Рисуко - Дэвид Кудлер

Я начала вытирать стол мужчин и склонилась к Аимару.

— Как ты? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Уже лучше. Я был голоден, но… О, ты ведь еще не ела, да?

Я тряхнула головой. Только разговоры скрывали шумом урчание в моем желудке от остальных почти весь ужин.

— Так сложно не мочь ни с кем поговорить, — сказал он. — Здесь жизнь не так и отличается от жизни в храме, но даже там были друзья, с которыми я мог порой поговорить.

Я улыбнулась.

— Это до поры, пока мы не станем посвященными.

— Как ты это сделаешь?

— Без понятия.

— Ну, — сказал он, улыбаясь в ответ, — надеюсь, это будет скоро.

Мы с Эми и Тоуми начали убирать оставшиеся пустые тарелки, зазвенел колокол. Шум утихал, как огонь под дождем.

Крупный из Братишек стоял перед храмом. Он закрыл двери и запечатал их полоской белой бумаги.

Миэко подняла палочки опоздавшего и вонзила их в миску с рисом.

И словно все здание задержало дыхание.

— Семь дней назад, — сказала леди Чийомэ едва слышно, — мы потеряли одну из нас. Одну из первых. Она сражалась храбро, сражалась хорошо, и все прошло, как она бы хотела.

Некоторые ворчали. Некоторые сдерживали слезы. Несколько — в том числе и Миэко — не смогли их сдержать. Солдатам было неловко, но и они мрачно молчали.

— Помните ее, — сказала Чийомэ-сама, и я была потрясена тону ее голоса. — Помните ее и почитайте красно-белую одежду, ведь она носила ее с достоинством.

Банкет закончился, гости и обитатели Полной луны покинули зал в молчании.

14

Белка на крыше

Я была уверена, что Ки Сан не даст нам есть, пока все не будет убрано. Но когда мы принесли последние тарелки, повар улыбнулся нам и указал на маленький пир, что он устроил нам на низком столике: жареное мясо, кимчи, соевые бобы, рис и даже сакэ стояли там, как на банкете.

— Невероятно! — провопил Ки Сан. — Идеально! Ни капли не пролили, все подали горячим! Вы, девчата, выставили посмешищем предыдущих девочек.

Мы сели, и это было так же приятно, как заманчивые ароматы угощений. Мы схватили палочки и набросились на еду. Эми выбрала немного эдамамэ и начала пихать соевые бобы прямо в рот. Передо мной стояло мясо, и я взяла его кусочек на свою тарелку вместе с рисом.

Тоуми, которой не дали попробовать кимчи до этого, схватила побольше квашеной капусты палочками и опустила в миску.

Я поднимала кусочек мяса ко рту, когда увидела, что Ки Сан начал кто-то говорить, но отвернулся с ухмылкой.

А мясо было бесподобным — нежным, сочным, пряным. Лучше еды я еще не пробовала. Проглотив первый кусочек, я потянулась за следующим, а Тоуми подавилась, кимчи вылетела из ее рта. Она взвыла и схватила сакэ. Она не успела это выпить, Ки Сан дал ей кружку воды, и она быстро осушила ее.

— Вы хотели нас убить? — прохрипела она.

Ки Сан фыркнул.

— Ты так хотела ее попробовать, что я решил, что ты знаешь, что она острая.

— Острая! — закричала Тоуми. — Она огненная!

Шрам на лице Ки Сана искривился, он откинул голову и рассмеялся.

— Привыкай, Соколик, — сказал он, опуская в миску Тоуми рис. — Леди любит мою еду, и люди здесь тоже. А вы в Японии любите все сладкое или безвкусное, — Тоуми задыхалась, словно пыталась потушить пожар во рту. — Мера! Во всем нужна мера, слышали? Съешь риса, Соколик, полегчает, — сказал Ки Сан. — Помни, — добавил он, — что тебе стоит держаться подальше от горячей еды. Ты и так пылкая, и это все видят, — он почесал бороду. — Думаю, тебе подойдет китайская холодная еда.

Тоуми уставилась на него, словно он нес бред, а так и было. Она с отвращением фыркнула и начала набивать рот рисом.

Остаток ужина прошел спокойно и вкусно. Мы с Эми попробовали немного кимчи, и было вкусно, а не остро, ведь теперь мы знали, чего ожидать. Тоуми не сразу смогла заставить себя есть остальное, но голод победил, и вскоре мы постанывали, объевшись.

Ки Сан налил немного сакэ в чашечки и смешал наше с водой. Он налил себе большую чашку и не разбавлял.

— На такой пир каждый вечер не надейтесь, — сказал он. — Но вы это заслужили, — он поднял чашку. — Вихайео, — сказал он на корейском. — За вас!

Мы подняли чашечки в ответ и попробовали сладкое вино, ощутили его тепло, что отличалось от жара кимчи.

Даже Эми улыбалась, когда мы закончили уборку на кухне.

Ночь была ясной и холодной. Дрожа, мы шли в свою комнату. Почти полная луна была над головой, окруженная сияющим кругом света. В горах звезд было видно больше, они были такими яркими, что казалось, что по ним можно лазать.

Мы вошли, а Фуюдори сидела, скрестив ноги, на своей кровати и расчесывала белые волосы.

— Хорошо постарались для первого дня, — сказала она с насмешливой улыбкой. — Искупайтесь и спите. Я постараюсь убедиться, что вы готовы помогать Ки Сану с завтраком.

Мы застонали. Ее улыбка стала шире.

— Не бойтесь. После завтрака у вас будет урок музыки в Чайном домике с Сачи-сан.

— Музыки? — спросила Тоуми.

— С Сачи-сан? — сказала я. Она, как я понимала, была одной из взрослых. Куноичи.

— Да, Рисуко-чан. С Сачи-сенсей. Она ваш учитель, так что так к ней обращайтесь.

— Но я думала, что Миэко…

Фуюдори игриво улыбнулась, и я понимала, что прямой ответ не получу.

— Миэко-сан учит другому. Но вам это еще рано. И вы не захотите урок музыки от Миэко-сенсей. Шино, Маи и я будем с вами на уроке. Разве не мило?