Рисуко - Дэвид Кудлер

Она подняла шакухачи и вдруг улыбнулась, показывая свой характер.

— И вы научитесь играть на инструментах. Музыка очень важна для мико. Как я и сказала, мужчины любят, когда у женщин хорошие пальцы, — сказала она. — Вопросы есть?

Сачи играла лучше моей мамы. И, должна признать, обучала она тоже лучше. К концу первого урока Эми издала несколько дрожащих нот на флейте, я смогла наиграть что-то на сямисене, к недовольству Маи, работавшей со мной. Сачи смогла дать каждой из нас музыку, чего мама, какой бы хорошей она ни была, не смогла.

Но я была уверена, что мама никогда не рассказывала столько грязных шуток.

* * *

Когда Сачи попрощалась с нами, солнце было уже высоко, гравий во дворе сиял и слепил глаза.

Масугу-сан стоял рядом с леди Чийомэ и несколькими старшими мико. Девять воинов с копьями, что ехали с нами сюда, выстроились перед командиром и нашей госпожой.

Всадники были мрачными, но явно не жалели, что покидают это место. Они даже радовались, что уйдут из лагеря женщин. Масугу был рад, что остается с нами, и я обнаружила, что тоже этому рада. Он был единственным взрослым, считавшимся со мной.

— Поприветствуйте от меня капитана Ямагату, — сказал он. Я заметила впервые, как меняется голос лейтенанта, когда он говорит как командир. Его голос был твердым и резким, не таким теплым, каким он говорил с ними за ужином, или когда говорил со мной. Масугу-сан отсалютовал им, рявкнул приказ, и лошади сорвались с места, выбегая через ворота. Братишки закрыли за ними врата.

Не успела осесть пыль, а Чийомэ-сама и ее леди повернулись и пошли в Большой зал. Фуюдори, Маи и Шино присоединились к ним, хотя Фуюдори намеренно не смотрела на лейтенанта Масугу так забавно, как это делали старшие девушки. Словно он не замечал.

А мне казалось, что ей не нравятся солдаты.

Я пошла за Эми и Тоуми к кухне, чтобы начать помощь с обедом, но почувствовала, как меня похлопали по плечу. Обернувшись, я увидела Масугу-сана. Он коснулся меня дубинкой, что я видела у него раньше. Она была металлической и закрытой с обеих сторон. Чехол для письма, такой я видела у отца, когда он отправлял или получал письма из замка. Чехол был запечатан, но не четырьмя бриллиантами Такеды, а меткой трех широких имбирных листа в круге.

— Как ты, Мурасаки-сан? — спросил он и улыбнулся. — Нашла себе место здесь?

Я начала отвечать, но заметила, что Тоуми стоит у двери кухни и смотрит на меня. Я растерянно опустила голову.

— Нельзя говорить со мной? — Масугу-сан вздохнул и понизил голос. — Ах, ладно. Слушай, я хотел поблагодарить тебя за вчера. Ты спасла жизни. Возможно, и мою. И… — он понизил голос до шепота. — Помнишь, что я рассказал о твоем отце? О других девочках?

Глядя на гравий, я кивнула.

— Не воспринимай это всерьез. Думаю, я перегнул палку. Они, наверное, ничего не знают. Лучше не говори ничего. Ясно?

Я снова кивнула. Тоуми еще ждала.

— Слушай, — продолжил он, — я знаю, что тебе можно говорить с нами только за ужином. Но если тебе нужна помощь, я буду рад.

Глядя вниз, чтобы Тоуми не видела, что мои губы двигаются, я сказала:

— Спасибо, Масугу-сан.

— Это радость для меня, Мурасаки-сан, — сказал он с улыбкой. И ушел в сторону кладовой, посвистывая и постукивая свитком по плечу.

Я пошла к кухне и учуяла кислый запах в порыве ветра. Приближался снег.

Тоуми улыбнулась, когда я подошла к ней.

— Я видела, что ты с ним говорила.

— Доложишь об этом? — спросила я, стараясь скрыть тревогу.

— Нет, я не могу думать о таких мелочах, — она склонилась ко мне и прошептала на ухо. — Я не забуду, мышка Кано. Однажды перед леди Чийомэ и остальными я покажу, кто ты на самом деле.

Хищно улыбнувшись, она развернулась и ушла на кухню.

Я пошла за ней.

16

Лезвия

Я вошла на кухню Ки Сана, опуская голову так низко, чтобы не видеть Тоуми или Эми. Я не хотела, чтобы они видели, что я расстроена. Я взяла стопку мисок и пошла к столовой, чтобы подготовить все к обеду, но Ки Сан остановил меня:

— Нет, девчушка, — проскрежетал он, его шрам изогнулся. — Не заходи туда, пока там леди Чийомэ и ее дамочки, если не хочешь, чтобы в одной из этих мисок оказалась твоя голова.

Я тупо посмотрела на него.

— Некоторые уроки вас ждут только после посвящения, — сказал он с ухмылкой. — Так что мы готовимся здесь, а потом будем спешить, как древесные демоны, чтобы все накрыть, когда они уйдут. Так что готовь беличьи лапки к работе.

Тоуми хотела заглянуть за дверь, лицо ее было лишено привычного гнева.

Ки Сан даже не оглянулся, окликнув ее:

— Их занятия, — сказал повар, усмехаясь, — не для девочек, слышите? Давайте уже, помогайте Яркоглазой.

Тоуми фыркнула, а Эми нахмурилась. Но Эми всегда хмурилась.

— Что мы делаем, Ки Сан-сан? — спросила я.

Повар в этот раз искренне улыбнулся.

— Что ж, Яркоглазая, — сказал он, — умеешь управляться с ножом?

— Ножом? — спросила я.

Тоуми вдруг заинтересовалась разговором. Эми все еще хмурилась.

— Сможешь справиться с этими длинными бобами? — он указал на гору длинных тонких стручков фасоли.

— Бобы? — фыркнула Тоуми.

— Бобы, —