В доспехах и с оружием - Терри Пратчетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Гав, тяв, дай собачке бисквит.» — сказал Гаспод.
Морковка стоял и лихорадочно обшаривал карманы. «Мне казалось, что у меня оставался кусочек бисквита — ей-богу, мог бы поверить, что ты понимаешь каждое сказанное мною слово…»
Гаспод заискивающе поклонился и без труда ухватил бисквит.
«У-уф, у-уф, чавк, чавк.» — сказал он.
Морковка одарил Гаспода слегка недоуменным взглядом, каким люди всегда награждали того, когда он произносил «у-уф» вместо лая, кивнул Любимице и направился к авеню Коронации к дому леди Рэмкин.
«Вот идет прекрасный юноша.» — сказал Гаспод, с хрустом кусая черствый бисквит. — «Простой, но прекрасный.»
«Ну да, он простой.» — сказала Любимица. — «Это было первое, что я в нем заметила. Он простой. Но все лишнее только усложнило бы дело.»
«Ты отвратителен.»
«Да, но я по крайней мере остаюсь в одном обличьи весь месяц, не меняя его, не в обиду будь сказано.»
«Ты напрашиваешься на трепку.»
«Да-а…» — заныл Гаспод. — «Да-а, ты можешь меня покусать. Гр-р. Но меня беспокоит это твое желание. Ты задумайся. У меня было столько собачьих болячек, что выжил только потому, что эти маленькие букашки были слишком заняты, сражаясь друг с другом. Кажется я даже переболел Лижущей Смертью, хотя ею болеют только беременные овцы. Давай. Кусай меня. Измени мою жизнь. Каждый раз в полнолуние у меня будет внезапно отрастать шерсть и желтые зубы, и я повсюду рыщу на своих четырех. Могу заметить, что это сильно изменит мое положение.»
«На самом деле.» — сказал он. — «я и так уже лишился клока шерсти, но пусть…пойми меня, только не надо сильно кусать, а только чуть-чуть…»
«Заткнись. Наконец у тебя завелась подружка, как сказал Морковка. И если у него было что-то на уме…»
«Быстро лизни, даже…»
«Заткнись.»
* * *«Весь это беспорядок по вине Ветинари.» — сказал герцог Эорл. — «У человека нет вкуса. А потому у нас в городе зеленщики пользуются таким же влиянием, как и бароны. Он даже позволил Водопроводчикам создать собственную Гильдию! По моему скромному мнению, это совершенно противоестественно.»
«Все было бы не так плохо, если бы он не окружал себя некими общественными элементами.» — сказала леди Вездесущая.
«И даже воспитывал их.» — сказала леди Лунная. — «Подобные люди всегда могут ускользнуть от расплаты.»
«Я допускаю, что старые короли не были нужны нашему народу, особенно в конце.» — сказал герцог Эорл. — «но по моему скромному мнению, они по крайней мере чего-то стоили. В те дни мы владели порядочным городом. Люди были более уважительны и знали свое место. Люди уделяли приличиям весь день, а не прохлаждались день-деньской. И разумеется мы не распахивали ворота перед всяким сбродом с оружием, способным воевать. И конечно же у нас был закон. Разве не так, капитан?»
Капитан Сэмюэль Бодряк остекленевшим взглядом уставился в точку, чуть левее и выше правого уха говорившего.
Дым сигар витал в неподвижном воздухе. Бодряк испытывал смутную уверенность, что ему довелось провести бездну времени, поглощая неимоверное количество пищи в компании людей, не нравящихся ему.
Он тосковал по запаху сырых улиц и булыжникам под картонными подошвами сапог. Поднос с послеобеденными напитками гулял вокруг стола, но Бодряк не прикасался к нему, потому что это раздражало Сибил. Она пыталась этого не показывать, что раздражало его еще больше.
Виски Медвежье Объятие уже выветрилось. Он ненавидел быть трезвым. Для него это означало, что он начинал думать.
Одна из мыслей, пробившаяся в его сознании, была та, что таких вещей, как скромное мнение, здесь никогда не бывало.
У него не было опыта общения с богатыми и сильными мира сего. Как правило, этого опыта у полицейских нет. Это не означает, что они менее склонны совершать преступления, отнюдь нет, просто преступления, совершаемые ими, лежали далеко в стороне от обычной преступности, лежащей в пределах досягаемости людей в плохих сапогах и ржавой кольчуге.
Обладание сотней домов в трущобах не было преступлением, хотя сам ты и проживаешь лишь в одном, или почти не преступлением. Быть Убийцей — Гильдия на самом деле никогда так не говорила, ибо важнейшее качество быть сыном или дочерью джентльмена — не было преступлением. Если у вас было достаточно денег, вы вряд ли вообще стали совершать преступление. Вы просто немножко грешили.
«А сейчас, куда ни глянь, гномы, тролли и грубые люди.»
— сказал леди Лунная. — «В Анк-Морпорке гномов больше, чем в любом из наших городов, или как им там угодно называть свои норы.»
"Что вы думаете, капитан? " — спросил герцог Эорл.
«Гм-м.»
Капитан Бодряк взял кисть винограда и начал крутить ее в руках.
«…о современной этнической проблеме?»
«А разве у нас такая есть?»
«Ну да… Взгляните на Карьерный переулок. Там же каждую ночь драки!»
«И у них совершенно нет представления о религии!»
Бодряк минуту или две изучал кисть винограда. Все, что ему хотелось сказать, было : «Конечно они дерутся. Они же тролли. Конечно они лупят друг друга клюшками — ведь троллийский язык — это в основном язык тела, ну и разумеется им нравится кричать. На самом деле единственный, кто доставляет настоящие неприятности, так это ублюдок Хризопраз, и то только потому, что он набрался этого у людей и оказался способным учеником. Что ж до религии, то боги троллей колотили друг друга клюшками за десять тысяч лет до того, как мы прекратили пожирать скалы.»
Но воспоминание о мертвом гноме упрямо переворачивало что-то в душе.
Он положил виноград обратно на тарелку.
«Несомненно.» — сказал он. — «С моей точки зрения, безбожные ублюдки должны быть собраны в кучу и вышвырнуты из города мечами и копьями.»
Наступила краткая тишина.
«Это не больше того, чего они заслуживают.» — добавил он.
"Именно! Да они ничем не отличаются от животных! " сказала леди Вездесущая. Бодряк подозревал, что ее имя Сара.
«Вы разве не замечали, какие у них массивные головы?»
— сказал Бодряк. — «Это же просто скалы. И маленькие мозги.»
«Да и морально, разумеется…» — добавил герцог Эорл.
Раздался неясный шум всеобщего одобрения. Бодряк потянулся за своим стаканом.
«Вилликинс, я не думаю, что капитан Бодряк желает вина.» — сказала леди Рэмкин.
«Ошибаетесь.» — весело сказал Бодряк. — «А поскольку мы уже затронули тему, а как насчет гномов?»
«Не знаю, может никто не замечал.» — сказал лорд Эорл.
— «но возможно вы не присматривались, как много вокруг развелось псов.»
Бодряк вытаращился на него. Насчет псов это было правдой. Казалось, что вокруг как никогда много было бездельников, и это увы было так. В свое время он посетил с Морковкой бары гномов и знал, что гномы могли съесть собаку, только если они не могли получить крысу. И десять тысяч гномов, постоянно едящих ножом, вилкой и совком, не могли проделать брешь в крысином населении Анк-Морпорка. Это было главными мыслями гномов в письмах домой — давай, все и кетчуп.
"Заметьте, какие у них маленькие головы? " — изощрялся он. — «Без сомнения очень ограниченные умственные способности. Результат измерений.»
«И вы никогда не увидите их женщин.» — сказала леди Сара Вездесущая. «Я нахожу это весьма…подозрительным. Вы знаете, что говорят о гномах.» — добавила она мрачно.
Бодряк вздохнул. Он был вполне уверен в том, что вы видели этих женщин все время, хотя они и выглядели похожими на гномов мужчин. Без сомнения это знали все, кто знал хоть что-нибудь о гномах.
«Хитрые маленькие дьяволы.» — сказала леди Лунная. «Острые как пила.»
«Вы знаете.» — покачал головой Бодряк. — «знаете, что более всего чертовски досаждает? То, что они одновременно не способны ни на какие рациональные мысли и в то же время чертовски проницательны.»
Только Бодряк заметил взгляд, которым его наградила леди Рэмкин. Лорд Эорл выплюнул окурок сигары.
"Они только въезжают и перенимают у других. И работают как пчелы все время, а обычным людям нужно немного сна.
Это совершенно ненормально."
Бодряк выслушал комментарий и мысленно сравнил его с недавними рассуждениями о приличии работать день-деньской.
«Ну один из них уже не будет так напряженно работать.»
— сказала леди Вездесущая. — «Моя горничная сказала, что одного гнома нашли сегодня утром в реке. Возможно межзтнические стычки или что-нибудь подобное.»
«Ха-ха…в любом случае это только начало.» — продолжал лорд Эорл. — «Просто никто ничего не смог заметить.»
Бодряк весело улыбнулся.
В его руке была бутылка вина, несмотря на тактичные попытки Вилликинса забрать ее. Горлышко бутылки выглядело приветливо, приглашая его ухватить…
Он не мог оторвать глаз от этого человека. Бодряк посмотрел ему прямо в лицо — человеку, внимательно его изучавшему, и чьи последние слова, переплетавшиеся с беседой, были : «Не могли бы вы быть столь любезны и передать мне приправы, капитан?» В его лице не было ничего примечательного, кроме пристального взгляда — совершенно холодного и чуть улыбающегося. Это был доктор Крест. Бодряком овладело неодолимое чувство, что его мысли читаются.
