Анаконда - Георгий Миронов

К приятным размышлениям относилось все, что было связано с запахами. Она широко раздувала ноздри и с наслаждением втягивала горячий дух парилки, горьковатый аромат можжевельника, терпкий запах эвкалипта, отклик дышащего в жару дерева. Вера всегда тщательно мылась перед парной и неприятного бабьего духа не привносила.

Приятно было думать о росте ее «золотого запаса» в банках Швейцарии, о том, как увеличилось число драгоценных камней, надежно спрятанных в ее цифровом сейфе в Берне. Деньги не так радовали Бугрову. Но сам факт, что в результате льготных, не обложенных налогом, с таможенными скидками поставок леса, алюминия, угля, нефти из России в ближнее и дальнее зарубежье ее счета в банках Германии и Швейцарии приобрели размах, равный бюджету средней европейской страны, тоже ведь, мягко говоря, не раздражал.

Сегодня ее раздражало только одно.

На этих счетах могло бы к этому моменту быть на пять миллионов долларов больше, чем было. Когда ты одна из богатейших женщин мира и на твоих именных счетах больше миллиарда, что такое пять миллионов? Но, во-первых, лишних денег не бывает. Ей ведь тоже деньги не даром достаются, ей сильно головку надо напрягать, чтобы заработать такие деньги. За каждый миллион попотеть приходится. А во-вторых... Обидно было. Ее — и вдруг кинули, как кидает паршивый наперсточник на Тушинском рынке провинциального лоха.

И кто? Никогда бы не подумала. Сын академика Олегова, милый мальчик, которого они с мужем знали с детства и, можно сказать, держали на руках. Он, кажется, однажды даже описал ее мужа, когда тридцать лет назад счастливый папаша дал подержать своего первенца институтскому товарищу. Тогда, тридцать лет назад, кто бы мог предположить, что один из них станет вице-премьером, второй — крупнейшим советским ученым, академиком, Героем Советского Союза, а она, скромная тогда аспирантка института культуры, — одной из богатейших и влиятельнейших женщин Европы.

И уж точно тогда никто бы не предрек, что крохотный мальчонка с красной попкой и сморщенным пентюхом, извергавшим вонючую жидкость на единственный пиджак молодого кандидата наук, через тридцать лет станет авантюристом международного масштаба.

«Ах, ха... — думала Бугрова, снимая пустой мыльницей выступивший на теле обильный пот, — кто бы осуждал мальчика за авантюризм...»

Но мальчик кинул ее, ее — Хозяйку!

Мерзавец толстощекий.

Папенька был крупнейшим в стране специалистом в области неорганических благородных газов, водородной энергетики и энерготехнологического использования ядерных реакторов...

А сын?..

С другой стороны, сын тоже оказался человеком небесталанным. Блестяще окончил институт стали и сплавов, свободно владел английским и немецким. И внешне был такой приятненький, розовощекий пузан с добрыми близорукими глазами, выражение которых с трудом угадывалось за очками с сильными диоптриями.

Отец умер. Мать, пенсионерка, только и умела, что ныть от безденежья. Вот мальчик и взял судьбу в свои руки. Создал кооператив при одном из заводов бывшей оборонки, где хорошо знали отца, стали в спеццехе выплавлять из деталей разукомплектованной электронной начинки золото, серебро и платину. В поисках рынка сбыта вышел на структуры Бугровой, занимавшейся тем же, но в куда большем масштабе. На него грамотно «наехали». Чтобы не дискредитировал хорошо налаженный бизнес.

И тогда он пришел за советом к ней, давней знакомой отца.

Сейчас ей уже казалось, что он пришел к ней не за помощью и советом, даже не за «крышей»; что уже тогда, полтора года назад Валька Олегов точно знал, чего он хочет. И знал, к кому пришел. Рисковал. Но выиграл...

Ирина Юрьевна тяжело оперлась о колено молчавшей Веры, поднялась, вышла в предбанничек. Села на деревянную скамейку. Завернувшись в махровый синий халат, налила из заварного чайника бордовой заварки, пахнущей целым букетом травок, отпила, выловив в хрустальной розетке крепенькую, целенькую клубничку из сгустка домашнего Вериного варенья, втянула ее красными, распаренными губами.

Прелесть!

Она помогла Вальке создать фирму «Международная торговая. Росинкомвнешт». Из «лаборатории» при номерном заводе он со своими бывшими однокурсниками ушел. На его место пришли люди Хозяйки и стали делать то же самое, но с куда большим размахом, имея отлично отлаженные рынки сбыта. А Валька под крылышком «тети Иры» разворачивал свою фирму.

Штат ее на первых порах состоял всего из нескольких человек: его самого, специалиста по фондовому рынку, бухгалтера, водителя и секретарши, в свободное от разговоров по телефону и отправки факсов время выполнявшей при любвеобильном Олегове и другие обязанности.

— Нашел отличный офис, тетя Ира! — радостно вопил всегда торопящийся и опаздывающий Валька в телефонную трубку. — И недорого. В гостинице при посольстве Казахстана.

И район хороший — Чистопрудный бульвар.

— Сильно-то не роскошествуй, — обрывала его Бугрова. —

Настоящие миллионеры, — тут она делала паузу, давая понять, что это шутка, по крайней мере что касается Вальки, — люди скромные.

— Это я понимаю, тетя Ира. У меня в офисе все очень скромно.

Ну, сказал. А она ведь не проверяла. У нее других дел вагон и тележка. Может, мебель действительно была скромной.

Они встречались редко, только для выработки стратегии. Вопросы тактики она оставляла Вальке.

В стратегию входило и развертывание мощной рекламной кампании.

В ряде центральных газет было помещено объявление о том, что фирма принимает на погашение банковские векселя.

Причем платила «Росинкомвнешт» от 100 до 120 процентов той суммы, на которую они были выписаны. А? Гениально! Тут только тупой не купится.

Тупых к тому времени в промышленности почти не осталось. Все ушли. Не ушли только очень тупые. Но и у них хватило мозгов, чтобы, захлебываясь от слов благодарности, рвануться в контору на Чистопрудном бульваре.

В промежутке между долгими эротическими сеансами крутобедрая Жанетта посылала факсы по адресам российской оборонки, благо адреса, пользуясь связями покойного отца, Валька раздобыл без проблем.

И пошел кайф. Со многими предприятиями оборонки Минобороны расплачивались именно векселями. Им не хватало оборотных средств, и они яростно искали коммерческие структуры, чтобы погасить векселя и заполучить «живые» деньги.

Валька Олегов обещал им «живые» деньги. А тот факт, что он был сыном выдающегося ученого, прибавлял ему, конечно же, авторитета и доверия.

Если учесть, что негласную поддержку его фирме оказывала сама Хозяйка, словно выступая гарантом его благонадежности, то и госпредприятия, и криминальные структуры, кормящиеся вокруг оборонки, отнеслись к Валькиной затее с интересом и пониманием.

...Выпив чашку чая с клубничным вареньем, Бугрова скинула халат, постояла минуту под холодным душем и, некрасиво махая руками и виляя низким для ее высокого роста задом, пробежала несколько метров, отделявших душевую от сауны, рванула дверь на себя и плюхнулась на горячий, обжигающий кожу деревянный полок.

Ах, хорошо!..

Это тут хорошо. А с Валькой вышло совсем худо. Хотя, конечно, поначалу было тоже хорошо.

Поначалу, действуя строго по разработанной ею схеме, Валька назаключал с заводами оборонки с два десятка договоров о приеме ценных бумаг. При этом, чтобы вызвать к себе доверие, демонстрировал гарантийные письма.

Конечно, не от нее, Бугровой. По этим письмам, в случае срыва сделок, возврат указанных в векселях сумм гарантировали правительственные структуры ряда стран СНГ.

Время шло. На счетах фирмы росли суммы, которые мысленно Бугрова уже видела на 80 процентов своими. Тут главное — не упустить момент. Чуть зазеваешься, и погоришь. Чуть раньше времени рванешься с места, не просто фальстарт, но потеря возможной прибыли. Этим самым элементарным экономическим законам новых рыночных отношений Бугрова учила розовощекого Вальку даже с каким-то удовольствием. Приятно было видеть, растет способный ученик. Причем, как и она, и другие ее помощники, «Плешки» не кончавший и все «превзошедший» своим умом...

Умник хренов! Хотя, конечно, поначалу он все делал так, как учила «тетя Ира». И когда два предприятия потребовали, чтобы фирма перевела им сорок процентов сумм, на которые были выписаны векселя, она успокоила рыдающего Вальку и разрешила выдать им эти «сраные семьсот миллионов» из их общих денег». Суммы были в качестве предоплаты сделок переведены в оговоренный контрактом срок.

Репутация «Росинкомвнешт» росла. Рос счет в базельском банке. Цифровой счет, ключ к которому был только у двух людей — у нее и у Вальки. В ее масштабных играх это была капля в море. Но весомая, реальная капелька в 160 миллиардов рублей.

Ее кровных.

Потому что ведь идея-то была ее, Хозяйки. Чего-чего, идей в голове умной женщины наберется достаточно. Набралось бы достаточно мужчин-исполнителей. Таких, как расторопный Валька Олегов.