День козла - Александр Филиппов

– Мы к сожалению, торопимся, – виновато развел руками Гаврилов. – Я говорю – проездом. А что с Сашкой-то? Я ж в милиции работаю – а что с ним приключилось, не слышал. Где он?

Наташа опять закручинилась.

– У нас ведь, Ваня, как? Пока сына растишь одна, поишь, кормишь, одеть стараешься, чтоб не хуже, чем у людей – он никому не нужен, кроме матери-то. А как вырастет – так повестки из военкомата начинают слать, мол отдавай долг Родине. А чего мы ей с Сашкой должны? Детские пособия – и те через пень-колоду платили. Раньше-то, при Советах, хоть детский садик почти дармовой был… А за комбикорм тот треклятый мы уж и штраф уплатили…

– Какой комбикорм? – удивился Гаврилов.

– Да тот, что они с соседом, Третьяковым Егором, со свинокомплекса унесли.

– Украли, что ли?

– Ну, да. Так получается. Я уж его корила-корила, зачем взял? А он: все тащат, и ничего. Что я, грит, геройством своим два мешка комбикорма не заслужил? Вот и сцапали их, с соседом-то. Тот-то старый уже, пенсионер-инвалид, от него отстали. А моего теперь затаскают. Неужто посадят за комбикорм тот?

– Не посадят! – твердо пообещал Гаврилов. – Я разберусь.

– Поросенок у нас, – всхлипывая, говорила о своем Наташа. – Как по нонешним временам без поросеночка? Мясо-то на базаре почем! А с кормами худо было. Счас-то вон картошка пошла ранняя, тыквы насадили, кабачков. Теперь-то прокормим. А тогда трудно было, с кормами-то. Так мой Сашка чужого отродясь не брал, а тут вроде общее. Оно ж акционерное общество теперь, свинокомплекс, а тот же колхоз. И все тащат. Начальство вагонами да машинами крадет, а колхозники мешками да тележками. Вот и моего угораздило. Ты… вы, Ваня, уж посодействуйте, чтобы парня не трогали. Так-то он хороший у меня. И для государства – герой! Только ты найди его поскорее, пока он беды большой не сотворил!

– А где он сейчас? – насторожился Гаврилов.

– Ой, и говорить страшно. К бандитам подался, – округляя глаза, шепнула мать.

– К банди-и-там…. – Гаврилов глянул многозначительно на Коновалова. – Это к каким же?

– Да к братьям Кабановым. Ты че ж, милиционер, а бандитов наших не знаешь? Сашка грит, с ними, если и посадят, так хоть будет за чо. У нас, грит, в стране, чем больше наворуешь, тем меньше срока дадут! Возьму, грит, oтрез и добуду нам с тобой на житье сытное!

– Отрез? – переспросил Коновалов.

– Ну да, отрез. Вон, в сарае деревяшка и железки отпиленные валяются. Вроде как от ружья. А Сашки третий день нет. – Она опять громко всхлипнула.

– Обрез, – хмуро догадался Гаврилов.

– Лихой парень, – покачал головой полковник.

– Да уж. Героя и сейчас за просто так не дают, – подтвердил милиционер. – Пойдем, поглядим, что там в сарае наш воин напилил.

На полках из неструганных досок они без труда нашли кусок приклада и обрезок ствола.

– Тулка. Одноствольная, двенадцатого калибра, – изымая вещдоки, со знанием дела пояснил Гаврилов. – Правда, на тысячу метров из обреза не пальнешь…

– Зато в упор можно, – возразил Коновалов.

– Ты уж найди его, Ваня, сделай внушение, – провожая гостей до машины, семенила позади Наташа. – Один ведь он у меня. Безотцовщина. Найдешь, а?

– Обязательно найду, – серьезно подтвердил Гаврилов, прощаясь. Усевшись на переднем сиденье «Уазика», бросил водителю. – Давай к Кабанам.

– В коттедж или на заправку? – включая зажигание, уточнил тот.

– На заправку, – и пояснил Коновалову. – У них там что-то вроде офиса. Все братки с утра собираются.

– А эти… братья Кабаны – и впрямь бандиты! – полюбопытствовал полковник.

– Теперь их занятие бизнесом называется, – скривился Гаврилов. – У братьев бензозаправка с этим, как его… мотелем, что ли, ну, вроде бара и гостиницы, два магазина, несколько шашлычных на трассе понатыкано. Ну и рэкет, само собой. Щипают мелких предпринимателей из местных. Заправляет всем старший Кабан, Стасик. Дважды судим – за изнасилование, по малолетке еще, и разбой, депутат горсовета, между прочим – не хухры мухры!

– Чего ж вы, такого-то во власть допустили?

– Народ избрал, – пожал плечами Гаврилов. – Ему, как говорится, видней.

– А младший?

– Младший, Вадим, так, на подхвате. У нас в милиции работает.

– В милиции?!

– А что? Не судим, юридический институт закончил. Так что работа в правоохранительных органах – его конституционное право. Так нам кадровики из УВД объяснили. Их, видать, неплохо подмазали. Тем более, что официально у нас на младшего ничего нет. Работает в отделе борьбы с преступлениями в сфере экономики. Дела ведет, кого-то жучит… Я так подозреваю, что тех, кто старшему Кабану не отстегивает. Но жучит по правилам, за действительные нарушения, так что формально – не придерешься… А у вас в Москве что – не так?

– Так, – скорбно согласился полковник. – У нас таких кабанят во всех ведомствах полно. И в МВД – целая свиноферма.

Бензозаправка, расположенная на въезде в город, напоминала сказочный теремок, выстроенный из свекольного цвета кирпича в новорусском стиле – с башенками, балкончиками, украшенными решетками стального литья. У парадного входа в «мотель» красовался припаркованный «Нисан» золотистого цвета. Рядом с ним стоял плотный мужик лет сорока. Из-под расстегнутой до пупа рубахи того же, что и «Нисан», оттенка, виднелась витая, с палец толщиной, золотая цепь с массивным, похожим на копченого леща, поповским крестом. Мужик, щурясь от солнца, всмотрелся в милицейский «Уазик».

– Старший Кабан, – пояснил Коновалову, выбираясь из машины, Гаврилов, и обратился к мужику, не здороваясь.

– Ну, ты Стас, прям весь золотой!

Мужик оттопырил губу, смерил подъехавших с головы до ног презрительным взглядом, сказал, поигрывая брелком с ключами – золотым, конечно же!

– Я думал, Вадька со своей ментурой приехал. А с вами мне разговаривать некогда. По делам уезжаю. Жрать хотите – идите в бар. Вас там на халяву покормят. И выпить дадут!

– Нет, Кабан, мы к тебе не за дармовой жратвой пришли, – неприязненно щурясь, заявил Гаврилов. – Разговор есть. Дело серьезное.

– Я для тебя, мент, не Кабан, а Станислав Сергеевич, – вскинулся мужик.

– Ну-ну, Кабан, чего расхрюкался, – улыбнулся недобро милиционер. – Пойдем в дом, потолкуем. Тобой вот… товарищ интересуется. Или боишься один, без дружков своих, с представителями правоохранительных органов общаться?

– Срал я на таких представителей, – огрызнулся Кабан. – В этoм городе мне бояться некого, – и зашагал все-таки, не оборачиваясь, в зарешеченный теремок.

В просторной биллиардной два здоровых парняги лениво гоняли по зеленому сукну крупные, как яблоки белого налива, шары. Те сталкивались с костяным звуком и медленно, будто нехотя, скатывались, как в гамаки, отдыхать в сетки луз.

– Мордоворотов-то убери, – предложил Гаврилов. – У нас беседа конфиденциальная.

– У меня от пацанов секретов нет.

– Зато у нас есть.

Кабан мотнул головой в сторону двери, скомандовал парням.

– Пр-с-с.

Тe, глянув исподлобья на непрошенных гостей, уложили бережно кии и вразвалку вышли.

– Где Сашка? – буднично поинтересовался Гаврилов.

– Какой Сашка? – высокомерно поднял тяжелый подбородок Кабан.

– Герой России. Я знаю, что он в твою бригаду подался.

– В какую бригаду? Ты чего, мент, мне тут впариваешь? А это еще что за пидор в галстуке? – он ткнул небрежно пальцем в грудь Коновалова, но тут же вдруг крутанулся на месте, вначале наклонился вперед, потом откинулся не полусогнутых ногах назад, захрюкал и впрямь по-кабаньи, – Ухр-хры-ы…

Это Коновалов, перехватив указующий перст Кабана, вывернул ему правую руку за спину, и, потянув золотую цепь на шее, закрутил намертво, так, что крест протестующе поднялся на кабаньем кадыке, как над могилкой.

– Перейдем к получению информации методом тактильного воздействия на источник, – легко, с усмешкой удерживая нелепо раскорячившегося огромной жабой посреди биллиардной мужика, терпеливо, будто преподаватель для непонятливой аудитории, пояснил свои действия полковник. – Ты, Иван, следи за его зрачками. Как расширятся, скажи мне. Значит, объект дозрел.

Гаврилов шагнул вперед, пристально вгляделся в налитые кровью глаза Кабана.

Кажись, расширяются.

Коновалов чуть отпустил цепь.

– Х-хры. Ты… хто такой? – удушливо просипел Кабан.

– Узнаешь… когда-нибудь, – шепнул ему в ухо полковник. – А сейчас колись. Иначе я тебе сначала руку сломаю… Вот здесь, в плечевом суставе. А потом придушу.

– Дa за меня… хр-р… тебе такое будет… – упирался Кабан.

– Ничего мне не будет, – уверил его, опять закрутив туже цепь, Коновалов. – Спишем тебя, как жертву бандитских разборок.

– В ведомстве, которое мой товарищ представляет, это запросто, – веско подтвердил Гаврилов.– Так что говори по-хорошему. Нам ведь от тебя, если разобраться, сущая мелочь нужна – Сашку сдать.