Среди убийц. 27 лет на страже порядка в тюрьмах с самой дурной славой - Ванесса Фрейк

4. Веселый парень

Тюрьма Уормвуд-Скрабс, июль 2002 года

Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать всех персонажей в корпусе. Будучи приговоренными к пожизненному заключению, они оставались на месте, за исключением случаев, когда приговор отменяли (такое бывает, но крайне редко). По этой причине лица почти не менялись.

Тем, с кем я довольно сильно сблизилась, стал Мобильник – молодой британец лет двадцати с небольшим, который был замешан в деятельности банд и убийстве. Он оказался в ненужное время в ненужном месте. Его содержали в двухместной камере. На самом деле парня звали Рики, но мы прозвали его Мобильником, поскольку, как можно догадаться, мы всегда находили у него мобильные телефоны. Он получил их контрабандой в достаточном количестве, чтобы открыть магазин.

Мобильные телефоны в тюрьме на вес золота. Старая Nokia, которую на улице не продали бы и за Ј10, в тюрьме могла стоить Ј800. Не стоит их недооценивать: они так же смертоносны, как оружие, и могут нанести такой же урон, если не больший. С их помощью можно договориться о том, чтобы пронести наркотики в тюрьму. Их можно использовать для организации нападения на кого-то снаружи. По ним можно запугивать свидетелей или заставить девушку/жену отказаться от обвинений. Список бесконечен. Ущерб безграничен.

Поймать его было достаточно легко, потому что он не отличался сообразительностью. Он прятал телефоны в типичных местах: приклеивал их скотчем к шкафу, засовывал под матрас или хранил под крышкой унитазного бачка. Он давал ими попользоваться за деньги, такой была его стратегия. Ему хватало ума, чтобы наладить бизнес, но не хватало, чтобы помешать надзирателям найти телефоны. Каждый раз, когда его ловили с поличным, он подвергался наказанию. Его на пару недель отправляли в ШИЗО, а затем он возвращался в мой корпус. Если не считать его нелегального бизнеса, Мобильник был не так уж и плох. Он был веселым и разговорчивым парнем и напоминал волнистого попугайчика, которого держал в камере.

Только приговоренным к пожизненному заключению было позволено держать попугайчиков.

Держать животных разрешали в рамках «Схемы заработанных привилегий», созданной для поощрения хорошего поведения. Этому был положен конец в 2007 году, но до этого времени приговоренные к пожизненному заключению, желавшие завести птицу, могли подать заявку. Как это всегда бывает в тюремной системе, заключенный должен был пройти проверку, чтобы показать готовность стать хозяином попугайчика. Получить питомца было довольно легко, но если заключенный был замечен в зоофилии или жестокости по отношению к животным, то ему, естественно, запрещали заводить питомца. У заключенных с плохим поведением тоже не было шансов.

Они покупали птиц на свои деньги и должны были кормить их и убирать за ними. К этому следовало относиться серьезно, так как всем, кто не ухаживал за попугайчиками надлежащим образом, могли предъявить обвинение в нарушении тюремной дисциплины.

Почему именно волнистые попугайчики? Потому что из них получаются отличные компаньоны. Они очень умны, и заключенным нравилось учить их всяким фокусам. Парни мастерили птицам игрушки из спичек. В корпусе Д было пять или шесть волнистых попугайчиков разных цветов: желтого, голубого, зеленого и т. д. У каждого из них была клетка, но заключенные в основном держали их на воле. Часто мы заглядывали в окно в двери и видели, что на плече заключенного сидит птица.

Некоторые из вас, прочитав это, возмутятся и зададутся вопросом: почему убийцам позволено иметь компаньона в камере? Особенно это касается родственников жертв. Я прекрасно вас понимаю: если вы потеряли близкого человека, то хотите, чтобы убийцу заперли в камере, а ключ выбросили. Око за око.

К сожалению, это так не работает. В таком случае мы лишь создаем бомбу замедленного действия. Если относиться к людям как к животным, они будут вести себя как животные. Заключенный почувствует гнев и обиду, и у него появится желание отомстить. В какой-то момент дверь камеры открывается, чтобы впустить в нее священника или надзирателя, а также чтобы выпустить заключенного на свободу, когда придет время. Если в тюрьме вы создали монстра, то за ее пределами у вас только прибавится проблем.

Я всегда верила в активную безопасность: поощрение повседневного общения и взаимодействия с заключенными с целью оказания помощи преступникам в их восстановлении. Попугайчики были формой реабилитации, потому что они вызывали положительные эмоции, а также побуждали заключенных заботиться о ком-то и брать на себя ответственность. Эти умения необходимы человеку, чтобы успешно функционировать в обществе.

Если бы в тюрьмах не было системы привилегий и все заключенные получали бы лишь хлеб и воду, то бунты вспыхивали бы один за другим. На восстановление тюрем потребовались бы миллионы, и это вызвало бы массовый общественный резонанс. Почему деньги налогоплательщиков идут на реконструкцию тюрем? Почему места лишения свободы небезопасны? Хотя волнистый попугайчик – это крошечная птица, она имеет огромное значение.

Как бы то ни было, вернемся к нашей истории. В тот день я сидела в своем кабинете и занималась бумажной работой. Дверь, как всегда, была открыта, и Мобильник постучал, прежде чем войти. Кроме ситуаций, когда заключенные не стучат, я не позволяю им войти, если их штаны спущены до середины ягодиц и трусы оказываются на виду. Я говорю им вернуться, когда они будут одеты прилично. Ладно, я отвлеклась. Мобильник постучал и сказал:

– Начальница, могу я зайти на минуту?

В женской тюрьме меня называли «Фрейк», «Фрейки» или просто «мисс». Однако в Уормвуд-Скрабс меня сразу стали называть «начальница» или «босс», хотя я не была на руководящей должности. Я не знаю почему, но так заключенные мужского пола называли каждого авторитетного человека.

– Да, входи, – ответила я, не поднимая головы от документов.

Я почувствовала, как он переступает с ноги на ногу, не зная, с чего начать. Подняла глаза и увидела у него на плече спокойно сидящего синего попугайчика.

– Дело в том, что у меня свидание с мамой и папой, но моему попугайчику нужно подвигаться. Могу я оставить его с вами?

Он одарил меня одной из своих нахальных улыбок.

– Он посидит у вас на плече, и вы его даже не заметите.

Дело в том, что у меня серьезная слабость к животным. Я их обожаю, и я точно взяла бы половину животных из приюта, если бы чаще бывала дома и могла ухаживать за ними. По этой причине меня нисколько не смутила просьба Мобильника.

– Хорошо! Оставляй и иди.

Мобильник склонился над моим столом и осторожно подтолкнул попугайчика, чтобы он перелетел с его плеча на мое. Я почувствовала, как лапки вцепляются в мой джемпер, пока он устраивался поудобнее.

– Сиди тут! – скомандовал Мобильник маленькому другу, словно тот был собакой. Мне было сложно сохранять невозмутимое выражение лица.

– Как долго продлится свидание? – спросила я, покосившись