Магия вычитания лишнего. Как упростить себе жизнь, убрав из нее ненужную информацию, привычки и обязательства - Лейди Клотц

кому что должен, что способствовало росту торговли. Пишущие могли создавать прозрачные и последовательные законы, что способствовало росту цивилизаций. Писатели могли передавать больше идей и превращать их в большее количество вещей.

Письменность как демонстрировала прибавление, так и стимулировала его, высвобождая способность накапливать информацию за пределы умов отдельных людей. Мимолетные идеи теперь стало возможно сделать долговечными, увеличив время, в течение которого один человек мог поделиться с другим точной информацией. Работа Клауса Шмидта на Пузатом холме могла основываться непосредственно на мыслях исследователей, которых он никогда не встречал. Идеи любого рода могут распространиться по всему миру вскоре после того, как их раскроет кто-нибудь вроде Стефани Престон, Элизабет Спелке или Элинор Остром.

Археологи продолжат раскопки истоков цивилизации, но нашей науке о меньшем не нужно ждать. Нет никаких сомнений в том, что добавление и культура неразделимы. В ключевых отношениях, как мы видели, самые ранние цивилизации определяло нечто большее. Люди, которым больше не нужно было тратить весь день на поиски пищи, добавляли больше вещей: пирамиды, здания и одежду. Еще они добавили элементы общественного устройства и идеи: законы, религии, письменность и математику. Для людей, живущих в мире, где нет всех этих вещей и мыслей, казалось бы неестественным их вычитать. Это не означало бы, что «больше ничего не осталось, что можно было бы отнять», а скорее что отнимать нечего вообще, и точка.

Конечно, культурная эволюция кое-что вычла. Охоты и собирательства становилось все меньше, но цивилизация была проектом, нацеленным на расширение, и поскольку современная культура возникла из этих первых цивилизаций, мы все разделяем наследие добавления в «масштабе и проработке, которые выходят за рамки требований любых практических применений».

2.

Мы все можем любить большее очень сильно, но эта любовь не монолитна. Со временем культуры развиваются, вырабатывая различные взгляды на мир, и эти взгляды определяют то, как мы воспринимаем изменения. Исследуя культурные силы, стоящие за тем, что мы пренебрегаем вычитанием, необходимо разобраться, что говорят о меньшем различные картины мира.

Для этого нам понадобятся фундаментальные знания профессора Стэнфордского университета Хейзел Роуз Маркус, которая стала пионером в области изучения того, как общепринятые взгляды соотносятся с культурой. Влиятельные исследования Маркус, а зачастую и рассказы из первых рук об изучении культурных мировоззрений, легли в основу книги «Столкновение!» (Clash!), которую она написала в соавторстве. В книге Маркус «столкновение» происходит между теми, кто определяет себя по собственным способностям, ценностям и установкам (независимые), и теми, кто описывает себя с точки зрения отношений, социальных ролей и групповых связей (взаимозависимые).

Две традиционные истории происхождения – об «инь и ян» и о «Каине и Авеле» – демонстрируют, как в культурах могут сохраняться «взаимозависимые» или «независимые» взгляды на устройство мира. Каждая из этих историй возникла, чтобы объяснить, как появились люди.

Инь и ян родились из хаоса, когда только создавалась Вселенная. Они достигли равновесия в космическом яйце, что позволило появиться на свет первому человеку и первым богам. И по сей день инь и ян существуют в гармонии в центре Земли.

Братья Каин и Авель были первыми сыновьями Адама и Евы. Каин стал земледельцем, а Авель – бродячим пастухом.

Каждый брат приносил часть своей пищи в жертву Богу. Дар Авеля понравился Богу больше, чем дар Каина. Из зависти Каин убил Авеля. Бог приговорил Каина к скитальческой жизни. В конце концов он и его потомки построили первый город.

Инь и ян отражают взаимозависимый взгляд, в котором люди рассматривают себя как приложения ко всему остальному миру, как сбалансированные элементы, подобно инь и ян в космическом яйце. История Каина и Авеля подразумевает, что люди независимы от ситуационных ограничений. Человек может быть пастухом или градостроителем.

Конечно, как подчеркивает Маркус, культурные мировоззрения гораздо разнообразнее, чем может отразить любая история происхождения. Например, китайская культура более взаимозависима, чем культура Соединенных Штатов, а китайский даосизм с его акцентом на счастье индивидуума больше склоняется к независимости, чем китайская конфуцианская культура. В независимых Соединенных Штатах жители небольших южных или среднезападных городов, которые ценят семейные и общественные отношения, склонны считать себя более взаимозависимыми, чем жители космополитичных городов Восточного и Западного побережья.

Столкновение культур не ограничивается религиями или местом жительства. Между людьми в развитых и развивающихся странах, между мужчинами и женщинами, а также между «синими» и «белыми воротничками» существуют общие отличия в мировоззрении. Для информации: я отмечаю все пункты списка, касающиеся независимости, с точки зрения Каина и Авеля. Северные страны, как правило, более независимы, чем южные, как и мужчины, работающие профессионалы и атеисты. Изначально мои родители назвали меня Лейди. Есть даже исследования, доказывающие, что люди с уникальными именами более независимы.

Возможно, как и я, вы питаете надежду, что мы сможем проложить свой собственный путь. А может быть, вы воспринимаете судьбу как возвращение к равновесию в космическом яйце. В любом случае давайте разберемся, как контрасты между ними могут повлиять на наши склонности к сложению и вычитанию.

Еще до того, как Хейзел Роуз Маркус выделила культурную психологию в отдельное направление, исследователи подозревали, что наше мировоззрение влияет на то, как мы воспринимаем происходящее (и пытаемся его изменить). В конце 1940-х годов психолог Герман Виткин попытался проверить это, изменив точку зрения своих испытуемых – в буквальном смысле. В своей лаборатории в Бруклинском колледже Виткин и его коллеги-исследователи соорудили большой ящик, причем достаточно объемный, чтобы в нем мог удобно разместиться человек. Этот ящик был обшит досками размером 50 на 100 см, и его можно было наклонять с помощью моторизованного домкрата, прикрепленного к основанию ящика. Эта наклонная камера позволила исследователям измерить явление, которое Виткин со временем назвал «полезависимостью». Виткин взял термин «поле», который мы будем использовать в дальнейшем, из работы Курта Левина, другого выдающегося психолога, чья революционная «теория поля» привлекла внимание к необходимости понимания поведения как продукта взаимодействия людей и их окружения – их поля.

В наклоняемой камере Виткина можно было перемещать людей, как и все вокруг. Участников эксперимента сажали на стул, который затем наклоняли под разными углами. Камеру тоже наклоняли – без ведома участника. Полезависимость участников заключалась в том, насколько их представление о собственном наклоне зависело от наклона комнаты. Если и стул, и комната были наклонены под одинаковым углом, скажем на пятнадцать градусов, то участник, который говорил, что его