Сломанная любовь - Евсения Медведева

было некуда, поэтому я зажмурилась, ухватилась за канат со всей силы и, оттолкнувшись от небольшой стремянки, повисла. Как только мышцы перестали дрожать, стала медленно перебирать руками, помогая себе коленями.

– Сладкая, ты дура? – заверещала подруга, выбежавшая на балкон. – Ты же в школе…

– Замолчи, Ростова! Сейчас тебе лучше помолчать! Я – мать одиночка, будь снисходительнее?

– Прости… – Катя перегнулась через перила и ухватила меня за запястье. – Давай, амазонка моя, взбирайся.

– Катя, – в голос зарыдала я, падая в объятия дорогого мне человека. – Прости меня!

– Ты тут не при чем, Оль. Если б у Царёва вместо кирпичей и бетона в голове были извилины, то он понял бы, что не я это.

– Если бы не я, то он и понимать ничего не должен был бы. Мне крышу сорвало из-за Королёва. Все с ним не так! – Катя завела меня в комнату, усадила в кресло, а сама уселась на полу, уложив мне голову на колени. – Как Царёв узнал?

– Ему одна добрая душа видео скинула, – Катя сжалась, напряглась и положила мне на колени свой телефон. Воздух вылетел из моих легких, как только я увидела… себя! Щеки мгновенно вспыхнули румянцем стыда. Я готова была под землю провалиться и Королёва с собой прибрать, лишь бы не смотреть сейчас в глаза подруги! Черт! Они видели… Видели, как я абсолютно бесстыжей кошкой извиваюсь на Мироне, жадно вбирая мужскую ласку! Внутри все замерло, а я заблокировала экран, не в силах смотреть это дальше.

– Бред какой-то! Кому нужно за мной следить?

– По ходу это за мной следили, а ты просто «удачно встретила» Королева. Тот, кто заказал эту сьемку не мог не знать, что я уехала раньше.

– Ты думаешь, это подстроено?

– Конечно! – взвизгнула Катя, утыкаясь носом в мои колени. – Понимаю всё, но всё равно злюсь на Царевича. Как он мог? Как?

– Кать, если мою крышу не сорвало, то ничего бы не случилось. Я слабею перед ним! Моя сила воли лопается, как мыльный пузырь, залепляя жидкостью глаза. Иду следом, как котенок слепой, готовая из его рук есть… – было больно. Очень. Внутри все кипело, по щекам текли беззвучные слезы.

– Ты готова мне рассказать? – аккуратно спросила Катя, поглаживая ногтем мою коленку.

– Дело не в этом, Кать. Я сама не готова это услышать ещё раз.

– Два вопроса можно?

– Да.

– Почему я никогда его не видела?

– Мы познакомились до тебя, – я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. – Он шёл с компанией за мной от самого ДК. Они кричали мне всякий бред, а я делала вид, что не слышу. Не могла бежать, потому что на тренировке потянула ногу, да ещё эти дурацкие турецкие сандалии, что привезла мне мама, ремень которых так сильно натирал. Шла, вздрагивая от каждого окрика, а когда уже подъездная дверь была всего в шаге, кто-то кинул баскетбольный мяч… А Мирон вступился. Мне было одиннадцать, я смотрела на татуированного курящего парня, как на инопланетянина. А пахло от него шоколадом и кока-колой… С того дня он почти постоянно провожал меня до дома вечером. Не трогал, не говорил, лишь шел сзади молча.

– Вот почему он прицепился с этой кока-колой?

– Да.

– А почему Севка его знает?

– Да не знает он его! – я уронила голову на ладони, сжала пульсирующие виски и стала раскачиваться, в попытке успокоиться. – Когда мама уходила из дома, я звала Королева к себе. Кормила его, а он делал за меня геометрию и алгебру, а после укрывались пледом и смотрели фильм. Я ненавидела часы с кукушкой, что висели в коридоре, потому что ровно в пятнадцать часов, Мироша целовал меня в лоб и уходил. А однажды Батюк прибежал за домашкой, чтобы списать, ну, и увидел моего тайного гостя. Королёв стал моей тенью, моей опорой и защитой.

– Он не маньяк случаем? – рассмеялась Катя, наконец-то подняв на меня голову, чтобы столкнуться заплаканными взглядами.

– Тогда не был, а вот теперь… Напишу, пожалуй, предсмертную записку. Чтобы вы знали, кого винить, когда найдете затраханной до смерти.

– Повезло же тебе, – Катька завалилась на спину от хохота. А я готова была от счастья в обморок рухнуть. Расскажу… Все расскажу, лишь бы она смеялась, а не рыдала.

– Ты дозвонилась до Соколовской? – подруга поднялась на локтях, топя меня в встревоженном взгляде. – Какого чёрта у них произошло? У Севы свадьба через две недели!

– Нет, она только сообщение отправила, что уехала с Кириллом на сплав, а телефон недоступен. А Батюк что говорит?

– Молчит Батюняша. Смеётся и говорит, что Наташка просто перебрала и чепуху несла всякую.

– Соколовская так-то может, – я растёрла лицо, пытаясь стереть то, что навалилось в последнее время.

Мы дружили со школы, не разлучались, знали все самые страшные секретики друг друга. Но теперь оказывается, что не все. Первой была я, скрывавшая своего тайного рыцаря, что появлялся, как только солнце опускалось за горизонт.

– Пойдем на речку? Надоело мне дома сидеть. И думать обо всём надоело!

– Пойдем, только я сначала до Вишневого прогуляюсь.

– Не смей оправдываться! К тому же я уже там была сегодня, – Катя вскочила и стала расхаживать по комнате, а я только сейчас заметила, что она одета, а через плечо болтается сумка. – Там нужны доказательства. Железобетонные, как он любит, причем желательно с сертификатом соответствия.

– У меня все есть, – я взмахнула телефоном в руке, поцеловала подругу и выбежала из комнаты, правда, уже через дверь. Хватит с меня на сегодня подвигов, вот сейчас последний совершу и точно хватит…

Бежала по проселочной дороге, срезая путь по ромашковому полю. Цветы только набирали силу, обещая скорое буйство цветения. Неслась, как угорелая, не боясь струсить, а от желания прекратить пытку своей подруги как можно скорее.

Царев адекватный, по нему видно это. А то, что устроил истерику, так это нормально. Мужчины редко остаются хладнокровны, когда дело касается того, что им принадлежит. А Катька его была, по всем фронтам. И даже Мишке было бы понятно, что между ними любовь. Красивая, яркая и трогательная. А такие чувства очень ранимы, их оберегать нужно. А я не смогла.

Миновав пост охраны закрытого коттеджного посёлка,