Банк. Том 1 - Inkoгnиto

– Ну и..?

– Много чего интересного и полезного написано, рекомендую. В частности, о том, что благоразумный государь должен выделить несколько мудрых людей и им предоставить право говорить все, что они думают, да и на советах вести себя с ними так, чтобы знали – чем правдивей выскажутся, тем больше угодят. Вот только одно условие неприятное соблюдать надо…

– Это какое же?

– Говорить правду можно, да и нужно, но! Только о том, о чем сам государь спрашивает. Да еще, так, чисто по ходу дела, надо бы и мудрым быть.

– Или казаться таковым для государя.

– А вот если государь не отличает мудрых людей от дуралеев или требует того, чтобы ему все льстили, то он быстро трон теряет. Про это же как раз в главе «как избежать льстецов» написано. Без правдивых сведений много не наруководишь. Этому, кстати, Политбюро, ругавшее через Правду макиавеллизм – лучшее подтверждение. Слушали только то, что им нравилось, слушали, вот и дослушались..

– Эт ты точно сказал…

– Ладно, если серьезно, помощь какая нужна? Чем смогу, помогу, только знать бы чем именно. Ох, и неспроста с тобой такое приключилось. Не завидую…

– Ты-то нет, а остальные?

– Плюнь. Если перевешать всех дураков, то, при жестких, но, тем не менее, правильных критериях глупости останется максимум два-три процента населения. Как сказал Бернард Шоу, два процента населения думают, три – думают, что думают, а остальные скорее сдохнут, чем начнут думать.

– Ладно, за помощь заранее спасибо, хотя какая именно нужна – хрен его знает. Определюсь – приду.

Николай попрощался с Ростецким и пошел в свой кабинет. По дороге он думал о том, что, несмотря на его уход в службу безопасности, у него остались настоящие и толковые друзья среди «картежников», не забывающие о его корнях. В который раз он пожалел о том, что жизнь заставила его оставить карточное профессиональное сообщество. Заходя в кабинет, он вновь произнес про себя спасительную мантру «случившегося не воротишь» и взял документ, который он оставил себе на «после похода».

Семен Мокрофьев сидел у кабинета Профессора. Найти его оказалось не трудно, несмотря на то, что он снимал достаточно дешевый офис на окраине города. Впрочем, Профессор никогда не любил показухи и еще в школе ухитрялся хоть и обделывать дела «по тихому», но, в то же время, так ловко, что все знали о его неформальном руководстве. Вот только ничего доказать не могли. Правда, именно в десятом классе его метод один раз дал сбой, но Профессор каким-то необычайным образом ухитрился выкрутиться из сложнейшей передряги. И больше не попадался, видимо, жизнь его кое-чему научила. Бизнес Профессора прошел достаточно сложный генезис от полуподпольного к околобандитскому и затем большей частью легальному. Впрочем, за 90-е этот путь прошли многие. Существенная разница была в том, что Профессор в свое время не сидел под крышующей «бригадой», а сколотил свою собственную, которая, в отличие от прочих, не промышляла набегами на конкурентов, а лишь защищала его бизнес от наездов со стороны. Однако, такая защита проводилась очень жестко и, по слухам, часто выходила за рамки закона. Если верить молве, довольно многие «наезжавшие» вдруг куда-то пропадали… Но время тогда было лихое и таковым грешили многие. После начала крышевания предприятий милицией ядро бригады переквалифицировалось в охранников. Видимо, Профессор не хотел до конца распускать свою боевую организацию. «Разумно, мало ли какие времена настанут» – подумал Семен. Один из таких охранников, на лице которого аршинными буквами было написано непростое прошлое, стоял возле кабинета Профессора, в который заходила секретарша для доклада о приходе Моркофьева. До этого Семен видел еще нескольких таких же закаленных в прошлом охранников на входе и у лифта. Страж кабинета недоверчиво рассматривал Моркофьева, но расслабился после того, как из кабинета высунулась голова Профессора с возгласом «Заваливай». Семен немедленно последовал указанию.

– Ну, здорово! Забыл ты меня, Семка-Морковка!

– Да как можно Вас забыть, Профессор! Просто не хотел мешать бизнес-процессу.

– Да, затягивает этот процесс, затягивает…

– Кстати – бизнес-процесс не поглотил ли все развлечения? – ввернул Семен, осторожно переводя беседу в нужное себе русло. Давно ли на рыбалке был?

– Да, пожалуй, лет восемь назад, если не больше. Теперь у меня в той хате прямо как зона отдыха для охраны. Стерегут ее по двое неизвестно от кого, получается им, типа, как отпуск.

– Спрашиваю, кстати, не просто так, а с определенной целью.

– На рыбалку меня задумал выудить? Я, честно говоря, этой хаты сейчас даже стесняюсь – знакомых, кроме тебя, и не пригласишь, засмеют.

– А чего так? – недоуменно спросил Семен.

– Да как тебе сказать… Чем-то она мне малиновый пиджак образца начала 90-х напоминает… Строилась в 92-ом году за колоссальную тогда сумму в 50 штук баксов. А сейчас смотрится со стороны, а, тем более, внутри, прямо, как тот пиджачок, но не в 93-ем, а сегодня… С замаскированным схороном в бетонной стене да подвалом под, типа, недостроенную бильярдную, в котором едреный взрыв пересидеть можно… Дико, одним словом.

– Ну так и продай ее мне! – живо сориентировался Семен. Полтинник баксов я тебе дам.

Профессор откинулся на спинку кресла так, что чуть было не кувыркнулся, и весело засмеялся.

– Другому я бы всучил, не думая, но тебе… Там и электричество-то от дизеля мелкого и удобства втихаря в реку выведены. Да и далеко.

– Знаю. Она мне нужна не просто так, а для определенного дела. И, перед тем, как я соглашусь, мне, во-первых, надо ее посмотреть с одним парнем, а во-вторых, поговорить с директором местной электростанции.

– Однако, задумал ты, Семка, чой-то эдакое… Сказать не можешь, чего?

– Нет, не могу. Извини, Профессор, ты все равно не поверишь.

– Ну, хотя бы в общих чертах…

– Да как тебе сказать… Я там буду ставить серьезный эксперимент, для которого много электричества надо.

Профессор пристально посмотрел на Моркофьева.

– И не брешешь, вроде.

– Ты же видишь, что нет. В принципе, если куплю твою хату, можешь потом заехать и посмотреть, что там будет. Но с одним условием…

– Не интересоваться, чем именно занимаешься? живо сориентировался Профессор.

– На лету схватываешь… Даже тот парнишка, который будет мне помогать, и то не знает ничего, кроме необходимого для дела. И учти – от всякой мудрости только встарь было всего лишь много печали, а сейчас – еще и много опасности, тебе ли не знать… Меньше знаешь – крепче спишь.

Профессор призадумался и сказанул такое, чего Семен не ждал:

– Черт возьми, уважаю честных рыцарей плаща и кинжала. Если Лубянке для какого-то загадочного эксперимента понадобилась моя хата, могли бы ее просто отжать под каким-то предлогом. А тут прислали старого знакомого, да еще с деньгами, аж не верится. Передай начальству искреннее спасибо. И я ее тебе, так и быть, продам за тридцатник.

Семен просто остолбенел. Вся его выдержка понадобилась для того, чтобы не выказать своего полного обалдения от речи Профессора. Хотя… если посмотреть со стороны, высказанное предположение по-своему логично. На кой черт нормальному пенсионеру хата настолько на отшибе? А зная, где он работал, всякому нестандартному действию очень легко найти объяснение, кстати, не имеющее ничего общего с правдой. Вот так и рождаются загадочные истории про госбезопасность… Надо бы как-то это обратить себе на пользу и при этом не врать.

– Ну, Профессор, вообще-то я давно на пенсии..

– Расскажешь парторгу! Знаем мы вас – бывших разведчиков не бывает.

– Тогда – без комментариев – твердо ответил Семен.

– Поня-я-я-тно – хитро улыбнулся Профессор.

– И сам ты об этом деле помалкивай. Да охране своей скажи, если заинтересуются вдруг, чтоб не трепались. Они, я смотрю, у тебя люди серьезные, хватит одного намека.

– А то! Я так понимаю, о делах, по которым ты пришел, мы уже поговорили.

– Пожалуй, да – усмехнулся Семен.

Профессор позвал секретаршу, которая живо принесла «Реми-Мартен» с конфетами. Остаток дня собеседники провели за коньяком и школьными воспоминаниями. Перед расставанием они договорились о дате следующей встречи для поездки к загородному дому.

Глава 6

Тем временем Игнат Владимиров договаривался со студентом из соседней группы. Его прозвище «Литейщик» говорило само за себя. Оловянные солдатики, отлитые им, разлетались по коллекционерам, как горячие пирожки. Но сейчас Литейщик склонился над чертежом, недовольно нахмурившись.

– Да, задумал ты, Игнат. Я ж такого никогда не делал…

– Ну и сделаешь! Ты-то, чтоб не сделал!

– Не знаю, не знаю… Материал для меня совсем новый, да еще и абсолютно ровные края с поверхностями. Открою тебе секрет – плюс-минус миллиметр на солдатике часто и не видно, особо когда его потом раскрашивают, а тут…