Оазисы (СИ) - Цзи Александр

Откуда-то донесся стук палки о мостовую, и через несколько мгновений из-за угла приземистого деревянного строения с бумажными фонариками под крышей вышел весьма любопытный субъект. Это был низкорослый и худой старик в светло-сером балахоне. Гладкая лысина блестела на солнце, жидкая бороденка свисала с морщинистого подбородка, но черные глаза под густыми бровями смотрели живо и внимательно. Опираясь на палку, он просеменил мимо Пилигримов.

Матиас окликнул его и как можно вежливей поинтересовался, где находится местное начальство. Старикашка погладил бородку, хитро улыбаясь, и указал на двухэтажный дом, который ничем особо не отличался от других подобных домов, за исключением разве что двух бело-красных флагов по обе стороны от входа.

— Я так и подумал, что это ихняя мэрия, — заявил Димитрий глубокомысленно.

— Это и дурак понимай, — сказал Тэн.

Димитрий побагровел.

— Не понял?! Это ты меня имеешь в виду?

Алан поглядел на “мэрию”, потом повернулся опять к старику, но тот словно испарился. Алан удивился: площадь просторная, старик не успел бы убежать за угол.

— Тихо, ребята! А куда делся старик?

Тронув пятками бока лошади, он проскакал до ближайшей улочки, но там лишь гулял легкий ветерок, да позванивали декоративные колокольчики под навесами. Странно…

Остальных Пилигримов тоже удивил фокус со стороны старикашки. Однако времени стоять на месте и гадать не было. Всадники спешились, привязали лошадей к коновязи и сгрудились у входа в мэрию. Матиас постучал сначала осторожно и деликатно, потом, когда никто не откликнулся, громко и настойчиво. От ударов дверь слегка откатилась на роликах в паз — не заперто.

Разгорелась короткая дискуссия: входить в дом или нет, если тебя не приглашали. Димитрий и Алан выступали за незваное вторжение. Матиас и Кассия против. Тэн воздержался.

— Здесь явно происходит что-то непонятное, — сказала Кассия. — Нужно для начала разобраться, в чем дело, а потом входить в дом без приглашения.

— И как ты разберешься, в чем дело, если вокруг никого, кроме исчезающего деда? — сыронизировал Алан. — Надо войти и узнать, что к чему.

— Никто из нас не знает, какие в Зэн Секай законы и порядки. — Матиас озабоченно почесал бритую голову. — Вдруг наш поступок расценят как ужасное преступление?

— Да Тварь с ними, с преступлениями! — заорал Димитрий. — Мы же Пилигримы! Мы можем нарушать местные приличия, мы ведь не в состоянии помнить миллионы приличий в десятках тысяч Оазисов! Нам простят! Матиас, ты перестраховываешься! Скажи, Тэн!

Матиас дернул плечами, и Алан внезапно понял, что тот без Эмиля чувствует себя не в своей тарелке. Раньше решения принимал Эмиль, а остальные привыкли ему доверять.

Тэн прищурил и без того узкие глаза и с безмятежным видом произнес:

— Я всё равно, заходи или не заходи. Я ждать, пока вы решай.

Димитрий сплюнул и выругался. В караванах всегда нечетное количество Пилигримов именно для таких случаев: чтобы при голосовании кому-то принадлежало решающее слово. Но Тэн уперся и отказывался отдавать кому-то предпочтение.

— Вот что, — решился Алан. — Мы с Димитрием заходим, а вы оставайтесь, если хотите. Заодно подстрахуете.

Кассия сделала движение, будто хотела последовать за Аланом, но замерла и позволила ему и Димитрию войти в двухстворчатую дверь.

Дверь захлопнулась — видимо, где-то скрывалась пружина. Алан и Димитрий оказались в темном коридоре. После света дня понадобилось время, чтобы глаза привыкли к полумраку.

В конце коридора Алану почудилась человеческая фигура. Он моргнул, и фигура исчезла.

— Эй, вы! — крикнул Алан. — Мы Пилигримы!

— Ты кому говоришь, парень? — спросил Димитрий.

— Ты его не видел?

— Кого видел?

Алан махнул рукой.

— Пошли.

Пилигримы двинулись вперед почти в полной темноте. Алан держался рукой за правую стену, Димитрий — за левую. Два шага — и оба нащупали дверные ручки. Или нечто, на них похожее.

Алан подвигал ручку туда-сюда. Дверь открывалась вбок, каталась на шарнирах, вдвигаясь в паз. И двери, и стены представляли собой деревянные каркасы с натянутой на них бумагой. Если как следует разогнаться, подумал Алан, без труда пробьешь весь дом насквозь, как шпага пробивает кишки.

В комнате, куда заглянул Алан, было посветлее. Уличный свет проникал сквозь небольшие окна. Никакой мебели, лишь встроенные в стены шкафы и стол на очень низких ножках посередине комнаты.

Алан вернулся в коридор.

— Что у тебя? — спросил Димитрий.

— Пусто.

— И у меня. Сумасшедший дом какой-то.

До конца коридора нашлись еще две двери друг напротив друга, а за ними — одинаковые пустые комнаты.

Коридор заканчивался развилкой; ход направо упирался в запертую дверь, на вид ведущую в подсобку. Слева узкая и крутая лестница возносилась на второй этаж. Ступени ее ужасающе скрипели. Если тут и прошел человек, то они его услышали бы. А может быть, он укрылся в подсобке?

Воображение архитекторов не блистало оригинальностью, и на втором этаже планировка ничем не отличалась от таковой на первом. Середину одной комнаты занимал миниатюрный стол с письменными принадлежностями, и Алан поклялся бы, что чернила на свитках, испещренных странными символами, высохли совсем недавно.

Димитрий, забредший в противоположную комнату, чертыхнулся. Что-то в его интонации заставило Алана выскочить из комнаты с письменным столом и присоединиться к нему. Кожа на шее и руках покрылась мурашками, а желудок болезненно стянуло.

— Что это? — вырвалось у него.

— Задница, — пояснил Димитрий. Голос его сел. — Вот что это. Задница для всех нас. Влипли.

Комнату наполнял тяжелый сырой запах с металлическим привкусом. Алану запах был знаком. Запах крови не забывается. Под потолком висела темная фигура в белом с пятнами саване. С кончиков пальцев рук и ног в корыто снизу стекала кровь. Судя по всему, человек умер недавно.

Перед корытом стоял сундучок. Крышка откинута, и даже в полумраке видно, что он полон золотых монет.

— Почему это мы влипли? — поинтересовался Алан. Он уже пришел в себя, страх уступил место болезненному возбуждению пополам с любопытством. — Мы ничего не сделали.

— Поди докажи это здешним психам, — проворчал Димитрий. — Валить надо, друг Алан… И это… ларец прихватим.

— Украсть? — поразился Алан.

— Это будет возмещение за моральный ущерб, — Димитрий заговорил уверенней. — Все равно тут никого, Алан!

— Ну уж нет! Видал, как здесь разговаривают с желающими быстро разбогатеть?

Алан мотнул головой в сторону повешенного. Это был мужчина лет сорока, худой, жилистый, с длинными черными волосами и узким темным лицом.

— Пошли отсюда, Димитрий.

Пилигрим не спорил. Поворчав, он последовал вслед за Аланом.

Они беспрепятственно спустились по лестнице и миновали коридор на первом этаже. Входная дверь откатилась в паз после легкого толчка.

На улице возле коновязи переминались с ноги на ногу лошади. Бумажные дома напротив выглядели покинутыми людьми. Солнце скрылось за перистыми облаками, воздух над булыжной мостовой словно потемнел.

Матиас, Тэн и Кассия пропали.

— Нормально! — рявкнул Димитрий. — Куда наши упёрлись?

У Алана вспотели ладони. Пока не хотелось думать, что случилось непоправимое. Он вынул шпагу из ножен.

— Оружие — нет, — проговорил кто-то позади мягко.

Алан развернулся на каблуках. В дверях дома, откуда секунду назад вышли Пилигримы, стоял знакомый старичок с козлиной бородкой. Как он так очутился? На сухом лице хитрая улыбка, в уголках глаз морщинки.

— Прошу! — Старик посторонился. — Ваши друзья ждать.

Алан опустил шпагу, но прятать в ножны не торопился. Ситуация непонятная, в любой момент оружие пригодится. Старик усмехнулся и промолчал.

Вслед за стариком Пилигримы вошли в одну из комнат на первом этаже. При первом посещении в ней никого и ничего не было.

Сейчас в ней стояла скамейка, на которой рядком сидели Матиас, Кассия и Тэн. Позади них темнели силуэты людей в черном.