Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.) - Феликс Кандель

Будь я в руках нацистов‚ я знал бы – за то‚ что я еврей. Какое же право имела московская власть вырвать из моей жизни лучшие творческие годы‚ лишить меня лица‚ растоптать‚ замучить‚ обратить в рабство‚ довести до нужды и отчаяния мою семью‚ положить конец моей писательской деятельности?.. Я задыхался от чудовищной неправдоподобности‚ от кошмарной несправедливости‚ от нечеловеческой подлости того‚ что происходило со мной и с миллионами таких, как я... Засыпаешь в переполненном бараке‚ читая надпись на противоположной стене: "Кто не работает‚ тот не ест!" – а первое‚ что видишь‚ пробуждаясь‚ это лозунг: "Да здравствует братство народов СССР!" Лучшей иллюстрацией этого братства была наша нара‚ где, тесно прижавшись один к другому, спали впятером: Хасан Оглы Худай Берды‚ Юлиус Марголин‚ украинский рыбак Беловченко‚ финн-художник Котро и китаец Ван Чан-лу‚ который слово "рубашка" выговаривал не иначе как "лубашика"...

Голод иссушил мое тело‚ непосильная работа согнула спину‚ колени дрожали‚ лицо сморщилось и руки тряслись. Мой слух ослабел и глаза потухли... Тело мое распадалось‚ и всё во мне было растоптано и расстроено. Ничего не осталось во мне‚ кроме животного ужаса перед леденящим холодом и физической болью. Я выходил с утра в поле‚ метель засыпала мое рубище‚ я прислонялся где-нибудь под деревом в снегу и стоял в оцепенении‚ как во сне‚ пока окружающие с руганью не заставляли меня взяться за колоду‚ что-то тащить‚ подымать‚ помогать кому-то. Но я уже ничего не мог сделать... "Вот‚ – сказал доктор‚ – два одинаковых случая: вы и ваш сосед. Вам обоим осталось жить по три месяца. В этом положении‚ однако‚ еще возможно спасти вас обоих‚ если подкормить как следует. Но откуда взять?.. Как-нибудь на одного наскребём. На двоих нет у меня. Что же делать? Надо выбрать одного из вас. Сосед ваш – парень без роду-племени‚ никто по нем не заплачет. У вас семья за морем‚ кто-то ждет вас. Бог знает‚ кто из вас двоих больше заслуживает остаться при жизни. Я выбираю вас".

И так стало: мне – сверх казенного пайка – стали сносить остатки. Доктор отдавал свой хлеб‚ лекпом – часть своего хлеба: решили не отдавать меня смерти. Мне поручали работы‚ за которые полагалась добавка, – это называлось "поддержать". Сделали всё‚ чтобы я выиграл шахматную партию. Доктор обманул судьбу‚ подставил лишние фигуры на мою доску. Прошло три месяца‚ и я был жив‚ а сосед мой умер. Пришли взять его труп‚ и когда выносили носилки‚ я знал‚ что моя жизнь и его смерть – одно..."

5

Евреев с присоединенных территорий посылали на спецпоселения на Урал‚ в Сибирь и Казахстан. Они жили там без права выезда‚ под контролем сотрудников НКВД; молодежь отправляли в тайгу на лесоповал‚ люди постарше работали на предприятиях и в совхозах. Со временем они приспосабливались к местным условиям‚ разводили кур‚ выращивали картошку на огородах – помогала и еврейская солидарность‚ но неожиданно их срывали с обжитого места и отправляли дальше за сотни‚ а то и тысячи километров‚ где следовало начинать всё сначала.

Группу латвийских евреев‚ женщин с детьми‚ привезли в город Канск Красноярского края. Они обнаружили там местных евреев‚ потомков тех‚ кто поселился в Сибири еще в девятнадцатом веке. Евреи Канска говорили только по-русски‚ имели русские имена‚ ничего не знали о еврейских традициях‚ но они тепло встретили сосланных и многому у них научились. Местные евреи совместно с приезжими помогали нуждающимся‚ отмечали Песах‚ Рош га-Шана‚ Йом-Кипур‚ Хануку‚ сходились на миньян для молитв‚ читали кадиш по умершим в течение первого года траура.

В августе 1942 года около ста литовских евреев оказались на северо-востоке Сибири‚ в Якутии. Это место называли "тюрьмой без решеток" – крохотный поселок Быков Мыс в дельте реки Лены при впадении ее в Ледовитый океан. Семьдесят второй градус северной широты‚ тундра‚ полярная ночь‚ зона вечной мерзлоты‚ долгая суровая зима со снежной пургой и температурой ниже пятидесяти градусов по Цельсию. Переселенцы обнаружили там два барака – в одном из них располагалось предприятие для обработки рыбы‚ в другом местный клуб. В поселке было небольшое количество русских‚ а также якуты‚ которые жили в юртах; связь с "большой землей" поддерживалась кораблями‚ заходившими в дельту реки пару раз за летнюю навигацию.

Лена была богата рыбой‚ и евреи занялись ее ловом‚ обработкой и солением; зимой пробивали проруби в двухметровом льду и принимались за подледный лов. Хлеб получали по карточкам‚ кормились в основном пойманной рыбой‚ хотя запрещалось ее использовать в личных целях. Шили бушлаты от зимних холодов для себя и своих детей‚ в летние месяцы вылавливали лес из реки для отопления жилищ; порой находили бивни мамонта‚ из которых – по примеру якутов – изготавливали орудия труда и неприхотливые украшения. Выстроили большие юрты на несколько семей каждая; юрты располагались одна возле другой‚ и это место получило у ссыльных название "Эрец Исраэль".

Тяжелые бытовые условия заставляли сплачиваться‚ и образ их жизни стал напоминать типичное еврейское местечко Литвы. В одной из юрт устроили синагогу, создали погребальное братство "Хевра кадиша" и общество помощи нуждающимся‚ поставили кружки для сбора пожертвований‚ которые раздавали старикам и одиноким женщинам с детьми‚ чьи мужья были отправлены в лагеря. В праздник Песах накрывали столы для проведения традиционного "седера"‚ читали текст "агады"‚ переписанный от руки‚ и умудрялись изготавливать мацу; на праздник Пурим читали рукописную Книгу Эстер; умерших омывали и хоронили по еврейскому обряду‚ на деревянных могильных памятниках вырезали текст на иврите. Жители юрт говорили в основном на идиш‚ детей обучали языку иврит по рукописному букварю‚ рассказывали им главы из Библии‚ проводили церемонии бар-мицвы‚ сирот обучали произносить по родителям кадиш – поминальную молитву.

В октябре 1943 года в поселке состоялась первая еврейская свадьба. Жених – Давид, сын Михаэля Якова Штахновича‚ невеста – Бейла, дочь раввина Арона Арье Магаршака. Отец невесты составил традиционную "ктубу" – брачное обязательство‚ которое подписали‚ как и положено‚ два свидетеля. На свадебной церемонии присутствовали все евреи поселка; молодые стояли под "хупой" – свадебным балдахином; на столы поставили угощения из рыбы‚ приготовленной разными способами‚ и пироги домашнего производства. Бадхен веселил гостей‚ все пели‚ танцевали‚ желали молодой паре "хорошей довоенной жизни"‚ – возможно‚ не было в истории еврейского народа подобной традиционной свадьбы‚ которую когда-либо справляли на семьдесят втором градусе северной широты. Среди прочих подарков молодожены получили магендавид‚ вырезанный из бивня мамонта‚ и поздравления на листах бумаги‚ написанные на иврите; на одном из них был нарисован иерусалимский пейзаж и пожелание "построить дом на горе Сион в Иерусалиме". Первого ребенка назвали Хавива – воспитывали ее в еврейских традициях‚ на пределе возможностей столь отдаленного места.

У главного техника фабрики по обработке рыбы был радиоприемник‚ и он сообщил сосланным в 1948 году: "Для вас создали еврейское государство". Эта весть повергла всех в неописуемый восторг: пили пиво самодельного изготовления‚ пели песни на иврите‚ провозглашали здравицы в честь нового государства‚ о котором не знали пока что никаких подробностей‚ – русские и якуты принимали участие в общем веселии.

***

Из книги Ю. Марголина "Путешествие в страну Зэ-ка" (этап польских заключенных):

"В углу баржи пели. Вероятно, впервые звучали над Онегой такие песни‚ потому что вдруг встрепенулся советский лейтенант‚ "гражданин начальник" – точно его обожгло – и подошел‚ стал слушать. Молодой еврей замолчал.

– Пой! – сказал ему лейтенант.

– Не буду петь! – и отвернулся‚ словно вспомнил: "На реках вавилонских".

– Пой! – сказал лейтенант. – Ты еврей, и я еврей. Вот уже двадцать лет я не слышал этих песен. Детство мое отозвалось во мне‚ тянет за сердце‚ не могу слушать спокойно. Пойдем наверх‚ я дам тебе пить‚ сколько хочешь‚ только пой!

И за цену чистой воды молодой парень спел ему песню‚ которую на варшавских дворах распевали бродячие еврейские музыканты:

– Zu dir – libe – ful ich... (К тебе любовью преисполнен...)

Над гладью Онеги плыла печальная мелодия и хватала за сердце:

– Такие коротенькие слова – запомни их навсегда...

Лейтенант помрачнел и ушел на другой конец баржи. Больше он к нам не подходил..."

***

Среди беженцев из Варшавы оказался в Вильнюсе М. Бегин‚ руководитель польской организации "Бейтар". В августе 1940 года умер в Нью-Йорке В. Жаботинский; в Прибалтике была уже советская власть‚ и тем не менее группа бейтаровцев собралась на еврейском кладбище Вильнюса‚ чтобы почтить память своего руководителя. М. Бегин‚ из книги "В белые ночи": "Мы тайно принесли наше знамя и собрались у могилы молодого бейтаровца‚ погибшего... при попытке добраться до Эрец Исраэль. Молились‚ пели песни "Бейтара"... "Мы еще удостоимся чести сражаться за Сион‚ – сказал я собравшимся. – Но если нас лишат этой возможности‚ мы будем страдать за Сион. В любом случае мы выполним наш обет".