Первая экспедиция - Антон Первушин

Вдруг произошло нечто невероятное. Привалов с бледным перекошенным лицом вскочил на ноги, подхватил с обочины булыжник и треснул им псину, грызущую Лару, по голове. Удар получился слабым и скользящим, но псина выпустила жертву и отбежала, припадая на заднюю лапу и подвывая. Крича что-то невнятное, Привалов развернулся и с размаху опустил свое «оружие пролетариата» на хребет подкрадывающейся суки.

Плюмбум, неистово кромсающий ножом висящего на голени щенка, успел оценить поступок и находчивость Привалова. Вот только большого выигрыша это не давало — остальные учёные продолжали сидеть и ждать, когда ими закусят, Лара выбыла из драки, а нож и камень — плохие помощники против озверевшей своры, которая не хочет отступать.

И тут что-то изменилось. По слуху ударил громкий тонкий звук — словно гигантская струна лопнула. Псы затявкали вполне по-собачьи, поджали хвосты и трусцой потянулись к обочине. Плюмбум, хрипло дыша от боли, огляделся и не поверил своим глазам. Ему даже подумалось, что вот его и настиг самый настоящий сдвиг по фазе. Пространство вокруг будто бы смялось, очертания ландшафта поплыли, низкое пылающее небо подернулось рябью, старое шоссе взбугрилось. Что за чертовщина?!

Но и это было ещё не всё. Прямо из воздуха, в десяти метрах от сидящих на асфальте учёных, выскочили раз-два-три-четыре фигуры, затянутые в необычные чёрные костюмы с глухими светоотражающими шлемами на головах. Все четверо были вооружены автоматами Калашникова — какой-то причудливой модификацией, которую Плюмбум при всем своем опыте не сумел с первого взгляда опознать. Принадлежность странных пришельцев к армии, силовой структуре или организации тоже оставалась загадкой: ни погон, ни нашивок с эмблемами на костюмах он не увидел.

— Так! Здесь люди! — лязгом прозвучал сильный голос. — Твари справа. Огонь!

Четыре автомата ударили в унисон, за пару секунд разметав в кровавые ошметки жмущуюся к обочине стаю.

Завершив стремительную расправу, пришельцы опустили стволы автоматов. Раздалась новая команда:

— Оказать помощь раненым!

Пришельцы разделились. Один направился к Ларе, которая уже перестала кричать и лишь слабо постанывала, лежа на асфальте и зажимая кровоточащую рану на бедре, — она явно находилась в посттравматическом шоке. Второй пошёл к Привалову; тот стоял столбом, молча разевая рот, словно вытащенная на берег рыба. Третий приблизился к Плюмбуму, присел рядом так, что Плюмбум сумел увидеть искаженное отражение собственного лица в зеркале шлема. Затем пришелец отточенным движением закинул автомат за спину, извлек нож и разжал челюсти мертвого, но ещё трепыхающегося щенка.

— Это было больно, — сказал пришелец скорее утвердительно, чем вопросительно.

Спрятав нож, он раскрыл висящий на поясе продолговатый контейнер и вытащил из хитроумной укладки одноразовый шприц с разноцветными полосками маркировки. Не медля, сбросил колпачок и вонзил иглу в мышцу Плюмбума сквозь штанину чуть выше раны. Плюмбум глазом моргнуть не успел, как бесцветная жидкость перекочевала ему под кожу, после чего пришелец в фантастическом костюме выбросил шприц, открыл другой контейнер и достал из него голубовато светящийся шар размером с кулак.

— Держи здесь, — посоветовал необычный лекарь своему пациенту, жестом предлагая придержать шар у раны.

Плюмбум принял странный предмет, и тут его ждало новое потрясение. Сначала за спиной пришельца появилась высокая и широкая тень, затем пространство снова зарябило и потекло, и тень в одно мгновение обрела зримые контуры, уплотнилась и превратилась в тупорылый вездеход на шести высоких колесах. Подобной машины Плюмбум никогда раньше не видел и даже не подозревал, что такие существуют: «дутые» шины-оболочки, неестественно большой клиренс, почти сплошное бронирование, длинный крытый кузов, соединенный с кабиной в единое целое, узкие щели бойниц, камуфляжная раскраска и надпись по борту: «ФИАН». Урча двигателем, вездеход остановился, открылась небольшая дверца в боковой стенке кузова, и в образовавшийся проем высунулась женщина — она была одета в такой же чёрный костюм, что и другие пришельцы, но без шлема, а её пол Плюмбум определил по растрепанной копне длинных и светлых волос.

— Боже! — крикнула женщина. — Виктор, это же… — Она неожиданно осеклась, глядя вокруг широко раскрытыми глазами.

Пришелец, оказывавший помощь Плюмбуму, повернулся к вездеходу.

— Я вижу, — сказал он громко. — Плюс проблема, минус проблема. Круг замыкается.

С огромным изумлением Плюмбум вдруг понял, что знает эту женщину. И когда он понял, кто она, то шок от осознания невероятного факта был столь силён, что даже боль отступила.

— Вы… вы… — произнес он срывающимся голосом. — Вы… Кто вы?

Плюмбум не ждал ответа, но получил его почти сразу.

— Мы сталкеры, — ответил пришелец в шлеме. — И мы пришли, чтобы спасти вас. Потому что кто-то должен был вас спасти…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ТЕОРЕТИКИ

Глава 1

Зов Зоны

Плюмбум добрался до дачи Болека под Рузой с небольшим опозданием. Саша-С-Цитатой уже колдовал над мангалом, добиваясь особого жара от тлеющих в коробе углей, а Лёлек откупорил первую бутылку сухого красного и, как последний пошляк, закусывал благородное вино нарезанным сервелатом.

Болек и Привалов, чинно покуривая на веранде, беседовали о Зоне. О чем же им ещё беседовать в очередную годовщину Первого Выброса? Не о бабах же или футболе… Плюмбум, подходя, уловил обрывок разговора:

— …В сущности, — вещал Болек, — если бы Зоны не было, её стоило бы придумать! Посуди сам…

Он остановился, чтобы обменяться рукопожатием с Плюмбумом и широким взмахом пригласить его присоединяться к компании, после чего продолжил:

— Ситуация была аховая. Во всех смыслах. Наука деградировала. Промышленность на грани развала. Экономика всё глубже садилась на нефтегазовую иглу. Советское наследие проели. И главное и самое ужасное — мы просто не знали, как из всего этого бардака выбираться. Ведь ни цели не было, ничего. На Украине ситуация была ещё хуже. У нас хотя бы ресурсы и территории, а у них и того нет. Славянский мир оказался неконкурентоспособен в глобальной экономике. Не могли мы дать ни высоких технологий, ни цивилизационного проекта. Всё, что предлагалось, Запад имел и без нас. Наоборот, мы на фоне других выглядели вечно отстающими, вечно догоняющими. Медведи в лаптях и фуфайках, с водкой и балалайками. И тут в одночасье всё поменялось!

— То есть ты видишь сплошной позитив? — уточнил Привалов.

Несмотря на атмосферу пикника, был он сосредоточен и невесел, но Плюмбум в очередной раз поразился, насколько всё же изменился бывший сисадмин и программист Биологической станции: теперь с учетом врожденной ширококостности он выглядел подтянутым, ни одной лишней капли жира, обветренное гладко выбритое лицо, короткий рыжеватый ежик, твердый осмысленный взгляд — ничего общего с тем обрюзгшим, слабохарактерным и почти невменяемым существом, каким был Александр Пыхало по прозвищу Привалов двадцать лет назад. По мнению Плюмбума, если уж в чьей-то жизни Первый Выброс, превративший Чернобыльскую зону отчуждения в аномальную территорию, и сыграл позитивную роль, так это в жизни Привалова — кто-то из-за Выброса стал мутантом, а Привалов, наоборот, из мутанта сделался человеком.

— Не во всем, конечно, имеется позитив, — не стал отрицать Болек. — Но тут, как говорится, свинья грязи найдет. Зато как наука двинула! Зато какие инвестиции потекли! Сколько учёных в страну вернулись — на кафедре не протолкнуться, и все востребованы, все при деле. Украинский государственный бюджет уже на восемьдесят процентов с разработки Зоны наполняется. А бюджет нашей Академии, почитай, на все сто! Это вам не газ с нефтью качать, это реальное вложение в будущее. Физик — снова престижная профессия. Молодежь рвется в сталкеры, жаждет исследовать Зону…

— Как по мне, так лучше бы она рвалась в космонавты, — высказался Плюмбум. — Ладно, пойду поручкаюсь.

Он направился к деревянной беседке, установленной на отгороженном дачном участке. Лёлек приветствовал Плюмбума поднятием наполненного бокала. Шурик-С-Цитатой был занят углями, а потому поздоровался рассеянно.

Плюмбум постоял рядом с мангалом и некоторое время с интересом наблюдал за работой Шурика-С-Цитатой. Старый приятель любил и умел готовить мясо. Если компания была небольшая, на троих, он мог сотворить настоящее чудо — что-нибудь из тайской или малазийской кухни (где только брал необходимые соусы и специи?). Но на пикники обычно выбирал два вида мяса и использовал не более трех рецептов собственного сочинения. Сегодня приятелей ожидали куриные бедра в кисло-сладком маринаде и свиная вырезка в легком майонезе. Последняя была фирменным блюдом Шурика-С-Цитатой и неизменно шла на ура — за особый вкус и сытность. Он покупал вырезку на рынке, аккуратно очищал от животной пленки, делил на длинные бруски, затем на сутки ставил в майонез со специями, а нанизывал всегда вдоль по шампуру. Уверял, что главный секрет не в мясе и не в специях — а именно в майонезе, который выгорает при жарке над углями, придавая постной свинине особый привкус.