Обнаженный меч - Джалал Баргушад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Искры, вырывающиеся из-под молотов, сыпались на лица кузнецов, но никто не обращал на это внимания, все были заняты работой.
Бабек, подняв щипцами собственноручно перекованный меч, прищурился и осмотрел на солнечном свете: "Вот Абдулла обрадуется! Не поверит, что я переделал тот старый меч, что нашел на Кровавом поле!" Бабек опустил меч в кадку с бурой водой, приговаривая:
— Вот так! Чем больше меч выпьет воды, выйдя из печи горна, тем острее будет.
Салман, смахнув толстыми пальцами пот, натекший в складки на лбу, обернулся к Бабеку и кашлянул:
— Это так, сынок! Потом, вода священна, — сказал, — где кончается вода, там кончается и жизнь. Солнце — отец земли, вода — мать! Землеробы говорят: того, что убито водой, солнце не воскресит, а убитое солнцем вода воскресит. Бог воды Анаид — наш бог. Хочу на правом берегу Аракса построить храм в честь Анаид. А, может, и еще один построю в нашей деревне, в Билалабаде.
— Да поможет тебе пророк Ширвин! — раздалось со всех сторон. — Ты построй храм, а мы каждый праздник там будем пить хум и веселиться.
Мутная вода в кадке, куда Бабек опустил раскаленный меч, булькая, испарялась. Вода пахла ржавым железом.
Бабек, склонив голову, трудился над другим мечом и все остальные кузнецы занялись делом. Салман время от времени поторапливал их:
— Ну, родные мои, пошевеливайтесь! До вечера совсем мало остается. Еще двести мечей надо отковать. Сегодня надо порадовать Джавидана.
Тут в кузню ввалился низкорослый, худой конюх с впалыми щеками. Он запыхался и обливался потом. Салман поднял голову. Конюх, переведя дыхание, выпалил:
— Да буду я твоей жертвой! Белого жеребца никто поймать не может. Который день не дается. Всех нас измаял. Обрывает арканы.
Салман прищурился и полушутя-полусерьезно сказал:
— У глупой вороны яйцо протухает. А еще конюхами зоветесь! — и обернулся к Бабеку. — Сынок, ступай, укроти этого коня![67] Пусть они увидят, каких сыновей родят матери.
Бабек проворно надел меховую безрукавку.
— Пусть Муавия поможет мне.
— Идите, но будьте осторожны, конь уж больно буйный. Конюхи насыпали на большие плоские камни, лежащие на берегу реки, соль. Кони с удовольствием облизывали их. Белый конь был насторожен. Увидев аркан в руках Муавии, поджал хвост, отошел от соли и подался под близлежащую скалу. Бабек, пригибаясь, незаметно зашел за скалу. Белый конь следил за Муавией, Бабека он не чуял. Конюхи с интересом наблюдали за Бабеком и рассуждали меж собой:
— Бабек думает — перед ним Гарагашга. Не знает, что еще не родился тот, кто мог бы объездить Белого жеребца.
— Эх, сколько дней всех нас изводит! Никто с ним не справится.
— Глядите-ка, поглядите-ка!.. Безумный сын Абдуллы хочет со скалы прыгнуть на спину жеребцу.
— Ну и ну… Настал его смертный час! Если Баруменд увидела "бы это безумство своего сына, у бедняжки сердце разорвалось бы.
Белый жеребец, испугавшись приближающегося Муавяю, навострил уши и прижался к самому подножью скалы. Только этого и ждал Бабек. Он орлом ринулся со скалы, и, едва коснувшись спины коня, тотчас вцепился ему в густую гриву. Конюхи закричали:
— Держи крепко!
— Не отпускай!
Старый коваль, прислонившись к наковальне, бил себя по коленям и причитал:
— Бабека жалко, жеребец сбросит его на камни. С этим жеребцом даже дочь Джавидана Келдания не может справиться. Кто-то рассудительно заметил:
— Старик, никто не спорит о том, как держится Келдания на коне, а сейчас перед нами Бабек!
Все были изумлены. Белый жеребец поднялся на дыбы и, рванувшись, устремился в сторону Баба чинара,
Все, отложив работу, глядели вслед Бабеку. Салмана охватил страх: "Не дай бог, с парнем что приключится…" Он закричал на конюхов:
— Дурачье, куда ускакал Бабек? Почему не остановили?
— Ты сам ведь послал его.
— Может, я с ума сошел, а с вами что?
— Клянемся огнем, все как во сне получилось. Не успели оглянуться, а он уже сидел на жеребце.
— Клянусь духом пророка Ширвина, если б стали отговаривать, не послушался бы.
Салман погрозил кулаком:
— Если жеребец сбросит его, считайте себя покойниками! Не. отвертитесь. Аида на коней, найти его!
Семь конюхов тут же вскочили на неоседланных коней. Муавия: первым вскочил на своего Демира. Они поскакали в сторону Баба чинара. Салман ворчал себе под нос:
— Конюх во всем должен знать толк. Кони белой масти норовисты, неподатливы. Надо объезжать их в срок… — Салман, глянул: на старого коваля, стоящего рядом с ним, и сердито добавил. — И коваль должен знать, как с каким конем надо обходиться.
Старый коваль слышал Салмана словно издалека и молчал.
Салман беспокойно расхаживал по Каменному мосту и всматривался в сторону Баба чинара.
Мало кто надеялся увидеть Бабека живым. Вдруг из-за холма, послышался топот. Топот постепенно нарастал, отдаваясь эхом под сводами Каменного моста. Салман, пыхтя, нагнулся и приложил ухо к земле:
— Едет, едет! Узнаю поступь Белого жеребца. — Салман, улыбаясь, поднялся, подкрутил усы и, поднявшись на цыпочки, глянул на дорогу. — Так и есть, Бабек!
На тропинке, ведущей к Каменному мосту, сперва показались уши Белого жеребца, а потом папаха Бабека из шкуры леопарда. Салман от радости подпрыгивал, как ребенок.
Белый жеребец был весь в мыле. От ляжек шел пар. Конюхи" отправившиеся на поиски Бабека, еще не воротились. Белый жеребец, доскакав до Каменного моста, совсем обессилел, еле ноги переставлял. Бабек поровнялся с Салманом и соскочил с коня:
— Вот и Белый жеребец! Я сбил с него спесь.
Салман повел рукой по шее коня. Показалось, что Бабек арканом душил жеребца. Но это было не так. Аркана не было видно. Салман, положив обе руки на плечи Бабека, потряс его:
— Сынок, огнепоклонники и сами подобны огню! Тьфу-тьфу, не сглазить, если так пойдет, самым большим полководцем Джавидана, сына Шахрака, станешь ты.
Бабек ликовал: "Самый большой полководец… А вдруг и вправду?"
Бабек размял колени, потер руку об руку — он так сильно держал коня за гриву, что теперь саднило пальцы.
Салман, проведя рукой по ребрам Белого жеребца, сказал:
— Сынок, ты — умный конюх. Погляди на осанку этого жеребца. Гляди, таких же статей, что и твой Гарагашга! Впредь за ним; ухаживать будешь ты.
Бабек попросил:
— Позволь, я сам подкую его.
— Сынок, ты подковать его не сможешь!
Салман нарочно говорил это, опасаясь за Бабека, думал — вдруг конь лягнёт, натворит беды.
— Пусть хоть на седьмое небо поднимется, — настаивал Бабек. — А не смогу подковать — тогда другие ковали помогут.
— Ну, и упрямый же! — улыбнулся Салман. — Ладно, поведем в кузню!
Всадники, которые отправлялись на поиски Бабека, воротились. Салман сказал им:
— Вот с кого пример надо брать!
Бабек повел коня. Пока шли в кузню, Салман несколько раз останавливался, размахивая руками, говорил о конях. И, конечно же, не преминул вспомнить, как ездил в Дербент за конями, как там угодил к хазарам в лапы, как верный друг Абдулла спас и его, и купца Шибла… Наконец вновь вернулся к разговору о конях:
— Сынок, запомни, конь — подарок судьбы, к тому же верное животное. У каждого коня свой норов. Немой конь часто сбивается с дороги. Отпустишь поводья — понесет по камням да кочкам… Запомни, глухой конь вислоухим бывает, как щенок. Кривоногий конь, персы их луконогими называют, спотыкается часто. Голубоглазый конь у нас считается злосчастным. Арабы считают, что косоглазый конь приносит счастье… Сынок, хочу сказать, что с сотворения мира кони были крыльями героев, их красой и гордостью. Твой Гарагашга не хуже Буцефала Александра Македонского. Увидит волка — выбивает клыки, врага увидит — отрывает голову. Ты цени своего коня, равного ему нет.
Когда Салман похвалил Гарагашгу, Бабек не удержался:
— Мы недавно скачки устроили, ни один конь не мог догнать Гарагашгу. Он несколько раз обгонял Демира Муавии. Но и этот Белый жеребец тоже скакун знатный! Очень на коня Лупоглазого смахивает.
— Так конь Лупоглазого тоже из моего табуна. Разбойники его заарканили на Кровавом поле и увели…
Кузня гудела, молоты вздымались и опускались. Муавия, держа Белого жеребца под уздцы, ласкал его. Жеребец стал покладистее, не брыкался. Бабек, опустившись на колено, подравнял копыта коня. Старый коваль пристально следил за его работой: "Как хорошо подравнивает! В молодости и мои руки были искусны".
И Салман с удовольствием наблюдал за тем, как Бабек подковывает коня. Казалось, что Бабек — прирожденный коваль. Выровняв копыта коня, выбрал подковы. Салман сказал:
— Сынок Бабек, когда будешь забивать гвозди, будь поосторожней, вдруг гвоздь не туда попадет.
— Не сомневайся.
Бабек, как заправский коваль, держал гвозди во рту. Брал их по одному, вставлял в отверстия подковы и забивал молотком.