Рожденная чародейкой - Дэвид Фарланд

Выезжая с постоялого двора, барон улыбнулся.

А ветер полетел дальше.

ГЛАВА 8

ГОРЯЩИЕ НЕБЕСА

После битвы при Ингфорде спросил я доблестного сэра Гваллиума: «Что скажете вы о форсиблях?».

Сделался он весьма задумчив и отвечал мне так: «Воистину, ничего еще не создавал человек равного им! От утренней до вечерней зари я бился и поразил сорок пять могучих рыцарей, но даже не притомился. Клянусь моей бородой, форсибли эти помогут добрым людям искоренить всякое зло!».

Но жена его сказала: «А я полагаю, что люди низкие сотворят с их помощью такое зло, какого мы еще не ведали».

За час до рассвета звезды в холодном небе разгорелись так, словно собрались поджечь небесный свод. Радж Ахтен бежал через горы Хест к пустыням родного Индопала, весь мокрый от пота, с запекшейся на груди и колене кровью. Его черная чешуйчатая кольчуга, разорванная когтями вильде, звенела на каждом шагу, словно кандалы.

Горная тропа, по которой он мчался, петляла меж скал, ныряла в ущелья, кружила среди высоких заснеженных сосен.

В горах было холодно. Радж Ахтен держал боевой молот наготове. Перепуганные опустошители разбежались из Карриса в разные стороны. С двумя он уже столкнулся в здешних лесах и убил их.

Но тут можно было встретить и кое-кого пострашнее. Габорн восстановил против Радж Ахтена его собственных Неодолимых. Их отряд проскакал не так давно через перевал, оставив следы подков на свежевыпавшем снегу.

И Радж Ахтен, чтобы не столкнуться со своими же воинами, выбрал тропу, по которой не могли пройти кони.

В лесу выли волки. Они учуяли запах его крови и мчались по пятам, пытаясь догнать. Радж Ахтен и сам чуял запах своего тела, перебивавший запахи снега, льда, камня и сосен.

Дышать было трудно; грудь горела как в огне. На высоте воздух был разреженный, от него кололо в легких.

Доспехи его душили; металл, казалось, вытягивал из тела все тепло. Терпел он долго, но в конце концов стянул порванную кольчугу и выбросил. Черные звенья ее рассыпались по снегу, как рыбья чешуя.

Радж Ахтену мучительно хотелось есть.

А ведь он, имея столько даров силы и жизнестойкости, должен был сейчас чувствовать себя бодрым и не замечать никаких неудобств.

Он гадал, что за странная немочь его одолевает. С тех пор как вильде Биннесмана переломала ему ребра, прошло одиннадцать часов. Возможно, раны еще не зажили. Всю ночь, однако, боль только усиливалась – и в груди, и во всем теле, словно его поразила какая-то жестокая болезнь.

Радж Ахтен предположил было, что умер кто-то из его Посвященных и он утратил часть жизнестойкости. Но при разрыве магической связи с Посвященным всегда возникали тошнота и болезненное чувство потери. А он этого не ощущал.

Взбежав на очередное возвышение, Радж Ахтен вдруг увидел нечто неожиданное: в полумиле от него, в темном ущелье плавал на привязи разведывательный воздушный шар в форме граака.

На земле под ним горел костер, отбрасывая блики на шелковые крылья граака.

Возле костра, готовя чай, собрались его соратники – советник Фейкаалд и пламяплеты Раджим, Чеспот и Аз. Еще с ними был Хроно Радж Ахтена.

Старик Фейкаалд натянул свой серый бурнус на голову и закутался в плащ, как в одеяло. На пламяплетах же не было ничего, кроме набедренных повязок, они наслаждались близостью огня. Огонь давно сжег все волосы на их телах. Глаза колдунов казались зеркалами, отражавшими пламя костра.

Самые верные последователи Радж Ахтена сидели так спокойно, словно ждали его… а, может быть, и безмолвно призывали.

Он спрятал молот в ножны и спустился к ним.

– Салаам, – сказал он.

Что значило «мир». Они увидели его, тоже пробормотали «салаам».

– Раджим, – спросил Радж Ахтен самого могущественного из своих пламяплетов, – ты видел отряд, который тут проезжал?

– Мы как раз приземлились, когда по тропе спустились всадники во главе с Уквазом Фахаракином. Он везет с собой голову своего племянника, Пэштака. Собирается выступить против вас, провозгласить атвабу.

– Смутьян, – сказал Радж Ахтен. – Я рад, что не все мои люди пошли за Королем Земли. Раджим пожал плечами.

– Король Земли может избрать меня с тем же успехом, с каким он изберет буйвола.

Когда он говорил, изо рта его вырывался дым.

Радж Ахтен усмехнулся и встал у костра, грея руки и глядя на языки бледного пламени. Треснуло полено; в небо выстрелил сноп искр.

Огонь облегчал его страдания. Сжигал холод и боль. Пламя стелилось по земле в его сторону, хотя ветра не было. Радж Ахтен решил, что это колдуны ради него управляют огнем.

Все три пламяплета смотрели на Радж Ахтена как-то странно.

Наконец Раджим спросил:

– О, Великий Свет… хорошо ли вы себя чувствуете?

– Я… – он не мог найти слов. Ибо чувствовал себя слабым, больным и растерянным. – Я как будто не совсем я. Возможно, я утратил какие-то дары.

Раджим устремил на него пристальный взгляд.

Среди пламяплетов зачастую встречались необыкновенные целители, способные определить даже самое легкое недомогание.

– Да, – сказал Раджим. – Ваше свечение совсем тусклое. Вдохните, пожалуйста, дым костра и выдохните на меня.

Радж Ахтен наклонился к огню, втянул в легкие дым, медленно выдохнул. Пламяплеты следили за тем, как дым поднимается кверху.

Раджим вдруг широко раскрыл глаза. Глянул на остальных, словно ища подтверждения, но ничего не сказал.

– Ну что? – спросил Радж Ахтен, подозревая, что чары горной колдуньи вызвали у него какую-то смертельную болезнь.

– В вас кое-что изменилось… – признался наконец Раджим. – Это не обычная болезнь. Колдовская… проклятье Биннесмана. Помните Лонгмот?

– Да! – сказал Аз, широко открывая глаза. – Я тоже это вижу!

– Что – это? – настойчиво спросил Радж Ахтен. Раджим сказал:

– Из вас ушли Силы Земли. Поэтому вы и… изменились.

– В чем именно?

– Вы потеряли жизнестойкость – всего один дар. А еще – один дар ума, один силы…

– Только по одному дару? А кажется, что больше.

– Вы потеряли ключевые дары, – сказал Раджим.

Выражение «ключевые дары» придумали Способствующие. Оно означало дары, с которыми люди рождаются. Для человека такие дары были что фундамент для дома. Это было скверное известие.

– Вы умираете, – откровенно сказал Чеспот. – В каком-то смысле вы, вероятно, уже умерли.

– Как это? – спросил Радж Ахтен.