандашом было написано: «Вы с Вершининым родственники?».

У Юльки вытянулось лицо. Как он узнал?! И что ему ответить? Раскрыть тайну? Нет, это невозможно. Но впереди сидел Артём, и Юлька через две парты чувствовала, как он зол. Она радовалась, как радуется любая девчонка, когда её ревнуют, но ей не хотелось, чтобы это перешло в ссору.

«Да», – написала она.

«Я так и понял. Вы похожи. Брат?»

«Троюродный. А что?»

«Просто спасаю друга от убийства. Ну и брата твоего заодно. От лютой смерти».

Юлька улыбнулась, а догадливый Володька деловито стёр карандашный разговор.

Уходя на Совет учреждения Юлька видела, как к Алисе подошёл Митя. Как он улыбнулся ей своей самой отрепетированной улыбкой, забрал у неё сумку и повёл в раздевалку, где, конечно же, подаст пальто, а потом проводит до дома. На ходу он поймал Юлькин взгляд и подмигнул. Алиса тоже встретилась с Юлькой глазами и с ног до головы окатила презрением. Ведь вот она добилась своего: Митя Вершинин идёт её, Алису, провожать и смотрит так, что вот-вот предложит встречаться, а может, и в любви признается. А чокнутая Озарёнок, опозоренная, несчастная, уничтоженная, идёт на Совет учреждения. Алиса самодовольно вскинула голову. Она очень надеялась, что Юльку исключат из школы.

Юлька спрятала улыбку. Митя, действительно, придумал ход лучше некуда: теперь Алиса перестанет ревновать и отвяжется от неё. Юлька вздохнула, переступая порог учительской. Ей предстояла ещё одна баталия. Но благодаря дяде Лёше она была к ней готова. А благодаря Мите – спокойна и даже весела.

Светка Марфушина выскочила на крыльцо школы, на ходу застёгивая пальто, и крикнула Лапочке в спину:

– Алиса!

Поскальзываясь на заледенелой дорожке, она добежала до подруги и её провожатого. Лицо Светки сияло: вот, вот оно, Лапочка, свершилось! Вершинин тебя провожает, вот счастье-то!

– Вы домой? Я с вами до остановки только, – выпалила Марфушина на бегу.

– С чего это? – надменные брови Лапочки поползли вверх. – Иди со своими подругами до остановки.

И Лапочка взяла Вершинина под руку, вздохнув утомлённо:

– Вот вечно прилипнет… полное ничтожество!

Светка Марфушина смотрела в спину удаляющейся Лапочки, и огромная чёрная дыра расползалась у неё в сердце. Она хотела крикнуть что-нибудь обидное в эту прямую узкую спину, но горло сжало ледяной рукой, слёзы-горошины покатились по Светкиным щекам, оставляя на пальто тёмные пятна.

– Что? Прогнала? – услышала Светка за спиной равнодушный голос Софии. София подошла и встала рядом, тоже смотрела Алисе вслед. – Чего ты ревёшь, дура? Думала, она и теперь будет с тобой дружить? Как же! Мы ей теперь не нужны.

Светка подавленно всхлипнула.

– Да ладно! – рассердилась София. – Будто это в первый раз! Чего реветь из-за неё? Дура ты, Марфуша.

София неловко замолчала, полезла в сумку, достала Светке белоснежный, новенький платок и зачем-то долго смотрела в тёмную глубину сумки. Потом сказала медленно, будто каждое слово давалось ей с трудом.

– Слушай… я тогда… ну когда Озарёнок… в общем, вот.

София достала из сумки обгоревшие по краям, но целые тетрадные листы, исписанные Юлькиной рукой. Листы были аккуратно уложены в файл.

– Вот, – снова сказала София. – Это не сгорело тогда. Не успело. Я подобрала. Я не читала. Марфуша, отдай ей, ладно?

И она сунула хрустящий файл в Светкины замершие руки.

– А ты?

– Я не могу, – нахмурилась София, щёлкнула замком сумки и чуть ли не бегом ринулась к остановке.

Светка посмотрела на листы. Машинально прочитала: «Сегодня Лапочка опять доводила Ганеева. Не то чтобы мне нравится Ганеев, но нельзя же так издеваться над людьми…» Светка тут же отвела глаза и спрятала файл в рюкзак, а потом вернулась к школе и села на холодные ступеньки крыльца.