Возлюбленная графа. Художник Юлия Рахманюк - Алексей Сютков

– Ты вовремя, – проговорила герцогиня, поглядев на часы, стоящие на каминной полке, – эта незаконнорожденная явилась несколько минут назад.

– Ну и что, – отмахнулся граф, подходя к бару и наливая себе порцию виски.

– Что значит «ну и что»? – возмутилась герцогиня, отбирая у него стакан. – О чем мы с тобой договорились?

– Если тебе так необходимы эти деньги, сама и женись на ней, – буркнул граф, пытаясь забрать у матери стакан.

– Что? – герцогиня не верила в то, что услышала. – Деньги нужны только мне, а тебе нет? На что ты будешь покупать свой алкоголь?

– Значит, брошу пить, – ответил граф и уселся в кресло.

– Значит, тебе надо стать нищим, чтобы бросить пить? – поинтересовалась герцогиня.

– Я не хочу жениться, мама! – возмущено воскликнул Генри.

– Это необходимо, – заявила герцогиня, – если хочешь и дальше жить на широкую ногу, нужно приложить усилия. К тому же после свадьбы мы устроим ей несчастный случай и все деньги перейдут в наши руки, – зловеще добавила Алиса.

– Ладно, – вскочил Генри, глядя на мать, – что мне надлежит делать?

Та часть плана, где они избавляются от главной наследницы, нравилась ему больше женитьбы, и он, пожалуй, готов был потерпеть некоторое время, лишь бы убрать ее с пути к наследству герцога.

– Ты должен ее очаровать, – продолжала герцогиня, – я сейчас прикажу одной из служанок сходить в мою оранжерею и срезать три красивых красных розы. В такое время года цветы – это редкость.

– Я готов играть роль влюбленного, но только ради денег, – согласился граф и снова подошел к бару налить себе изрядную порцию виски.

*** *** ***

Ровно через час Мейбл спустилась вниз. Ее там встретили герцогиня и ее сын.

– Дорогая, – обратилась Алиса к Мейбл, – познакомься. Вот этот молодой человек – мой сын, граф Солтенхерст. Но ты можешь звать его просто Генри.

– А вы, надо полагать, дочь моего отчима, Мейбл, – предположил граф и широко улыбнулся. Он надеялся, что его улыбка затронет уголки девичьего сердца. Так обычно было с теми дамами, с которыми он встречался.

– Так и есть, – подтвердила девушка.

– Мисс, рад нашему знакомству, – проговорил граф, целуя ей ручку. – А вот это вам, – и невесть откуда у него в руках появились красные розы.

– Ох, – растерялась девушка, – букет в такое время года?

– Мне хотелось сделать приятное такой прелестной юной леди, как вы, – произнес Генри, все так же улыбаясь.

– Мне очень приятно, – созналась удивленная Мейбл.

– Моя мать занимается выращиванием цветов, у нее целые клумбы в оранжерее, – добавил Генри.

– Правда? – поинтересовалась Мейбл.

– Да, дорогая, – подтвердила герцогиня, – я люблю цветы. Ухаживать за ними – мое любимое занятие. Цветы бывают лучше людей, – а потом добавила: – Надо эти цветы поставить в воду.

Вскоре так же неожиданно, как и букет, появился слуга и унес цветы в комнату Мейбл, а вся троица оказались в просторном зале, где уже был сервирован стол.

– Сегодня наша кухарка приготовила чудесного гуся с грибами, – проговорила герцогиня, присаживаясь во главе стола.

– Мама обожает это блюдо, – довел до сведения Мейбл Генри.

– Я тоже его люблю, – отозвалась девушка.

Генри помог присесть Мейбл и напротив нее уселся сам. Слуги принялись суетиться вокруг господ. Все шло хорошо. Герцогиня показалась девушке милой женщиной, которая приняла ее тепло несмотря на то, что почти всем состоянием владела Мейбл. Часть этого замка принадлежала герцогине и графу, поэтому им придется как-то ладить. Мейбл это показалось не таким сложным. Герцогиня ничем не выдавала своего недовольства. Мейбл только надеялась, что так будет и дальше.

– Скажи, дорогая, – нарушила тишину герцогиня, – у тебя уже есть жених?

– Нет, – потупилась Мейбл. Девушка тут же вспомнила Джайлза. Он оставил ее, как только узнал, кто она есть, а именно незаконнорожденная. Даже тот факт, что она наследница большого состояния, его не остановил, и юноша обратил свой взор на дочь маркиза. Та была не только богата, но и красива. Вместе они составили чудесную пару. Оба красивые снаружи, но такие пустые внутри. Так и закончилась их с Джайлзом история любви. Но это должно было остаться ее тайной: ни к чему кому-то знать, что ее променяли на другую, вернее на титул и громкое имя.

– Какая досада, – пожалела ее герцогиня, – но не переживай. У такой милой девушки, как ты, он непременно появится, когда ты начнешь выезжать в свет. Только тебе нужен будет новый гардероб, чтобы ты свела всех с ума.

– Я не думаю, что могу кого-то заинтересовать, – высказалась девушка, – у меня вполне заурядная внешность, вряд ли кто на меня обратит внимание. «Если только не прознают про состояние моего отца, – про себя подумала девушка, – теперь я тоже богата и могу вполне стать лакомым кусочком для охотников за состоянием».

– Не стоит так плохо думать о себе, – не согласился с ней граф, – вы очень красивы. Ваши зеленые глаза просто будоражат мое воображение.

– Вы мне льстите, ваше сиятельство, – раскраснелась Мейбл.

– Зовите меня Генри, пожалуйста, – попросил граф, – мне будет очень приятно.

Он смотрел на нее, когда произносил эти слова. Она раскраснелась, значит, он на правильном пути. Генри был до тошноты любезен, и его это злило. Так расшаркиваться перед какой-то девчонкой было выше его сил. Но его дражайшая маменька разработала план, который поможет им разбогатеть, и нужно было его придерживаться. Он считал минуты, когда прекратится этот дурацкий ужин и ему не нужно больше будет разыгрывать из себя очарованного этой девицей.

– Хорошо, Генри, – произнесла Мейбл. Она чувствовала себя среди этих людей уютно. Они казались ей милыми, душевными. Она не рассчитывала на такой теплый прием. Ей казалось, что она столкнется с холодностью и высокомерием. Эти люди имели больше прав на наследство, чем она. Но все сложилось как нельзя лучше, и Мейбл была им благодарна за это.

– Детка, тебе не нравится этот салат? – проникла сквозь мысли Мейбл герцогиня. – В таком случае я прикажу принести другой.

– Нет, не стоит, – запротестовала Мейбл, – все очень вкусно. Но я хотела бы прилечь. Дорога сюда была долгой, я устала.

– Конечно, дорогая, – согласилась с ней герцогиня, – иди отдыхай, а Генри тебя проводит.

– Я?! – удивленно вскинул бровь граф.

– Разумеется, – и герцогиня наступила своему сыну на ногу под столом так, чтобы Мейбл не заметила этого.

Граф прокашлялся.

– Дорогая Мейбл, я в твоем распоряжении, – промолвил граф, вставая и помогая встать девушке.

Герцогиня злорадно ухмылялась, провожая глазами эту парочку. Она уже видела себя безумно богатой, одетой в бархат и шелка и владелицей многих фабрик. Никто не посмеет отнять у нее ее состояние, никакая незаконнорожденная дочь мужа, которой оказано столько почестей, и ни кто бы то ни был.

Глава 2

Следующий день выдался солнечным. Лучи утреннего солнца, разбудив Мейбл, легли ей на лицо. Мейбл этой ночью хорошо спала, поэтому чувствовала себя бодрой. Облачившись в серое шерстяное платье, она встретилась с герцогиней и графом. После вкусного завтрака, румяных булочек с малиновым джемом, Генри отправился показывать новой жительнице замок. А герцогиня отправилась в оранжерею к своим цветам. Замок оказался большим, поэтому осмотр занял немало времени. Здесь было много комнат, в которых никто не жил, и они одиноко пустовали. На стенах длинных коридоров висели портреты. И граф принялся рассказывать Мейбл, кто все они такие.

– Вот этот человек с надменным выражением лица и взглядом зеленых глаз и есть ваш отец, мисс Хоксуорт, – произнес граф, остановившись у одного из портретов. – Он был строгий, но справедливый. Много раз он вытягивал меня из передряг, в которых я по своей глупости оказывался. Он был мне как отец, которого мне не хватает.

Он и сам не знал, зачем городил всю эту чепуху. Наверное, ему было стыдно признаться, что этот человек не поощрял его пьянки и разгульную жизнь. Герцог несколько раз находил своего пасынка в плачевном состоянии, когда тот, мертвецки пьяный, валялся у ворот замка или когда тот на приеме в пьяном угаре начинал приставать к какой-нибудь юной барышне. Сколько он наделал долгов, играя в азартные игры! И каждый раз был скандал, и каждый раз герцогиня защищала своего сына, на что герцог кричал, что выставит их вон за дверь без гроша в кармане, если будут позорить его доброе имя.