Мальчик из будущего - Владимир Поселягин

– О твоём побеге на море мы после поговорим, – достаточно холодно сказала она и, мельком посмотрев на сопровождающую, спросила: – Почему ты нам не сказал, что владеешь иностранными языками? Анна Егоровна сама слышала, как ты что-то объяснял немцам в троллейбусе, показывая на карте города. Настоящим немцам. Причём на их языке.

– Когда меня опрашивали, вопросов на эту тему не задавали, – пожал я плечами.

– Как не задавали? Должны были.

– У меня спросили, владею ли я французским языком, я честно ответил, что нет.

– У нас только учительница французского, поэтому вопрос был закономерен, – поморщилась директриса просчёту своей сотрудницы, проводившей опрос. – Какими языками ты владеешь, кроме русского конечно?

– Английским почти в совершенстве, практиковался два месяца в разговоре…

– Где?!

– Радио слушал и повторял. Это не сложно. Когда в Ленинграде жил, там работали финские станции. У меня там мама два месяца на курсах была. Я пользовался возможностью. Ещё в совершенстве испанским владею. Этот язык я учил самостоятельно, в школе у нас его не было, но было два специалиста из этой страны, поэтому говорю очень хорошо, четыре года мы с ними общались только на испанском, практика языковая имеется. Вот немецкий я плохо знаю. Всё понимаю, а объяснить – сложности возникают. У нас «немка» в школе всего год преподавала, усвоить сложно было. Читаю на всех. На немецком хуже, пишу так же. Это всё.

– Хорошо, оставь вещи и подожди пока в коридоре.

Поставив рюкзак, я прихватил гитару, никогда её не оставлял, и вышел. Снова усевшись на подоконнике, стал смотреть, как внизу носятся малыши. Воспитательница, которая должна была за ними присматривать, сидела на скамейке и сонно клевала носом. Лишь изредка встряхиваясь от очередного громкого вопля или девчачьего визга. Тогда бывало, кому-то попадало. Малыши действительно расшалились.

Ждать пришлось минут сорок, пока моя сопровождающая не вышла и, даже не посмотрев на меня, с пачкой документов пошла в сторону лестницы. Кстати, пачка с моими сопроводительными документами заметно похудела. Директриса вышла, чтобы меня позвать, секретарь, пока оформляли документ по моему возвращению, постоянно куда-то бегала.

– Проходи, присаживайся, – указала директриса на стул и, заняв своё место, несколько секунд пристально разглядывала меня, но, сообразив, что смутить меня не получается, прямо спросила, явно показав этим свой интерес: – Это правда, что сказала Нина Андреевна, ты пишешь песни и сам их поёшь?

– В некотором роде да, – осторожно ответил я. – В пионерлагере всем нравилось, просили ещё петь.

– Не вовремя ты сбежал, было несколько музыкальных детских конкурсов, куда тебя можно было бы записать.

– Я не желаю светить своё лицо. Популярности на этом не делаю, – откровенно ответил я, вспомнив, как в будущем детей-актёров преследовали фанаты.

Нет уж, мне такого счастья не надо. План в плагиате песен какой был? Безбедное существование и спокойная сытая старость, а сейчас что? Нет, на такое я никогда не пойду и петь сам не буду. Интервью в газете ещё, может, дам, да и то если мои песни пойдут, но без фото. Хоть как на меня пусть давят, но без этого. У меня вся душа переворачивалась, как представлю, что меня на улице будут узнавать. Бр-р-р. Против того, чтобы моё имя и фамилия стали известными, я ничего не имел, а вот личико засвечивать – увольте.

– Почему? – удивилась та.

– Евгения Антоновна, я не могу выступать при народе. В компании ещё получается, а вот, как показало несколько неудачных опытов, в зале я теряюсь, бекаю и мекаю. Я не буду против, если мои песни исполнят более талантливые воспитанники нашего детдома. И фотографироваться я не люблю, я не фотогеничный.

– Да, есть такая беда у некоторых обладающих голосом людей – боятся петь при публике. Это что-то с психологией связано, – сделав умное лицо, покивала та. – Сейчас хотелось бы решить вопрос об авторстве…

– Евгения Антоновна, этого не требуется. Я подарил пять своих песен Муслиму Магомаеву, и тот помог оформить все мои песни и музыку в соответствующей организации. Мы с его администратором, дядей Адиком, в Краснодар ездили. Потом он попросил меня вернуться в детдом, и вот я здесь.

Сказать, что директриса была ошарашена, – значит ничего не сказать. Магомаев был личностью, его песни знали и пели все от мала до велика, то есть натуральная звезда, как сказали бы в будущем. В общем, меня почти час пытали, как всё происходило, особо скрывать я не стал, но, судя по виду директрисы, она на мои уловки из тех, что я использовал, чтобы проникнуть в номер к певцу, внимания не обратила. Потом стала винить меня в побеге. Видимо, чтобы осмыслить полученную информацию, и сменила тему. Тут я играл по-настоящему. Склонил буйную голову и, жалобно вздыхая, во всём соглашался. Плохой я и поступил неправильно, это так, но вот обещания «больше так не буду» добиться директрисе от меня не удалось. Я прямо так и сказал: следующим летом дикарём снова уеду на море. Никакие кандалы меня не остановят. Та повздыхала, задумалась и спросила:

– «Артек» знаешь?

– Детская зона, где все ходят строем и почти не видят моря? Нет уж, спасибо. Дикарём лучше, удачный опыт у меня имеется.

– Максим, прекрати, – поморщилась та. – Все, кто был в этом лагере, отзываются о нём с восторгом. Давай договоримся, если твои песни станет петь сам Магомаев и они станут известными, я всё сделаю, но отправляю тебя в «Артек». Договорились?

– Ну хорошо, – на несколько секунд задумавшись, нехотя кивнул я. До следующего лета далеко, всё может измениться.

– Вот и отлично. А сейчас спой что-нибудь, а то ведь я даже не слышала ни твой голос, ни репертуар.

Мне было не трудно, и я исполнил несколько песен. Судя по блестевшим глазам директрисы и её задумчивому виду, она уже прикидывала, как меня использовать, пришлось вывести её из этого состояния.

– Евгения Антоновна?

– Да? – вздрогнула та и непонимающе посмотрела на меня. – Что случилось, Максим?

– Я насчёт музыкальной школы.

– Всё будет, дорогой, всё будет. Сегодня уже не успеем, завтра выходной. Значит, в понедельник мы тебя устроим в школу.

– Я бы ещё хотел дополнительно брать уроки немецкого языка, подтянул бы его. Французский тоже буду учить.

– Решим и этот вопрос. На сегодня достаточно, до завтра отдыхай. А в понедельник пообщаемся. У меня к тебе много вопросов.

– Не проблема, я пока буду здесь.

– Вот и хорошо. Да, ещё прошу тебя о помощи. Детдом уже начал работать, часть воспитателей из отпусков вышли, но не все, малышей у нас хватает. Хотелось бы, чтобы ты помог воспитателям и освободил им часть времени. Через две недели начнут прибывать остальные дети, включая и твою группу, там станет легче.

– Нянькой малышам побыть?

В принципе, я и в прошлой жизни с удовольствием возился с детьми малой возрастной группы, у меня там и любимчики были, так что ничего сложного в просьбе я не видел.

– Именно. Ты меня, Максим, правильно понял.

– Я не против.

– Вот и отлично. А пока иди поужинай, время уже подошло.

– До свидания, – вставая и подхватывая явно осмотренный рюкзак, сказал я.

– До свидания, – кивнула директриса.

Покинув кабинет, я с некоторым облегчением вздохнул и направился к себе. Нужно вещи убрать. Под директрису я не прогнулся, не показал себя мямлей, но и дал понять, что договориться со мной вполне можно и наше сотрудничество будет на пользу обоих. Надеюсь, директриса поняла, что я хотел сказать, по виду вроде поняла. Ладно, поживём – увидим.

Быстро осмотревшись, я оттолкнулся и, перелетев через пропасть рухнувшего лестничного пролёта с арматурами внизу, оказался на противоположной площадке. Двинулся дальше. Через два дня сюда прибудет команда строителей для ликвидации ветхого строения, будут сносить его большим экскаватором с многотонной блямбой вместо ковша, пара ударов – и дом рухнет, подняв огромное количество пыли. Я был в курсе, что строители, разбирая обломки, в остатках печи найдут клад. Золотые монеты, самодельные слитки, немного наличности в банкнотах царских времён, ювелирку и револьвер. Строители всё это сдадут, получат премию, и об их находке напишут газеты. Вот такая заметка и попала мне на глаза. Да-да, именно этим я и живу, воровство осталось в прошлом, хотя, чтобы не терять навык, я тренируюсь, полезное умение. Кладами я интересовался только так, пара парней из моего детдома, того, что в будущем, были профессиональными искателями. Они были братья-нелюдимы, никого в компанию к себе не брали и работали только парой. Один раз я случайно видел, как они ехали на новеньких скутерах – значит, их бизнес даёт прибыль. Где они держат технику, не знаю, но и у меня был левый гараж, снятый на подставное имя. Почему и им такой не иметь? В общем, я серьёзно заинтересовался этой темой. Поднял весь архив по находкам, прочитал заметку и об этом случае. Да и много чего другого. В одной Москве было найдено более сотни кладов, и главное – я знал где. Треть уже были найдены, но остальные ждали, ждали меня. Всю зиму я был занят, но весной стал работать. Это уже третий мой поход, и надеюсь, он тоже будет не пустышкой.