Правовое регулирование международных частных отношений - Владимир Кудашкин

Вместе с тем абсолютизация формально-логических приемов и использование их там, где требуется анализ общественной практики[9], превращает исследование в априорное и умозрительное, поскольку процесс формирования понятий осуществляется не на основе изучения непосредственного бытия, а в ходе формальнологического выведения понятий из других, хотя бы и верных абстракций[10].

Ограниченность формально-юридического метода отмечается также В. П. Казимирчуком на примере определения применимого права: «Бесспорно, что в отношении одной правовой нормы не могут быть выдвинуты два взаимоисключающих суждения. Это одно из непоколебимых правил логического мышления. Но в применении права наиболее частой является ситуация, когда норма предлагает несколько возможных решений, а выбрать нужно только одно – самое обоснованное и целесообразное. Но вопросы выбора наиболее целесообразного решения как раз и не рассматриваются формальной логикой»[11]. Особенно это актуально в науке международного частного права, когда исследование формальных или сущностных аспектов правовых явлений позволяет выявить механизмы и закономерности определения применимого права. При этом для правильного выбора правовой системы вначале следует определиться с правовой природой спорного правоотношения, чтобы, уже исходя из этого, применить к нему необходимую коллизионную норму.

Например, в системе общего права институт исковой давности относится к процессуальному праву, вследствие чего к спорному правоотношению из исковой давности будет применимо право страны суда[12]. В то же время континентальная система права относит данный институт к нормам материального права, и, соответственно, применимым к такому правоотношению будет право, определенное в соответствии с коллизионной нормой применимой национальной правовой системы[13].

Формально-юридический метод позволяет через выявление иностранных элементов спорного правоотношения и их связей с конкретной правовой системой определить юридическую природу такого отношения. И в этом несомненная заслуга данного метода, ибо знание природы правоотношения позволяет правильно определить применимое право. Особенно это принципиально в вопросах определения материального или процессуального характера правоотношения. Ибо «материальные права сторон по делу могут регулироваться иностранным законом, но все процессуальные вопросы регулируются исключительно законом места рассмотрения спора»[14]. Однако формально-юридический метод, выявляя объективную связь спорного правоотношения с национальной правовой системой, бессилен в раскрытии сущности этой связи – почему именно она привязывает данное правоотношение к конкретной правовой системе. Такая постановка вопроса объективно предполагает применение новых методов исследования, позволяющих познать сущностные черты и свойства правового явления, его взаимообусловленность и взаимосвязанность с другими социальными явлениями.

Этот и другие аналогичные вопросы, выходящие на уровень теоретического познания объектов реальной действительности, невозможно решить, применяя формально-логический метод. Для познания природы общественного отношения, требующего правовой оценки, установления как таковой необходимости применения правовой нормы и пути, метода подхода к оценке правовых явлений исследователь должен проникнуть в глубь этих явлений[15]. Законы формальной логики не позволяют заглянуть в глубь правовой материи, разобраться в происходящих там процессах, выявить связи и закономерности. Они могут обеспечить накопление непротиворечивого знания о предмете, но непостижение его сущности. Более того, абсолютизирование формально-логических методов не позволяет раскрыть социальное назначение предмета исследования, его место среди других явлений правовой действительности и, как следствие, познать природу правового явления.

1.3. Сравнительно-правовой метод исследования международных частных отношений и международного частного права

Другим исторически обусловленным методом правовых исследований в международном частном праве стал сравнительно-правовой метод, который начал разрабатываться с XVIII в.[16] Его появление «тесно связано с развитием наук… и с развитием диалектического метода, требовавшего рассматривать все явления в постоянном движении, в развитии, в связи и во взаимодействии»[17].

Объектом сравнительного исследования являются одно или несколько правовых явлений, принадлежащих к различным национальным правовым системам, характеризуемых общностью либо противоположностью по своему социальному содержанию.

Не вдаваясь в полемику по поводу, является ли «сравнительное правоведение наукой или это – специфический метод»[18], идущую уже несколько десятков лет[19], отметим, что «для сравнительного правоведения интерес представляют изучение различий в праве, правопорядках двух или более государств, определение их точного содержания и причины их специфики»[20]. Для «углубленного понимания возможного и должного в правовых системах современного общества значение сравнительного правоведения трудно переоценить»[21]. Сравнительное изучение и сопоставление соответствующих норм и институтов в праве различных государств отвечает потребностям практики[22].

Вместе с тем следует подчеркнуть, что неприемлема абсолютизация возможностей сравнительно-правового метода для познания реальной действительности. При проведении правовых исследований данный метод позволяет выявить объективную обусловленность того или иного института. Так, например, на рубеже XIX и XX вв. было высказано предположение, что такой институт международного частного права, как публичный порядок, изжил себя и не имеет будущего[23]. Однако применение как синхронического, так и диахронического сравнительных методов позволяет сделать вывод, что существование этого института является закономерностью, так как в той или иной форме он присутствует во всех национальных правовых системах. Однако такая закономерность говорит только об объективности правовой формы в опосредовании определенных общественных отношений, характеризуемой наименованием «публичный порядок». Она не позволяет объяснить ни сущность этой формы, ни сущности опосредуемых этой правовой формой общественных отношений, ни закономерности функционирования этого института при взаимодействии национальных правовых систем, ни, наконец, объективности и закономерности существования данного правового явления с точки зрения не его формы, а сущности. Все это находится за пределами указанного метода.

Применение сравнительно-правового метода сводится к анализу общих и отличительных черт конкретных нормативных установлений, однотипных правовых институтов или отраслей законодательства, а не к выведению обобщенных фактов или теоретических положений о внутренних глубинных сторонах исследуемых явлений[24]. Кроме того, сравнение и сравнительный анализ, будучи действенными средствами познания, сами по себе отнюдь не ведут к истине. Наоборот, нет ничего более опасного, чем сравнение, ибо оно очень часто «очевидно», крайне иллюстративно и доходчиво[25].

Использование формально-юридического и сравнительно-правового методов исследования позитивно сказывается на развитии науки международного частного права.

Наглядный пример – раскрытие характерных черт и тенденций в развитии современного международного частного права, осуществленное А. Н. Жильцовым и А. И. Мурановым в ходе сравнительного наблюдения процессов национальных кодификаций[26]. Несомненной заслугой авторов является вывод о том, что к основным чертам современного этапа развития международного частного права следует отнести закрепление в национальных законодательствах институтов сверхимперативных норм и применения иностранных публично-правовых норм, которые будут «весьма полезным средством противодействия некоторым негативным действиям и явлениям, препятствующим развитию международного гражданского и торгового оборота»[27], а также использование принципа lex benignitatis, означающего применение судьей права, «которое является более благоприятным для статуса лица, действительности состояния или правоотношения, тогда как ранее при решении этого вопроса оценка содержания применимого закона с этой точки зрения не производилась»[28].

Вместе с тем следует отметить, что методология науки международного частного права долгие годы не являлась предметом собственно правового исследования. Можно констатировать, что следствием этого является определенная стагнация теоретических исследований в международном частном праве, неразвитость и неоднозначность имеющегося знания о природе и сущности отдельных правовых явлений в этой сфере.