Серебряный век. Лирика - Антология

ВЕСЕЛЬЕ НА РУСИ

Как несли за флягой флягу –Пили огненную влагу.

Д’накачался –Я.Д’наплясался –Я.

Дьякон, писарь, поп, дьячокПовалили на лужок.

Эх –Людям грех!Эх – курам смех!

Трепаком-паком размашисто пошли: –Трепаком, душа, ходи-валяй-вали:

Трепака да на лугах,Да на межах, да во лесах –

Да обрабатывай!

По дороге ноги-ноженьки туды-сюды пошли,Да по дороженьке вали-вали-вали –

Да притопатывай!

Что там думать, что там ждать:Дунуть, плюнуть – наплевать:Наплевать да растоптать:Веселиться, пить да жрать.

Гомилетика, каноника –Раздувай-дува-дувай, моя гармоника!Дьякон пляшет –– Дьякон, дьякон –Рясой машет –– Дьякон, дьякон –Что такое, дьякон, смерть?– «Что такое? То и это:Носом – в лужу, пяткой – в твердь…»……………………………………………………………

Раскидалась в ветре, – пляшет –Полевая жердь: –

Веткой хлюпающей машетПрямо в твердь.

Бирюзовою волноюНежит твердь.

Над страной моей родноюВстала Смерть.

«Пока над мертвыми людьми…»

Пока над мертвыми людьмиОдин ты не уснул, дотолеЦепями ржавыми гремиИз башни каменной о воле.

Да покрывается чело, –Твое чело, кровавым потом.Глаза сквозь мутное стекло –Глаза – воздетые к высотам.

Нальется в окна бирюза,Воздушное нальется злато.День – жемчуг матовый – слеза –Течет с восхода до заката.

То серый сеется там дождь,То – небо голубеет степью.Но здесь ты, заключенный вождь,Греми заржавленною цепью.

Пусть утро, вечер, день и ночь –Сойдут – лучи в окно протянут:Сойдут – глядят: несутся прочь.Прильнут к окну – и в вечность канут.

Русь

Поля моей скудной землиВон там преисполнены скорби.Холмами пространства вдалиИзгорби, равнина, изгорби!Косматый, далекий дымок.Косматые в далях деревни.Туманов косматый поток.Просторы голодных губерний.Просторов простертая рать:В пространствах таятся пространства.Россия, куда мне бежатьОт голода, мора и пьянства?От голода, холода тутИ мерли, и мрут миллионы.Покойников ждали и ждутПологие скорбные склоны.Там Смерть протрубила вдалиВ леса, города и деревни,В поля моей скудной земли,В просторы голодных губерний.

ИСКУСИТЕЛЬ

Врубелю

О, пусть тревожно разум бродитИ замирает сердце – пусть,Когда в очах моих восходитФилософическая грусть.

Сажусь за стол… И полдень жуткий,И пожелтевший фолиантЗаложен бледной незабудкой;И корешок, и надпись: Кант.

Заткет узорной паутинойЦветную бабочку паук –Там, где над взвеянной гардинойОбвис сиренью спелый сук.

Свет лучезарен. Воздух сладок…Роняя профиль в яркий день,Ты по стене из темных складокПереползаешь, злая тень.С угла свисает профиль строгийНеотразимою судьбой.Недвижно вычерчены ногиНа тонком кружеве обой.Неуловимый, вечно зыбкий,Не мучай и подай ответ!Но сардонической улыбкиНе выдал черный силуэт.Он тронулся и тень рассыпал.Он со стены зашелестел;И со стены бесшумно выпал,И просквозил, и просерел.В атласах мрачных легким локтемСклонясь на мой рабочий стол,Неотвратимо желтым ногтемВдоль желтых строк мой взор повел.

Из серебристых паутинокСотка́нный грустью лик кивал,Как будто рой сквозных пылинокВ полдневном золоте дрожал.

В кудрей волнистых, золотистыхАтласистый и мягкий ленИз незабудок росянистыхГирлянды заплетает он.

Из легких трав восходят турьиЕдва приметные рога.Холодные глаза – лазури, –Льют матовые жемчуга;Сковали матовую шеюБраслеты солнечных огней…Взвивается, подобный змею,Весь бархатный, в шелку теней.Несущий мне и вихрь видений,И бездны изначальной синь,Мой звездный брат, мой верный гений,Зачем ты возникаешь? Сгинь!Ты возникаешь духом нежным,Клоня венчанную главу.Тебя в краю ином, безбрежном,Я зрел во сне и наяву.Но кто ты, кто? Гудящим взмахомРазбив лучей сквозных руно,Вскипел, – и праздно прыснул прахомВ полуоткрытое окно.

С листа на лист в окошке прыснет,Переливаясь, бриллиант…В моих руках бессильно виснетТяжеловесный фолиант.Любви не надо мне, не надо:Любовь над жизнью вознесу…В окне отрадная прохладаСтруит перловую росу.Гляжу: – свиваясь вдоль дороги,Косматый прах тенит народ,А в небе бледный и двурогий,Едва замытый синью ледСерпом и хрупким, и родимымГлядится в даль иных краев,Окуреваем хладным дымомЧуть продышавших облаков.

О, пусть тревожно разум бродитНад грудою поблеклых книг…И Люцифера лик восходит,Как месяца зеркальный лик.

Родине

Рыдай, буревая стихия,В столбах громового огня!Россия, Россия, Россия, –Безумствуй, сжигая меня!В твои роковые разрухи,В глухие твои глубины, –Струят крылорукие духиСвои светозарные сны.Не плачьте: склоните колениТуда – в ураганы огней,В грома серафических пений,В потоки космических дней!Сухие пустыни позора,Моря неизливные слез –Лучом безглагольного взораСогреет сошедший Христос.Пусть в небе – и кольца Сатурна,И млечных путей серебро, –Кипи фосфорически бурно,Земли огневое ядро!И ты, огневая стихия,Безумствуй, сжигая меня,Россия, Россия, Россия –Мессия грядущего дня!

Ты – тень теней

Ты – тень теней…Тебя не назову.Твое лицо –Холодное и злое…

Плыву туда – за дымку дней – зову,За дымкой дней, – нет, не Тебя: былое, –

Которое я рву(в который раз),Которое, – в которыйРаз восходит, –

Которое, – в который раз алмаз –Алмаз звезды, звезды любви, низводит.

Так в листья лип,Провиснувшие, – СветДрожит, дробясь,Как брызнувший стеклярус;Так, – в звуколивные проливы летБежит серебряным воспоминаньем: парус…

Так в молодой,Весенний ветерокНадуется белеющийБарашек;

Так над водой пустилась в ветерокЛетенница растерянных букашек…

Душа, Ты – свет.Другие – (нет и нет!) –В стихиях лет:Поминовенья света…

Другие – нет… Потерянный поэт,Найди Ее, потерянную где-то.

За призраками лет –Непризрачна межа;На ней – душа,Потерянная где-то…Тебя, себя я обниму, дрожа,В дрожаниях растерянного света.

М. И. Цветаевой

НеисчисляемыОрбиты серебряного прискорбия,Где праздномыслияПовисли –Тучи…

Среди них –Тихо пою стихВ неосязаемые угодияВаших образов:

Ваши молитвы –Малиновые мелодииИ –Непобедимые ритмы.

Владислав Ходасевич (1886–1939)

Путем зерна

Проходит сеятель по ровным бороздам.Отец его и дед по тем же шли путям.Сверкает золотом в его руке зерно,Но в землю черную оно упасть должно.И там, где червь слепой прокладывает ход,Оно в заветный срок умрет и прорастет.Так и душа моя идет путем зерна:Сойдя во мрак, умрет – и оживет она.И ты, моя страна, и ты, ее народ,Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год, –Затем, что мудрость нам единая дана:Всему живущему идти путем зерна.

«Со слабых век сгоняя смутный сон…»

Со слабых век сгоняя смутный сон,Живу весь день, тревожим и волнуем,И каждый вечер падаю, сраженУсталости последним поцелуем.Но и во сне душе покоя нет:Ей снится явь, тревожная, земная,И собственный сквозь сон я слышу бред,Дневную жизнь с трудом припоминая.

«О, если б в этот час желанного покоя…»

О, если б в этот час желанного покояЗакрыть глаза, вздохнуть и умереть!Ты плакала бы, маленькая Хлоя,И на меня боялась бы смотреть.

А я три долгих дня лежал бы на столе,Таинственный, спокойный, сокровенный,Как золотой ковчег запечатленный,Вмещающий всю мудрость о земле.

Сойдясь, мои друзья (невелико число их!)О тайнах тайн вели бы разговор.Не внемля им, на розах, на левкояхРастерянный ты нежила бы взор.

Так. Резвая – ты мудрости не ценишь.И пусть! Зато сквозь смерть услышу, друг живой,Как на груди моей ты робко переменишьМешок со льдом заботливой рукой.

Эпизод