Секунда между нами - Стил Эмма

Проходя под толстой, низко свисающей веткой, Дженн рассматривает старую бугристую кору, узлы и трещины, оставленные временем. Она думает о том, сколько эта ветка повидала за время своего существования, о хрупких жизнях, зародившихся в гнездышках на ней, о каждом ребенке, вес которого она выдержала… Должно быть, она хранит много разных историй.

– Смотри! – восклицает Дженн. – Они еще здесь!

– Кто? – Он останавливается рядом с ней.

– Ваши качели, – улыбается она, глядя на истлевшую грязную белую веревку, обмотанную вокруг ствола.

– И правда, – мягко говорит он.

Этот маленький осколок его прошлого, который она обнаружила, привел ее в восторг. Как будто она получила частичку Робби, которой ни у кого больше нет. На мгновение перед ее глазами возник маленький мальчик – чуть старше Струана. Он бегает по поляне, привязывает качели к дереву. Он знает, что это запрещено, но отказывается плясать под чужую дудку. Она и сейчас иногда замечает в его глазах этот дерзкий огонек.

Робби поворачивается к ней.

– Знаешь, о чем мне сегодня напомнила мама? – говорит он, и его дыхание учащается.

– О чем же?

– О том, что мы с тобой вместе уже восемнадцать месяцев.

Он сглатывает подступивший к горлу ком и делает глубокий вдох.

– И вот так ты хочешь мне сказать, что с тебя хватит? – поддразнивает она. – Не обязательно было приводить меня сюда, чтобы сообщить об этом…

Он молча притягивает ее к себе и целует – под старой веткой, под многочисленными слоями зеленой листвы, уходящей высоко в небо.

Потом он отстраняется и с нежной улыбкой смотрит на нее сверху вниз. Наверное, никогда еще она не чувствовала себя такой живой и в то же время умиротворенной. Потому что впервые за все это время она увидела проблеск надежды на их совместное будущее.

И она уверена, что он тоже это видел.

Они отходят от дерева и направляются туда, где Струан размахивает палкой, сражаясь с невидимыми пиратами, и у Дженн появляется отчетливое ощущение, что тот Робби, из другого времени, все еще здесь. Стоит под той веткой и смотрит им вслед. Ветер с воем проносится между деревьями, словно взывая к ним из другого мира.

Я снова в машине. Руки на руле. Нога на педали газа.

Ура, я вернулся!

Теперь нужно просто съехать на другую полосу.

Пытаюсь надавить ногой на газ – но она будто застыла.

Пытаюсь пошевелить руками – они неподвижны.

Дерьмо.

Почему я не могу двигаться?

Время остановилось.

Как в книге Фай. Краем глаза замечаю, что Дженн по-прежнему смотрит на грузовик, который несется прямо на нас. Теперь он еще ближе. Я знаю это.

Надо посмотреть ей в лицо. Она должна увидеть меня. Тогда она поймет, что происходит, очнется, и мы сможем отъехать. Нужно заговорить с ней. Я представляю, как кричу, ору во все горло, кручу руль до упора, поворачиваюсь к ней и говорю, чтобы она прекратила думать, будто мы погибнем, ведь мы только что вернулись.

Точнее, она вернулась.

Но ничего не происходит. В воздухе продолжают летать частички пыли, сердце все так же бешено колотится, я не могу мыслить ясно.

В голове всплывает картинка, мой любимый момент: мы с Дженн лежим рядышком на траве в парке Мидоуз, смотрим на пушистые облачка в весеннем небе, наблюдаем за птицами, которые поднимаются высоко вверх, а потом появляются прямо над нами. Я вдыхаю аромат свежескошенной травы, воздух как будто наполнен прекрасными перспективами. Я поворачиваюсь к ней, вглядываюсь в ее лицо без грамма макияжа, смотрю на ее коротко стриженные волосы и удивляюсь тому, как сильно я люблю ее после стольких лет, проведенных вместе. Всплывают и другие картинки: вот мы в Пентленде – попали в сильную грозу и смеемся до колик; вот заблудились, когда колесили на машине по северу, где не было связи, так что нам пришлось без конца слушать лучшие песни The Beach Boys[15]; вот один из многочисленных ужинов с друзьями, а вот ночи, которые мы проводили только вдвоем; вот ее лицо, которое я видел каждое утро, и еще, и еще…

Почему ты ушла?

Когда я вглядываюсь в яркое пятно света, приближающееся к нам, мое сознание озаряется другим светом. Я как будто уже видел этот свет несколько мгновений назад, но в какой-то другой реальности.

Зеленый.

Дженн в машине рядом со мной. Она смотрит на светофор и произносит эти слова. Я помню, что в ее голосе прозвучали нотки паники, она сильно нервничала. В ее сумке звонит телефон, она достает его. Глубокий вдох.

Я должна тебе кое-что сказать.

Двенадцать

Открываю глаза, сердце бешено колотится. Темно.

Я еще в машине?

Постепенно тусклый свет заполняет пространство. Диван. На нем человек.

Мэриан.

Вот дерьмо!

Все еще воспоминания.

Она сидит одна, время от времени на ее лицо падает свет от экрана телевизора. На ней домашний халат, голова откинута на выцветшую подушку. На столике пустая пачка из-под чипсов, нетронутая чашка чая. Периодически из телевизора слышится сдержанный смех, но она не улыбается. И выглядит такой измученной. Это не похоже на их дом. Сквозь эркерные окна пробивается свет уличных фонарей – кажется, мы в квартире. Видимо, они переехали.

Я должна тебе кое-что сказать.

О боже.

Машина. Воспоминания Дженн.

Нет, нет! Нужно вернуться в машину. Она хотела мне что-то сказать прежде, чем все случилось, – сейчас я вспомнил. Сердце бухает в груди. Я не могу дышать.

Робби, успокойся.

Вдох, выдох.

Просто думай.

Она собиралась что-то сказать, потом на нас летел грузовик, а потом мы вернулись в ее воспоминания. И теперь они не прекращаются.

Мои мысли путаются.

Постой-ка.

А если Дженн до сих пор пытается мне что-то сказать? Что-то важное. Может, все это делает не она, а ее подсознание? Оно затягивает меня в ее мир, показывает ее жизнь, заставляет наблюдать, пока я не догадаюсь, о чем она хотела мне рассказать.

Потому что она думает, будто скоро умрет.

У нее есть какая-то тайна.

Может, поэтому я не могу сдвинуть машину с места? Фай говорила, что люди выносят из околосмертного опыта какое-то особое знание. Что, если это правда?

И чтобы Дженн очнулась, я должен раскрыть ее тайну.

Это может быть рискованно, но у меня нет другого выбора. И если я прав, то смогу предотвратить катастрофу.

Я смогу предотвратить это.

Но грузовик приблизился уже почти вплотную. У нас мало времени.

Черт!

Какой-то шум. В комнату входит Дженн. Она изменилась. Не только потому, что выросла, – ей лет шестнадцать, а потому, что она совсем на себя не похожа. На лице толстый слой макияжа, волосы выпрямлены, на ней черное платье на бретельках. Я по пальцам одной руки могу сосчитать, сколько раз Дженн надевала что-то, кроме джинсов или легинсов, и в основном это были какие-то официальные мероприятия типа рубиновой свадьбы моих родителей или помолвки Марти.

Позади нее появляется кто-то еще – блондинка, тоже сильно накрашенная. Это Лора, из парка аттракционов. Взгляд у нее осоловелый, она слегка пошатывается. Тяжелый сладкий аромат духов вперемешку с кислым запахом алкоголя наполняет воздух. Я знал таких девчонок в своей школе, они выглядели намного старше своих лет и рано начали шляться по барам и встречаться со взрослыми парнями. Но почему Дженн общается с ней? Где Кэти?

Дженн глубоко вдыхает.

– Мама, – произносит она. Мэриан поворачивается. – Мы пойдем гулять, хорошо?

Слышу знакомые заботливые нотки в ее голосе, и на душе у меня теплеет. Хотя внешне она выглядит совсем иначе, но это все та же Дженн, даже в такой альтернативной версии. Настоящая Дженн.