Благородство и страсть - Барбара Пирс

– Я не о вашей канарейке говорю, Рекстер, – сквозь зубы проговорила Рей. – Я о той несчастной, что родила вам ублюдка. Вы еще помните ее, или же у вас все перемешивается, когда вы напиваетесь?

Рекстер задумался. Когда-то жена считала, что его темно-голубые глаза душевны и поэтичны. Она была ослеплена его титулом, покорена обаянием и не замечала его бездушной натуры. Рей взглянула на сына. Казалось, тот не прислушивался к разговору. Дрейк был погружен в газету и так крепко ее держал, что пальцы побелели.

– Эйдин Милрой. Ирландка. Неплохая актриса, но Боже, что за лицо, – вспоминал он, вздыхая. – Столько лет ее не видел.

Не отрываясь от газеты, Дрейк сказал:

– Неудивительно, отец. Она умерла.

– Умерла? – Словно услышав горестную новость, герцог прижал пальцы к глазам и провел ладонями вниз по лицу. – Ах, да. Эйдин. Эти годы. Я иногда забываю.

– Вы уже забываете женщин, с которыми спали на прошлой неделе. Что же так беспокоиться из-за той, что умерла пятнадцать лет назад, – съязвила Рей. Ей не понравился отсутствующий взгляд мужа. – Что действительно должно беспокоить нашу семью, так это ее ублюдок.

– Кенан? Этот мальчик безобиден. – Герцог снова сосредоточился на еде.

Но Рей была настойчива: она поймала взгляд мужа и наклонилась вперед.

– Тот мальчик уже мужчина, Рекстер. Его больше нельзя сбрасывать со счетов, если его принимают в светском обществе!

Дрейк перестал притворяться, что читает, и отложил газету. Погладив край тарелки, он сказал:

– Его поддерживает Лотбери. И другие тоже. Успех Милроя на ринге и его случайное родство с нашей семьей открывают перед ним многие двери. Хозяйки не могут устоять перед его дурной славой и памятью о давнем скандале.

Из всех грехов Рекстера связь с Эйдин Милрой Рей считала наихудшим, просто непростительным. Может, с ее стороны было эгоистично обвинять покойную. Но, в конце концов, герцогиней стала Рей.

Несмотря на это, пока она мечтала о красавце герцоге, который должен был принадлежать только ей, Рекстер безрассудно посеял свое семя в актрисе. Разъяренная, но уверенная, что только она выносит ему наследника, она поддалась на его соблазн.

И не просчиталась. Рей подозревала, что Рекстер влюбился в эту ирландку, тогда как с ней, его женой, оставался лишь из чувства долга.

Все же она обладала неоспоримым преимуществом: ее отец был графом. Если Рекстеру было все равно, с кем спать, то титул требовал большей разборчивости при выборе жены. Герцог слишком любил пожить в свое удовольствие, чтобы упустить неплохой годовой доход, который принес бы ему этот брак. Он был не первым, кто по молодости из-за денег совершил такой грех.

Эйдин Милрой первая родила Рекстеру сына. Но через три месяца Рей отняла у нее победу.

Теперь, спустя все эти годы, незаконнорожденный добился невозможного, и его приняли в обществе. Чтобы защитить себя и свою семью, Рей была готова на все. Даже раздавить еще одного из Милроев.

– Лотбери – ребенок, – усмехнулась герцогиня. – А остальные просто стадо овец. Имя Рекстеров имело некоторое влияние.

– И сейчас имеет, – проговорил муж сквозь зубы.

– Тогда не составит труда показать этому выскочке, где его место. – Она украдкой взглянула на Дрейка. Напряженный, молодой человек сидел на стуле со сжатыми кулаками. – Ах, да. Вот еще что. Поговаривают, что вчера днем мистера Милроя принимала у себя миссис Молли Бедгрейн. Думаю, ее племянница, мисс Бедгрейн, тоже там была.

Когда Дрейк вскочил из-за стола, герцогиня решила, что милая семейная беседа удалась. Отбросив стул в сторону, Дрейк ушел, не сказав ни слова.

Кенан вошел в «Веселую обезьянку», небольшую таверну на улице Святого Мартина, недалеко от Файвз-Корт. Перед этим он ходил с Лотбери на тренировочный матч между третьесортными боксерами. Увлеченный маркиз уже мечтал нанять Джона Джексона по прозвищу Джентльмен. К его глубокому разочарованию, Джексон так и не появился. День окончательно был испорчен тем, что у Лотбери украли золотой портсигар. Сочувствуя ему, но не в настроении выслушивать, как он будет плакаться ему из-за своей безделушки, Кенан решил найти себе более приятное общество. В углу за столиком он заметил Голландца.

– Ба, кого я вижу, наш расфуфыренный боксер! Надеюсь, Милрой, это незаразно, – рассмеялся Голландец. Он осушил кружку пива и стукнул ею по столу, чтобы официантка принесла еще.

– Я понял, что быть богатым недостаточно. Выглядеть богато, пахнуть богато… – Милрой нагнулся поближе к Голландцу и сморщился. – Боже, старик, будешь пахнуть по-человечески, не будет отбоя от женщин. Когда ты мылся в последний раз?

Тот ухмыльнулся:

– Женщины меня и таким любят. Правда, Мэри? – И шлепнул официантку по заду.

– Мэг, старый пьяница. – Поставив им два пива, она быстро ушла.

Мужчины засмеялись.

Кенан взял свою кружку и чокнулся с другом.

– Да, зачем менять то, что хорошо срабатывает? Стоит только тебе войти, женщины сразу задирают юбки.

– Кстати, о женщинах. – Голландец нагнулся к Кенану и потрогал материал его костюма. – Хочешь покорить какую-нибудь красотку?

Боксер откинулся на спинку стула и сделал глоток пива.

– Нет. Я встречался с Лотбери в Файвз-Корт. У него стащили портсигар. – Кенан пожал плечами. – Он чуть не разрыдался, когда представил, как какой-нибудь воришка наслаждается его табаком.

– Вот уж неприятность, – кивнул Голландец. Потягивая пиво, он задумчиво смотрел в кружку. – Оно того стоит, Кенан? Одежда, новое жилье, лоск, высокомерные павлины вместо друзей?..

– Я чемпион, Голландец. И всего лишь наслаждаюсь своими наградами, – сказал Милрой, самодовольно усмехнувшись. – Мозги, которые мне еще не до конца выбили, сослужили мне службу. Деньги заработаны честным трудом. Какую-то часть я вложил в акции, на остальные играл в карты. И то и другое принесло неплохие доходы.

Скрестив на старом деревянном столе свои сильные руки, его друг поднял черные брови и серьезно посмотрел на Кенана.

– Вот ты и богат, Безрассудный Милрой. Поднимаю эту кружку за чемпиона. Но скажи мне, это действительно изменило их отношение к тебе? – Он кивнул в сторону двух молодых джентльменов, которые и не подозревали, что о них говорили на другом конце таверны. – Для таких, как они, ты останешься изгоем. Даже хуже – ублюдком, незаконнорожденным.

– Но не чьим-то ублюдком, – поспешил напомнить Кенан.

– Рекстер отказывается признавать тебя, старик. Наслаждайся тем, что тебе приносит твое золото. Ты это заслужил. Но не обманывай самого себя и не думай, что можешь стать одним из них. Сильные мира сего будут только рады показать тебе, где твое место.