Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой - Ванесса Фрейк

Сегодня пеку торты и пирожные, которые могут составить конкуренцию выпечке Мэри Берри[1] – по крайней мере, я себя в этом убеждаю. Шучу, конечно. Когда-то была руководителем отдела безопасности и управления в тюрьме Уормвуд-Скрабс. Я расскажу вам о своем пути из пункта А в пункт Б. Если вас легко шокировать или оскорбить, тогда вам лучше пройти мимо.

1. Новый человек в блоке

Уормвуд-Скрабс, март 2002 года

Думаю, будет справедливо сказать, что мой первый рабочий день в одной из самых известных британских мужских тюрем начался не очень хорошо.

Там была нехватка персонала, поэтому меня и еще одну надзирательницу перевели туда из другой тюрьмы. Так обстояли дела в тюремной системе, и я ничего не могла изменить.

У нас были только выходные, чтобы подготовиться после того, как на пороге моего дома появился человек из женской тюрьмы Холлоуэй с письмом. Это было немного похоже на то, что можно увидеть в фильмах, когда кому-то вручают судебные бумаги.

Протянув руку, женщина сунула мне конверт, а я просто посмотрела на нее, прекрасно понимая, что новости плохие. У меня очень развита интуиция, и вы убедитесь в этом, когда узнаете мою историю.

– Просто скажите, в чем дело, – попросила я, не желая заморачиваться с открыванием конверта.

– Вас переводят в Уормвуд-Скрабс.

У меня внутри все сжалось.

– Ладно, хорошо, – ответила я, изо всех сил пытаясь скрыть эмоции. – Когда?

– В понедельник.

В понедельник?! Вы, наверное, шутите!

– Отлично, спасибо, – сказала я, поджав губы. Когда закрыла дверь, сердце замерло, а решимость растаяла, оставив чистую, неразбавленную злость.

Я так и не открыла тот конверт. Выбросила. Как и сказала, все началось не очень хорошо.

Этой женской тюрьме я отдала шестнадцать лет своей жизни, а меня вот так вырвали из всего, что было мне знакомо, и поместили в мир, которого я намеренно избегала: мужскую тюрьму.

Я практически не разговаривала с Сарой, пока она везла нас в новую жизнь по лондонским пробкам. В голове роились мысли, и мне было страшно.

Это объяснялось репутацией Уормвуд-Скрабс.

Эта тюрьма, построенная в Викторианскую эпоху, была одной из старейших в Великобритании. Она была грязной, обветшалой и кишащей крысами.

У многих там были серьезные проблемы с наркотиками. Работая в этой сфере, ты постоянно слышишь разные истории. «Эта тюрьма по-прежнему не соответствует ожидаемым стандартам», – дипломатично описал это место старший тюремный инспектор. Ее оценили на три балла, ближе к двум. Четыре балла присваивалось лучшим тюрьмам, а один – худшим. Суть ясна.

Это была не только одна из самых грязных, но и одна из самых крупных британских тюрем. В ней отбывали наказание 1237 преступников, тогда как в тюрьме Холлоуэй их было от 400 до 500. Кроме того, «Скрабс», как ее называли, была известна своими заключенными. Йен Брэйди, виновный в «Убийствах на болотах»[2], Питер Сатклифф[3] по прозвищу «Йоркширский потрошитель», Лесли Грэнтэм[4], известный как Грязный Дэн из сериала «Жители Ист-Энда», Кит Ричардс из «Роллинг-Стоунз», Чарльз Бронсон[5], «самый жестокий заключенный Великобритании», Джордж Блейк, выдавший агентов М16 КГБ, – все эти люди отбывали там наказание. Что интересно, Уормвуд-Скрабс переводится со староанглийского как «лес, кишащий змеями».

Расположенная в центральном Лондоне, в районе Уормвуд-Скрабс неподалеку от Шепердс-Буш, тюрьма разместилась в непосредственной близости от городских, магистратских и королевских судов, поэтому ее в основном использовали как следственный изолятор. Вообще, около 80 % заключенных Уорвед-Скрабс находились там в ожидании приговора. С подозреваемыми, пребывающими под следствием, было гораздо больше проблем, чем с осужденными преступниками, но об этом мы поговорим позднее.

Короче говоря, меня направили в абсолютную дыру, заполоненную опасными мужчинами, которых обвиняли в совершении всевозможных преступлений: от изнасилований до заговоров о том, чтобы подорвать всю страну. Это была тюрьма категории Б, поэтому там отбывали наказание люди, совершившие одни из самых тяжких преступлений. Правда, то, что они совершили, меня не беспокоило: работая в тюрьме Холлоуэй, я встречала самых разных людей, начиная с серийных убийц и детоубийц и заканчивая членами Ирландской республиканской армии. В корпусе, где я работала, находилась Беверли Алитт по прозвищу «Ангел смерти». Она убила четырех младенцев и попыталась убить еще девять с помощью больших доз инсулина или калия. Она делала это, работая медсестрой в больнице Линкольншира. Что может быть хуже? Так что нет, меня не пугали совершенные ими преступления. Меня скорее пугало то, что эти люди были мужчинами.

Даже у весьма крепкой женщины ростом 175 сантиметров, какой я тогда была, не было ни малейшего шанса оказать сопротивление какому-нибудь двухметровому парню с телосложением шкафа, у которого в десять раз больше сил благодаря действию наркотиков, которые он только что получил контрабандой. Что, если все выйдет из-под контроля (в тюрьме это неизбежно) и на меня нападут? Смогу ли я поставить заключенного на место? Я, вне всяких сомнений, должна была оказаться в меньшинстве среди сотрудников. Понравится ли мне работать с коллегами-мужчинами? Будут ли они меня уважать? Я входила в мужской мир и боялась, что мне не хватит яиц, чтобы выжить в нем.

Конечно, я не могла сдаться. Я сама выбрала такую карьеру и не собиралась ее оставлять.

Я опустила стекло, чтобы выкурить еще одну сигарету. Четвертую. Я курила, как солдат, причем на голодный желудок. Мои органы переваривали сами себя.

Сара резко нажала на тормоз, когда очередной идиот резко выехал перед нами. Мы всю дорогу были в режиме «стоп-старт». Долгая дорога тоже была тем, к чему мне нужно было привыкнуть. До этого мне удавалось избегать лондонских пробок, ведь моя квартира находилась в пяти минутах ходьбы от Холлоуэй. Мне предоставили двухкомнатную квартиру в рамках программы обучения, когда я связала жизнь с тюремной системой. Я не хотела отказываться от нее, с какой стати? Злость, вот что я чувствовала, затягиваясь сигаретой. Я злилась и в то же время чувствовала горечь.

Мы находились на финальном отрезке пути. Это была Дю-Кэйн-роуд, и справа от нас располагалась Хаммерсмитская больница. До контрольно-пропускного пункта оставалось менее ста метров. Главный вход в Уормвуд-Скрабс. Я сомневаюсь, что в Великобритании найдется человек, который не узнает ее легендарные башни. Грозные. Пропитанные историей. Снятые в бесчисленном количестве фильмов и телешоу. Ворота в наше будущее. Меня затошнило.

Мы оставили автомобиль на парковке для персонала и пошли по дорожке. Мы до сих пор практически не разговаривали друг с другом. Хруст гравия под подошвой ботинок заполнял тишину.

На мне была униформа: черные брюки и белая рубашка, но без погон. Я наотрез отказалась от них в то утро, не желая ассоциироваться с Холлоуэй. Я