День козла - Александр Филиппов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В ведомстве, которое мой товарищ представляет, это запросто, – веско подтвердил Гаврилов.– Так что говори по-хорошему. Нам ведь от тебя, если разобраться, сущая мелочь нужна – Сашку сдать.
Полковник опять ослабил цепь.
– Ух-хр… – вздохнул шумно Кабан. – Что вы, в натуре, мужики… навалились…
– Давай, говори, – подбодрил его Коновалов.
– Да я… уф-ф… Я ж ничо… Сашка этот мне на хрен не нужен. Пришел, прими, грит, в братки… Я ж брать-то его не хотел… Они ж, чеченцы, после войны на всю голову отмороженные. А у нас с умом, с подходом нужно. Ну и взял его – вроде как с испытательным сроком. Думаю, будет психовать, на клиентуру дуром бросаться – выгоню.
– Где он сейчас? – напирал Гаврилов.
– Да на рынке, где же еще. С пацанами моими… стажируется.
Коновалов отпустил Кабана, и тот рухнул грузно на колени, замотал головой, массируя шею. В биллиардную осторожно заглянул один из давешних парней, вытаращил глаза на поверженного пахана.
– Пшел вон! – рявкнул тот.
Парень мгновенно, словно испуганное привидение, растворился в дверях.
– Поехали на базарчик. Тут недалеко, – не обращая больше внимания на Кабана, заторопился Гаврилов.
ХVII
Воодушевленный выпитыми с утра натощак двумя бутылками пива, а еще больше – конвертом в кармане, Пеликан вышел из Дома колхозника в приподнятом настроении. Он решил сразу же, не теряя времени, приступить к выполнению очередного задания. Никакого плана у него не было, да и быть не могло. Террористы, экстремисты, группировки какие-то… кто ж знает, где их искать? А вот послушать, что говорит народ о визите в городок Первого президента, вполне реально, Для этого всего и надо-то сходить на местный базарчик, потолкаться у прилавков, да и прислушаться, о чем люди судачат. Авось, что-то и проскользнет в их болтовне интересное.
Даже если бы Пеликана не завербовали в свое время ловкие гэбисты, он все равно рано или поздно стал бы стукачом. Ему нравилось выслеживать и вынюхивать чужие секреты. Знания о тайных пороках и дурных поступках окружающих, внешне вполне добропорядочных людей, успокаивали его, внушая чувство собственной полноценности.
Дело в том, что Пеликан, в миpy учитель естествознания Вениамин Георгиевич Воскресенский, был конченным педофилом. Эту горькую правду о себе он узнал не сразу. Ему казалось сперва, что профессию школьного учителя он избрал, исходя из высоких побуждений, с юности любя возиться с детьми, и потому стремился всегда находиться ближе к ним, сеять в их душах «доброе, разумное, вечное». И лишь годы спустя стал замечать, как неудержимо тянет его погладить маленькую головку с тонким хвостиком заплетенных в бантик косичек, как дрожит при этом его рука и учащается сердцебиение, а язык непроизвольно облизывает разом пересохшие губы.
Он долго боялся признаться себе в своем пороке, даже попробовал жениться, но, увы, двадцатипятилетняя супруга, женщина по общепринятым понятиям довольно эффектная, в сексуальном плане привлекала его не больше, чем восьмидесятилетняя старушка. Брак развалился, и с тех пор Пеликан оставался один на один со своим тайным, порицаемым общественностью вожделением.
У него хватало интеллекта противостоять этому безумному с точки зрения традиционного большинства желанию, тем более, что в последние годы появились для таких как он всякого рода виртуальные отдушины – порножурналы, видеокассеты, Интернет, но тогда, двадцать лет назад, он не выдержал, перешел дозволенную грань с девчонкой-двоечницей и… попался.
Бледный, окостеневший от ужаса, он лопотал суровым милиционерам что-то о безумной любви, приводил примеры из литературы, отчего-то Тургенева /Набоковской «Лолиты» тогда еще не читали/, следователи хмыкали скептически и, как говорится, шили дело с обескураживающей, не оставляющей надежд неизбежностью. А потом вдруг возник в мрачном кабинете улыбчивый человек в штатском, внимательно выслушал сбивчивые оправдания учителя, и все сразу устроилось. Уголовное дело прекратили, ту девчонку, довольно развязную, справедливости ради надо отметить, для своего возраста, спровадили в другую школу, а молодой улыбчивый человек, оказавшийся оперуполномоченный УКГБ, предложил Вениамину Георгиевичу взять оперативный псевдоним «Пеликан».
Платили за сотрудничество гэбисты не слишком щедро, хотя приварок к зарплате педагога оказался все-таки заметным, но Пеликан работал не столько из-за денег, и даже не из-за страха оказаться в зоновском «петушатнике», сколько из искреннего интереса, превратив стукачество в своеобразное хобби. Второе по значимости после просмотра дефицитных в те годы порножурналов.
Начало восьмидесятых годов стало для осведомителя порой расцвета. Его резидентов интересовало буквально все – что говорят и думают козловцы о партии и правительстве, о местных органах власти, об афганской войне, как комментируют в народе постановления последнего пленума, кто слушает забугорные радиоголоса и рассказывает политические анекдоты.
Свои агентурные сообщения Пеликан строчил, не выходя порой из учительской – достаточно было послушать коллег, заведя с ними разговор о продовольственном и вещевом дефиците, о прочих тяготах социалистического бытия. Правда, для его болтливых не в меру собеседников такие откровения внешне ничем плохим не кончались – никого из них не арестовали, не сослали за Уральский хребет, ну, может быть, в должности не повысили, в турпутевке за рубеж отказали – так все это мелочи, и в этом плане совесть Пеликана была чиста.
В начале девяностых о нем будто забыли на несколько лет, потом опять вспомнили, вышли на связь, но сведения о том, как ругали ельцинский режим нищенствующие учителя, новых кураторов из ФСБ уже не интересовали. И конвертики при встречах Пеликана с резидентами становились все тоньше, хотя сейчас денежки их доверенному лицу были ох как нужны! Ночные бдения у экрана компьютера, платные порносайты стоили немало.
И вот, наконец, долгожданная встреча с человеком из «конторы», солидный гонорар и задание – не так себе! От сознания того, что вновь востребован «органам», и жизнь вновь обретает некий высокий, государственный даже смысл. Пеликан засуетился, забил копытом, словно старый кавалерийский конь при звуках полковой трубы…
На базарчике, который работал лишь в первой половине дня, с утра было многолюдно. Торговали здесь в основном местной снедью – мясом, молоком, поспевающими дружно на окрестных огородах овощами, но были и заморские фрукты, которые раньше лишь в Москве купить можно было, да и то отстояв очередь, – бананы, апельсины, ананасы… Народ неторопливо плыл мимо прилавков; приценивался, торговался, взвешивал и покупал. Ни о каких президентах, террористах ни покупатели, ни продавцы не рассуждали. Потыкавшись туда-сюда и купив еще бутылку пива, Пеликан отошел в закуток между двух киосков, встал, прихлебывая из горлышка, прислушиваясь к разговору трех быковатых парней, выпивавших за пластиковым столом по соседству.
– Что-то ментуры сегодня понагнали, – досадовал один из них, смачно чавкая колбасой, откусывая куски прямо со шкуркой от увесистого батона. – Рейд у них какой, или че?
– Темнота, – укорил его товарищ – такой же плотный, короткостриженный. – У нас же этот в гостях… Ну, как его, который президентом-то был?!
– А мне все президенты по барабану, – рыгнув сытно, бросил на стол погрызанную колбасу первый. – Я политикой не интересуюсь. Давай еще водочки выпьем. За Сашину стажировку. Штоб, значит, все нормалек прошло!
– Мне тоже политика не интересна, – разлил водку на троих его приятель. – А только менты этого президента пасут, чтоб, значит, чего не вышло. Беспорядков каких, или чо. Значит, и нам осторожнее надо быть, а то заметут по запарке – отмазывайся потом!
– Кабан отмажет… А президента здесь охранять не от кого. Эти лохи, – парняга пренебрежительно мотнул головой в сторону рыночной толпы, – Любой властью довольны. И мы тоже. Я, дело прошлое, на малолетке еще при коммуняках сидел. Так там все на уши наезжали, воспитывали. Это, деточки, нехорошо, это, деточки, нельзя… И сейчас то же самое. Теперь ко мне мент без адвоката вовсе не подходи! Я свои права знаю…
– Ерунда это все! – встряхнулся вдруг осоловело молчавший до этого третий парень.
– Ты че буробишь?! – нахмурился на него первый. – Тебя, бля, на помойке нашли. Отмыли, прикид новый дали, спортивный костюмчик – «Адидас»! Фирма! Вот и сиди, слушай, чо старшие говорят!
– Я про то, что ментов для охраны нагнали, – упрямо тряхнул головой парень. – Ерунда это все! Щас знаешь как?! – он качнулся за столом пьяно, прицелился воображаемой винтовкой. – Оптика мощнейшая. За километр – бац! И нет вашего президента!
– За километр? Гы-гы-гы, – загоготал один из собеседников. – Ты че, в натуре, из пушки по нему палить будешь? Или из этой… как ее… Ракеты класса земля-воздух?!