Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд

Осенью такое случалось – самцы дрались, рога их сцеплялись намертво, и в результате погибали оба соперника.

Вот и сейчас победитель был уже едва жив.

«Мне еще не пора выбирать, – сказал себе Радж Ахтен. – Не пора входить в огонь и терять человеческую сущность. У Хассана была лишь малая часть той жизнестойкости, какой обладаю я».

Тут из тумана, скрывавшего нижние каньоны, галопом вылетел имперский жеребец. Радж Ахтен прищурился, чтобы разглядеть всадника. На огромном коне сидел измученный мальчишка лет десяти. С тюрбаном на голове, в белом бурнусе и темном плаще. С луки его седла свисала сумка вестника, и по блеску золотой чеканки на ней Радж Ахтен понял, что это императорский вестник. Понял также, что тот везет плохие вести.

Он пошел обратно к костру, над которым парил воздушный шар.

Мальчик, подъехав, натянул поводья. Жеребец увидел шар и закатил в ужасе глаза. Заплясал, прижимая уши и раздувая ноздри. Он был весь в мыле и тяжело дышал.

– О Великий Свет! – закричал мальчик, узнав Радж Ахтена. – Вчера на рассвете опустошители захватили рудники кровяного металла в Картише! Их привела сама Госпожа Подземного Мира.

У Фейкаалда отвисла челюсть.

– Если там творится то же, что в Каррисе…

Прежде Радж Ахтен не понимал, насколько на самом деле опасны опустошители. Сейчас ему живо вспомнились горная колдунья на Холме костей в окружении приближенных и ее горящий лимонным светом посох, из которого струились колдовские чары, сгубившие все растения, ослепившие и оглушившие воинов, иссушившие их тела.

Нашествие опустошителей на Картиш означало несказанный ущерб. Гибель урожая грозила голодом всему Индопалу.

– Все пошли в бой, – задыхаясь продолжал мальчик, – кроме служителей Дворца Канареек в Оме. Они повезли на север ваших Посвященных. И послали меня…

– Говоришь, их ведет Госпожа Подземного мира?

– Да, – сказал мальчик, испуганно тараща глаза. – Горная колдунья, очень большая. О таких мы даже не слышали.

Радж Ахтен все понял. Опустошители, конечно же, отправили в Индопал самые отборные свои войска. Ведь это было густонаселенное государство, куда более могущественное, чем Рофехаван. Против него могли решиться выступить только самые грозные воины.

Теперь он знал, что делать. Его подданные нуждались в его помощи.

Он стащил мальчика с коня, сам вскочил в седло.

– Следуйте за мной, – крикнул пламяплетам.

Фейкаалд смотрел на него, тоже ожидая приказаний. Радж Ахтен размышлял недолго. Он чувствовал себя так плохо, словно сама душа его потихоньку умирала. А ему нужна была сила.

– Возвращайся в Каррис, – приказал он. – Вызнай, что сделал Габорн с моими форсиблями. Они мне нужны.

– Габорн мне не доверится, – возразил Фейкаалд.

– Доверится, если ты скажешь, что явился против моей воли, – сказал Радж Ахтен. Снял с седла вызоло-ченую сумку вестника, бросил Фейкаалду. – Расскажи ему про опустошителей в Картише. Скажи, что их ведет Госпожа Подземного Мира. И скажи, что ты умоляешь его прийти на помощь Индопалу.

– Думаете, придет? – спросил Фейкаалд.

– Посмотрим.

– Как прикажете, о Свет Мира, – сказал Фейкаалд. Радж Ахтен развернул коня и поскакал в Картиш.

ГЛАВА 9

РОЖДЕННАЯ ЧАРОДЕЙКОЙ

У меня не было отца. Как все Охранители Земли, я ею и рожден.

Над разоренными полями в тридцати милях к северу от Карриса медленно разгоралась утренняя заря. Миррима спросила у Аверан:

– Значит, ты больше ничего не знаешь?

– Я все рассказала, – ответила та. Девочка поведала Мирриме о том, как встретила по дороге в Каррис Роланда Боринсона и как они ехали туда вместе с бароном Поллом и зеленой женщиной. Как она сбежала от Роланда и барона и что было с нею и зеленой женщиной, пока их не спас муж Мирримы, сопровождавший Саффиру.

Рассказала и о том, как помогла сэру Боринсону добраться до крепости и разыскать отца.

Аверан видела, что рассказ ее причиняет Мирриме боль.

Сэр Боринсон лежал в забытьи на дне телеги. Его снедал жар. Миррима уже сделала все, что могла. Ночь напролет она пользовала его целебными бальзамами и, шепча заклинания Воды, спрыскивала вином. Они задержались в Каррисе до утра, поскольку боялись столкнуться в темноте с опустошителями. Но при первых же признаках рассвета Миррима поторопилась вывезти мужа из этого зараженного места, надеясь, что чародей Биннесман сможет его исцелить.

В телегу была впряжена сильная лошадь, и по дороге через мертвые земли они мчались так быстро, что чуть не отваливались колеса.

Аверан уговорила Мирриму взять ее с собой, сказав, что у нее «срочное послание» к королю. Но кое о чем она все-таки умолчала.

За поросшими дубовыми рощами холмами вставало солнце, похожее на холодный красный глаз. Аверан, посмотрев на него, прищурилась, потом прикрыла лицо капюшоном.

Солнечный свет был ей неприятен. От его прикосновения начинала гореть кожа. Руки зудели, словно она держала в них ядовитый плющ.

Но Аверан радовалась, что не находится на месте Боринсона. Когда Миррима приподнимала его тунику, девочка успела заметить, куда именно он ранен.

Даже если рана не загноится, это все равно ужасно. Она и не подозревала, что люди способны творить друг с другом такое.

– Миррима, – спросила Аверан, – кастрированного быка мы называем волом. Жеребца – мерином. А как в таких случаях называют мужчину?

– Евнухом, – ответила Миррима. – Радж Ахтен сделал моего мужа евнухом.

– Ох, – сказала Аверан. – Это значит, он не может иметь детей, верно?

Темные глаза Мирримы наполнились слезами, она закусила губу. Потом кивнула:

– Верно. Мы не можем иметь детей. Аверан не решилась больше спрашивать. Мирриме это причиняло слишком сильную боль.

– Ты так горько плакала о Роланде, – сказала Миррима.

– Он умер, – ответила Аверан. – Все, кого я знала, умерли: Роланд, Бранд, моя мама.

– Я была в Лонгмоте и видела, как явился дух Эрдена Геборена, – сказала Миррима. – Он протрубил в рог, и все, кто пал в битве в тот день, встали и отправились с ним на охоту. Они были счастливы, Аверан. Смерть – это еще не конец. Это начало чего-то нового. Я уверена, что, где бы ни был сейчас Роланд, он счастлив.

Аверан не ответила. Что чувствуют мертвые, кто знает?

– Ты ведь недолго была с ним знакома, – сказала Миррима, словно от этого Аверан должно было стать легче. Девочка покачала головой.

– Он говорил… – она шмыгнула носом, – говорил, что попросит у герцога разрешения удочерить меня. У меня никогда не было отца.