Доспехи Дракулы - Ольга Крючкова

– От кашля задыхается…

– Рядом пост околоточного, я мигом! – сказал консьерж, натягивая пальто. – Пусть пошлёт кого-нибудь в ближайшую больницу. А вы идите к мужу.

Прошло не менее часа. Доктор все не приезжал… Около постели больного сидела Полина. Консьерж дожидался доктора внизу у парадной.

Жуков лежал белый, как полотно. Он уже не кашлял, а едва дышал. Наконец Полина услышала долгожданные шаги в прихожей.

– Вот прошу сюда, господин доктор… – лебезил консьерж.

В комнату вошёл сравнительно молодой человек, вероятно, недавно получивший медицинский диплом. Но Полине было не всё равно – молод доктор или стар, главное, он приехал.

– Ну-с… Что тут у нас? – поинтересовался эскулап.

– Плохо ему… Сначала кашлял… теперь и вовсе еле дышит… – пояснила Полина, захлёбываясь слезами.

Доктор скинул пальто и быстро огляделся. По обстановке комнаты определив платёжеспособность пациента, он начал осмотр.

– Ничего не понимаю… – бурчал себе под нос молодой эскулап. – Пульс едва прослушивается… Хрипов в груди нет… Температура ниже нормы… Потливость повышенная… Так вы говорите, ваш муж сильно кашлял? – уточнил доктор. Полина кивнула. – Странный случай, нетипичный… Надо бы его в больницу… Да-с, сударыня, там есть врачи поопытнее меня.

Пока молодой эскулап рассуждал, как лучше поступить, Николай Жуков испустил последний вздох…

Полина разразилась рыданиями и рухнула у постели с бездыханным телом. Доктор растерялся. Мало того, что он не мог поставить диагноз болезни, симптомы которой показались ему весьма странными, в его душу вообще закрались некоторые сомнения.

Несмотря на свой молодой возраст, доктору уже приходилось сталкиваться с отравлениями. Переговорив с консьержем, он ещё больше укрепился в своих подозрениях, ибо тот заверил:

– Николай Владимирович был человеком здоровым. Сегодня днём я его видел в добром здравии, прекрасном расположении духа.

– Что ж, любезный, зови околоточного…

Консьерж удивлённо округлил глаза.

– Да, вы что, господин доктор думаете, это Полина Ивановна… Да нет, что вы… Она не могла… Они два года здесь квартиру снимают…

– Ох, любезный. За свою недолгую практику я на такое насмотрелся! Жёны травят горячо любимых мужей и наоборот – мужья жён. Так-то вот.

…Околоточный, здоровенный мужик с красным обветренным лицом от постоянного пребывания на свежем воздухе, внимательно выслушал консьержа и доктора.

– Отравление – убийство, стало быть, дело жандармов. Хотя это ещё доказать надобно. Утром покойника в морг отправим, а сожительницу его – в участок. Пущай жандармы сами разбираются. Наше дело за порядком следить да кражами заниматься, – высказался он по сему поводу.

В кабинет Алексея Федоровича Полянского вошёл секретарь полковника Эйлера и протянул некий документ.

– Вот, господин поручик… Павел Христофорович велел передать, чтобы вы занялись этим делом.

Полянский принял из рук секретаря листок бумаги, испещрённый ровным убористым почерком, и прочитал первую строчку:

– Рапорт…

– Точно так-с, господин поручик, – кивнул секретарь. – Это рапорт из ближайшего полицейского участка, писарь ихний постарался. Павел Христофорович велел также передать, что в рапорте всё подробнейшим образом изложено. Сам же он уехал к начальству на совещание… Да, и ещё… Он просил как можно скорее выяснить все обстоятельства дела, написать отчёт да сдать его в архив.

– Так скоро?.. – удивился поручик. – А расследование в данном случае не требуется? Или полиция сама всё выяснила?.. Что по сему поводу сказал Павел Христофорович?

Секретарь пожал плечами.

– Не знаю, господин поручик. Что мне поручено, то я вам и передал. Далее сами разбирайтесь…

– Хорошо… Разберусь… – недовольно проворчал Полянский. И когда дверь за секретарём затворилась, добавил: – Ох, не любит Павел Христофорович дела из полиции получать… Ох, не любит…

Поручик сел за стол, положил перед собой рапорт и начал с особенным тщанием его читать.

– Так, так… – потянул он. – Стало быть, предположительно Полина Ивановна Агафонова, мещанского сословия, отравила своего сожителя Николая Владимировича Жукова… Тоже мещанина… Интересно получается… А по какой причине? Ревность? Деньги? Неприязнь? Неизвестно…

На какой-то момент Полянский задумался: «А не тот ли это Николай Владимирович Жуков, которого я встречал в салоне мадам Либуш? Так у него же остались связи в криминальном мире… Может, кто из бывших подельников и отравил его?.. Наиболее популярный мышьяк мучает жертву несколько дней кряду. А тут кашель и смерть в течение нескольких часов… Кому-то Жуков дорогу перешёл… Так он ещё и заядлый картёжник… Могли и отомстить за крупный выигрыш…»

– Что ж, придётся разбираться. Для начала отправлюсь в полицейский участок, что на Арбате. Надобно допросить мещанку Агафонову.

Напротив поручика Полянского за деревянным столом сидела Полина Агафонова. Глаза её от пролитых слёз припухли и покраснели, искусанные губы потрескались.

– Вы, сударь, из жандармских будете? – робко поинтересовалась молодая женщина и шмыгнула носом.

– Из них…

– А в каком вы чине?..

– Поручик… – ответил Полянский, внимательно разглядывая предполагаемую отравительницу. Мещанка Агафонова была на редкость хороша, даже несмотря на зарёванный вид: круглолицая, голубоглазая, губы полные… Волосы пшеничного цвета заплетены в толстую длинную косу, которую та теребила от волнения.

– Расскажите мне о ваших отношениях с покойным Жуковым, – попросил поручик.

Полина пожала плечами.

– А чё тут рассказывать, господин поручик, сожительствовали мы… Невенчанные были… Два года, как Николай снимал квартиру в Бахметьевском… Никогда мы не ругались, то консьерж может подтвердить или соседи. Жили спокойно… – сказала она и всхлипнула.

– Два года, говорите. А до этого…

– До этого мы и знакомы не были. Я жила с матушкой в Чертольском, покуда та не померла, да не оставила мне ничего… Деваться было некуда… Так я и попала в бордель… Там и с Николаем познакомилась.

Полянский насторожился.

– Вы имеете в виду салон мадам Либуш?

Женщина кивнула.

– Да. Я там недолго клиентов обслуживала. Приглянулась Жукову, он меня оттуда и забрал. – Она тихо заплакала. – Я молилась на него… Николай добрый был и щедрый. Меня не обижал… Зачем мне его травить? Чего я делать теперь буду? Одна дорога – снова в бордель… Или на каторгу, если вы не разберётесь во всём…

У Полянского сжалось сердце от жалости. Действительно, роль отравительницы Полине явно не подходила.

– А может быть, Николай Жуков имел врагов или занимался тёмными делами?

Полина покачала головой.

– Ах, господин поручик… Ну, какие у него враги?.. Да дела у него были одни: за карточным столом. Порой ночи напролёт за картами просиживал… Николай – картёжник заядлый.

– И шулер отменный… – добавил Полянский.

Полина насупилась.

– Этого я не знаю… – сказала она и добавила: – Николай говорил мне, что хочет перебраться в Ярославль, мол, друзья у него там надёжные. Обещал: два-три крупных выигрыша и уедем… Да я с ним – хоть на край света… Может быть, в этом дело?.. – Полина посмотрела на поручика ясными голубыми глазами, словно безоблачное небо. – Я не хочу на каторгу, господин поручик… Не хочу… Я не травила Николая…

– Ну, это ещё неизвестно, был ли он вообще отравлен. Пока одни лишь подозрения. Сегодня врач сделает вскрытие. И тогда…

Полина напряглась, налегла на стол полной грудью, подавшись навстречу поручику.

– И что тогда?.. – переспросила она.

– Если Жуков умер естественной смертью, то отпустим тебя, – пообещал Полянский.

Полянский прибыл в морг в тот самый момент, когда его давний друг Грачёв Андрей Генрихович закончил вскрытие тела Жукова и сделал определённые выводы.

Поручик, как бывший артиллерист, хоть и повидал смерть на войне 1812 года, всё же морги страсть как не любил. Одно дело война, а другое – изувеченные трупы да утопленники в мирное время.

Он дождался Грачева, когда тот вышел из препараторской.

– А, Алексей Фёдорович! – приветствовал поручика Грачёв. – Вы, видимо, по поводу предполагаемого отравления.

– Точно так-с, дорогой друг. По поводу него…

Грачёв снял белый халат, запачканный кровью, и совершено серьёзно сказал:

– Так вот, хочу признаться вам, Алексей Федорович, что я так и не смог установить причину смерти Жукова.

Полянский крайне удивился.

– Как? Почему? Разве это так сложно? При современной-то медицине!

– Увы, дорогой друг. Современная медицина далеко не совершенна… Говорю вам, как врач, с полной ответственностью. Органы покойного почти в норме, если не считать слегка увеличенной печени. Но это подтверждает отнюдь не наличие яда в организме, а умеренное пристрастие оного к спиртному.