Где таятся змеи - К. Харрис

– Нельзя винить Гендона за то, что произошло, – увещевательно начала Кэт. – Он не совершил ничего такого, чего мужчины его круга не делали тысячу, а то и больше, лет. Всего лишь завел любовницу и имел от нее ребенка. Разве он мог предвидеть, кем мы станем друг для друга?

– Ты его защищаешь? – поднял взгляд Себастьян, разливающий бренди в бокалы. – Граф отнял бы тебя у матери, не сбеги она от него.

– Он хотел, как лучше.

– Для кого?

Кэт не ответила. Гендон всегда делал то, что было лучше для Сен-Сиров, их рода и достояния. Никто и ничто помимо фамильных интересов не принималось во внимание. Но возразила:

– Ты зол на графа не из-за того, как он собирался поступить с моей матерью.

– Я зол на него уже долгие годы. Эта его ложь была всего лишь очередной среди нагромождения многих других.

– Не совсем ложь, Себастьян. Он ведь не знал, что я его дочь. Никто не знал.

– Однако отцу было известно о твоем существовании, а он никогда и словом не обмолвился. Тут напрашивается вопрос, не так ли? Что еще он от меня утаил?

Себастьян протянул Кэт бокал. Гостья приняла его, старательно избегая прикосновения к пальцам бывшего возлюбленного, и спросила:

– Ты еще не разыскал свою мать?

Полжизни Себастьян верил, что графиня погибла, став жертвой кораблекрушения тем летом, когда ему сравнялось одиннадцать, – еще одна выдумка, состряпанная отцом. На самом деле леди Гендон сбежала от своего лишенного любви брака, бросив единственного оставшегося в живых сына.

– Думаю, она где-то во Франции. Из-за войны поиски… затруднены, – медленно отпитый глоток бренди проложил горящую дорожку к желудку. – Выходит, ты простила Гендону то, как он обошелся с твоей матерью?

– Поначалу я сердилась. Но теперь верю, что любовь графа к Арабелле была истинной. Я вижу это по его лицу, когда он говорит о маме. Его голос смягчается, глаза оживают.

Наверное, какие-то чувства все же отразились на Себастьяновом лице, потому что собеседница добавила:

– Извини. Мне не следовало это говорить.

До чего же неверно она истолковала подмеченную боль и зависть!

– Большую часть своей жизни я понимал, что в браке родителей не было особой привязанности, – заметил виконт.

Женщина подошла к эркерному окну, выходящему на Брук-стрит, и замерла, отвернув голову, так что Себастьян мог какое-то мгновение украдкой любоваться ею.

– Ты часто видишься с Гендоном? – спросил он.

Кэт резко повернулась:

– Граф заходит в театр. Иногда мы ездим на прогулку в парк.

– Не могу представить, что Аманда одобряет это, – обронил Себастьян. Аманда, леди Уилкокс, была второй сестрой виконта – законнорожденной сестрой.

– Она знает правду.

– И признает тебя не больше, чем отец.

– Разве может кто-то из них признать родство со мной, когда всему свету известно, что я была твоей любовницей?

Мучительные слова. Слова, от которых вернулся стыд за все, что они когда-то делали вместе. Но вместе со стыдом вернулись и чувства, которые Себастьян так старался подавить последние восемь месяцев, –  нахлынули с такой силой, что он вздрогнул.

– Я могу понять твой гнев, – Кэт отставила нетронутое бренди. – Думаешь, я не сержусь? Однако обвинять в этом Гендона неправильно. Не он сделал это с нами.

Осушив свой бокал, Девлин со стуком поставил его.

– Но все же умудрился получить то, что хотел, не правда ли?

Себастьян любил Кэт с того времени, как ему было двадцать один, а ей всего шестнадцать. И все эти годы Алистер Сен-Сир бился и изворачивался, стараясь не допустить брака своего сына и наследника с неровней. По иронии судьбы, ключ к уничтожению неугодной любви все это время был в его руках – если бы отец только знал.

– Полагаешь, то, что я не должен же… – осознав, какие слова чуть было не произнес, Себастьян начал снова. – Полагаешь, то, что я не должен был желать тебя, может как-то помочь пережить то, что я тебя потерял? Представь себе, не помогает, – и с удивлением увидел осветившую любимые глаза грустную улыбку.

– Ох, Себастьян… Всегда думаешь, что тебе под силу все изменить, все исправить…

– Хочешь сказать, я заносчив и самонадеян?

– Сам знаешь, ты такой и есть.

Собеседники обменялись медленно угасшими улыбками.

– Как ты? – спросил Себастьян. – Только честно.

– Честно? – вздернулся знакомым жестом хрупкий подбородок. – Йейтс не слишком требовательный супруг. Мы хорошо ладим. У него своя жизнь, а у меня – своя.

До виконта доходили кое-какие слухи о жизни Рассела Йейтса, его нетрадиционных, но тщательно скрываемых любовных связях, которые продолжались и после женитьбы. О Кэт таких историй не было слышно.

– Жизнь? – переспросил он.

– У меня есть работа в театре, – повела плечом гостья. – Этого достаточно.

Себастьян подошел к ней, настолько близко, что мог бы коснуться, но не тронул.

– Больше чего бы то ни было, – выдохнул он, – я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Настоящее счастье – редкость, – подняла глаза Кэт.

– Так не должно быть.

– Пол Гибсон сообщил мне, что ты расследуешь смерть тех бедняжек из Ковент-Гардена.

– Да.

Что видит этот испытующий взгляд на его лице? Бессонные ночи? Месяцы пьянства и разгульной жизни, принесшие если не облегчение, то хотя бы забвение?

– Раньше я переживала всякий раз, когда ты впутывался в расследование убийств, – вздохнула Кэт. – Но теперь думаю, это лучше, чем видеть, как ты, того и гляди, сломаешь шею на охоте или упьешься вусмерть.

Девлин резко отошел в сторону.

– Ты сказала, Гендону нездоровится. Что с ним?

– Доктора говорят, сердце. Граф слишком много ест и слишком много пьет.

– Вряд ли его аппетиты можно ограничить.

– Но в последние месяцы ему стало хуже. Он скучает по тебе, Себастьян. Отчуждение между вами причиняет ему много страданий.

Остановившись у письменного стола, Себастьян оглянулся, но смог ответить только через какое-то время: 

– Извини. Я еще не готов разговаривать с ним.

Кэт поспешно кивнула, затем завязала ленты шляпки и натянула перчатки:

– Только не жди, пока окажется слишком поздно.

ГЛАВА 17

В неподобающе раннее время – половине десятого утра – мисс Джарвис завтракала в утренней гостиной, когда в комнату вошел отец.

– Вы рано поднялись, – заметила дочь.

Барон опустился в кресло напротив:

– Хотел застать тебя прежде, чем ты уйдешь из дома.

– Вот как? Не желаете чашечку чая? – спросила Геро, потянувшись к заварочному чайнику.