Седьмой Круг. Свой Путь (СИ) - Великолепный Дмитрий

Но современная школа волшебства не имеет однозначных, последовательных и структурированных “рецептов” Боевого Танца. Здесь каждый способный на столь изощренное колдовство маг, должен долгие годы изучать себя и подбирать необходимые движения самостоятельно, руководствуясь только собственными чувствами, ощущениями и глубиной познания своего тела и внутреннего мира. Обычно, из двух-трех сотен учеников со всего курса академии, научиться основам боевого танца получается не больше, чем десятку самых старательных студентов. Затем, они долго и кропотливо должны совершенствовать и развивать свой личный танец, годами подбирая и вымеряя движения, как можно лучше подходящие именно им и никому больше. И только один-другой из тысячи волшебников в будущем может достичь уровня, который остальные будут, затаив дыхание, называть неподражаемым. Как с виду, так и по своей чудодейственной мощи.

Более необузданная форма Пляски Стихий – совместное выступление нескольких магов. Как и полагается, дело это куда более замысловатое и изощренное. Для идеального исполнения совместного танца, двое или больше волшебников должны двигаться абсолютно синхронно, тем самым вызывая сильные резонансы энергетических потоков Небесного Сердца. Сливаясь движениями и мыслями в единый, неразделимый поток, маги могут вызвать невероятной силы колебания, способные взрастить колдовство до поистине колоссальной, чудовищной мощи.

Практика эта дозволена исключительно магам на королевской службе и используется только в военных целях. Секреты её держатся в строжайшей тайне, а тем счастливчикам, кому удалось узреть подобное неописуемое творение в живую вряд ли удалось после рассказать об этом кому-либо. Скорее всего, это было последнее из того, что такие счастливчики увидели в своей жизни.

Другое дело – Чароплеты. Наверное, самая распространенная каста магов, по способностям своим, как и обычно, разнящихся, но пользующимися одними и теми же средствами в колдовстве.

Древнее волшебное наречие – Изуамора – дошло до наших дней из глубины веков, история которых неизвестна ни одному из существующих ныне государств на поверхности Мирового Круга. Сложно сказать, как именно первые маги нашли и стали изучать этот язык, но до наших дней дошло немало колдовских слов, пользуясь которыми современные чароплеты слагают волшебные сочетания, каждое из которых несёт в себе некий сакральный смысл и высвобождает потоки Небесного Сердца в соответствующих словам формах.

По сути, для того, чтобы стать достойным чароплётом, волшебник должен хорошенько изучить колдовской язык. Как поэт, писатель или сказочник-бард. И чем высокопарней и красочней научится он изъясняться, пользуясь Изуаморй, тем послушней будут ему стихии или иные волшебные субстанции, какими весь пронизан мир.

Поговаривают, будто бы Сердце Магии понимает этот язык и отвечает говорящим на нем своей благодатью, а иногда, разорительными, непрощающими проклятиями. Посему, придумывать и слагать новые, ещё неизвестные сочетания на магическом наречии – дело несомненно опасное, но невероятно почетное. Тех, кто создаст что-то свое, новое, обязательно занесут в анналы магической истории, но путь к такому бессмертию удается пройти немногим.

А всё из-за того, что до наших дней смогли найти не все слова и правила, каким подчиняется Изуамора. Таким образом, изучать и развивать язык приходится лишь посредством сомнительных гипотез и смертельно опасных экспериментов, результат которых может привести неизвестно к чему, а иногда и вовсе ни к чему.

Основная же масса чароплетов служит простым людям, иногда хорошенько наживаясь на этом искусстве, а иногда просто, сводя концы с концами. Простецкие заговоры или выведение вшей и гнид у домашнего скота, – чем только не занимаются бездарные колдуны, в надежде быть полезными или просто не умереть с голоду. Увы, поближе к королевским замкам жизнь устраивает совсем немногих. Такие простые волшебники почитаются разве что среди челяди или солдат низких рангов. В кругах своих же, они нередко становятся целями бесконечных, глумливых насмешек, от чего жизнь их часто бывает не многим слаще, чем у некоторых особенно трудолюбивых холопов. Быть волшебником от рождения – далеко не залог простой, сладкой и беспечной жизни.

Эриус Ллойд. “Пути магии и их тайны. Часть I”. Школа Рассветной Росы. 388 год.

– Гораздо лучше, – прошипел голос из темного угла загнивающей питейной. – Но дело ещё не окончено.

– Будьте уверены, мы доведем начатое до конца, – выдающий себя за простолюдина Мортимер чесал перемотанные руки. От них невыносимо разило заживляющим бальзамом. – Мальчишка находится под постоянным надзором. Придет день, и он ошибется.

– Надеюсь, вы поспособствуете этому, а не будете ждать, как прежде, – небрежно бросил незнакомец. – Тем не менее, не выдавайте планов и не совершайте больше опрометчивых поступков. Не вызывайте лишнего внимания со стороны герцога. Какое-то время…

– Он не будет помехой, этот…

– Кто позволил тебе, мерзкий выродок, нелестно отзываться о представителе знатного рода в моем присутствии? – хрипнул неизвестный из темноты. – Не зазнавайся и не забывай, что ты лишь пешка в этой игре. При том, не слишком уж важная.

– Я… я… – Мортимер нервно сглотнул. – Прошу меня простить, господин.

– На этом всё. Исчезни!

Мортимер хорошенько закутался в капюшон своего дряхлого балахона и незамедлительно покинул трактир.

– Ну и говенная же у тебя работенка, фокусник! – Бьерн плюнул под ноги магу из Трибунала, прибывшему надзирать за Лео в Великой Кузнице. – Ты что действительно собираешься торчать здесь круглыми сутками?

– Таков приказ старших магов, – бесстрастно ответил волшебник в сером плаще. – До тех пор, пока Трибунал не закончится, я буду жить здесь.

– Вот же дрянь, – заключил мастер и зашёл в кузницу.

Преодолев коридор и лестницу, Бьерн добрался до комнаты Леонарда, где тот безвылазно проводил уже третий день. Кузнец для приличия стукнул разок в дверь и аккуратно зашел внутрь. Молодой маг даже не повел взглядом. Он лежал на кровати и безмолвно, обреченно смотрел в потолок.

– Ты бы хоть книжки свои почитал, – по-отечески произнес Бьерн, подтянув к себе единственный стул и усевшись на него. – Вот ведь срамное дело…

– Мы уже это обсуждали, – Лео незаметно моргнул. – В этом нет твоей вины. Рано или поздно случилось бы нечто подобное.

– Да как же?! Тот ненормальный колдун будто б специально учинил это безобразие! – возмущался кузнец. – И герцогу это не понравилось.

– Наверное, потому он за меня и поручился, – пожал плечами Лео. – Иначе бы я давно уже переехал в Дом Скорби.

– Там прислали какого-то идиота, – Бьерн мотанул головой к двери. – Говорит, будет жить с нами и следить за тобой.

– Вот ведь радостная новость.

– Все же, я решил тебе сказать, – Бьерн ненадолго задумался. – Чтоб ты вдруг лишний раз ничего не…

– Да, я стараюсь держать себя в руках, – с досадой выдохнул Лео. – Поэтому и заперся здесь, и пытаюсь думать о хорошем. Если честно, у меня не слишком уж удаётся.

– Не знаю, что там у тебя на уме, но я бы на твоем месте вылез и пообщался с этим типом... Может, чего полезного из него вытянешь, – подсказал кузнец. – Да и вообще, не скрывайся лучше. Покажи ему, что спокоен. И не считаешь себя преступником. Ага?

Лео ничего не ответил. Только развернулся к стене, намекнув, что разговаривать сейчас не намерен.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Бьерн, закрывая за собой дверь.

Весь этот и следующий день Лео так и не шелохнулся. Засыпал и просыпался, когда попало, совсем потеряв чувство дневного цикла и здорово выбился из колеи привычной ему жизни. Но, наконец, пятым утром голод взял верх над иными тревогами, и молодой маг нехотя, робко решил пробраться до кухни. К его превеликому сожалению, там он и познакомился со своим надзирателем.