Марш жизни. Как спасали долгиновских евреев - Инна Герасимова

Кто-то, а точнее комиссар отряда “Мститель” Иван Матвеевич Тимчук, был в курсе существования Суражских ворот (см. ниже) и предложил вывести семейный еврейский лагерь за линию фронта. Идея не то чтобы понравилась, но ее, во всяком случае, не отвергли, а Киселев согласился ее осуществить – под обещание звания Героя Советского Союза. И вот к середине августа, собрав более двух сотен “семейников” из окрестностей отрядов “Мститель” и “Борьба”, он с маленькой группой сопровождающих двинулся в путь.

Весьма существенным фактором в организации и осуществлении Марша жизни стало наличие в этот период 40-километрового разрыва в линии фронта противника, на стыке групп его армий “Север” и “Центр” между Велижем и Усвятами, населенными пунктами, расположенными близ города Суража Витебской области и за северо-восточной границей БССР, но уже в РСФСР (соответственно в Смоленской и Калининской областях).

Этот разрыв, получивший название Суражских (или Витебских) ворот, образовался в результате синхронизированного наступления 4-й ударной армии Калининского фронта в ходе Торопецко-Холмской операции и освобождения прифронтовых районов партизанами Витебской области. Этот труднопроходимый и болотистый участок был мало пригоден как для наступления, так и для обороны: окажись он не на стыке двух групп армий, а в зоне действия любой из них, он наверняка был бы закрыт гораздо раньше. А так получилось, что ворота были открыты на протяжении аж семи с половиной месяцев – с 10 февраля по 25–28 сентября 1942 года!

Надо ли говорить, какое огромное значение они имели для белорусских партизан, осуществлявших через них связь с Большой землей… Естественно, что в деревнях непосредственно у выхода из Суражских ворот разместились многие партийно-партизанские штабы, представлявшие на месте как Большую землю, так и партизанскую вольницу. И прежде всего – отделы самого БШПД, а также Северо-Западная оперативная группа ЦК КП(б)Б под руководством секретаря ЦК Компартии Белоруссии Григория Борисовича Эйдинова, Витебский подпольный обком, группа Минского подпольного обкома партии, даже некоторые райкомы. Своего рода столицей “створа ворот” была деревня Пудоть, где помимо партизанского начальства размещались и партизанский госпиталь на 50 коек, и мастерские по ремонту оружия, пошива одежды и обуви, а также магазин и столовая.

Через Суражские ворота наладилось интенсивное и двустороннее движение. На запад, в тыл врага уходили многочисленные диверсионные группы, переправлялись оружие и боеприпасы, медикаменты и литература для партизан. А на восток, на Большую землю шли партизанские связные с донесениями и разведданными, целые отряды на отдых и переформирование, на лечение раненых и больных, а также обозы со скотом и продуктами для Красной армии, отобранными у местного населения или захваченные у фашистов, перед этим отобравших их у тех же самых крестьян.

Согласно Энциклопедии истории Беларуси, за время существования Суражских ворот через них в тыл, на восток вышло около 200 тысяч человек. Тысячами шла на восток молодежь, мобилизованная в Красную армию, а отчасти и другие мирные жители, которым уже не найти покоя дома, в частности отбитые партизанами остовцы.

БШПД строго контролировал и определял все движение через ворота, назначал места дислокации для различных групп или одиночек. Партизаны прилагали немало усилий для сохранения ворот, для чего минировали или даже уничтожали все “лишние” мосты и дороги.

Но ранним утром 25 сентября 1942 года, назавтра после того, как долгиновский Марш жизни пересек створ Суражских ворот и разошелся на ночлег по Пудоти, Дроздам и другим деревням, немцы перешли в наступление и приступили к насильственному закрытию этой вредоносной для себя дыры. Они это сделали к 28 сентября, но за это время Киселев собрал свой отряд (увы, не без потерь) и увел его дальше на восток, пока не привел в Торопец. Узенькая, во времени и пространстве, щелочка как будто разверзлась перед ними, как некогда Красное море перед Моисеем, и, пропуская, даровала 218 из них жизнь.

Позднее, когда главное дело было сделано и люди спасены, Николай Киселев стал по праву хлопотать о признании заслуг своих и всей группы сопровождения. И когда он лоб в лоб столкнулся со смершевской подозрительностью и главпуровской идеологией, наш герой дрогнул и на всю оставшуюся жизнь фактически замолчал. Инна Герасимова всмотрелась в его документацию и четко увидела, как

…характеризуя свою деятельность во время войны, все большее значение он придает работе в подполье, созданию партизанского отряда “Победа”, политико-просветительской работе в партизанах и т. п., тогда как главное из того, что он действительно совершил – вывод евреев через линию фронта, – обозначается всего одной строкой, к тому же с формулировкой “мирные советские граждане”.

Этот зазор между правдой и ее декорумом по ходу жизни все более и более возрастал: ведь Киселев как выездной сотрудник Минвнешторга не должен был иметь на своем кителе ни малейшего “пятнышка”!

Уникален и автор книги – Инна Павловна Герасимова.

Она окончила искусствоведческий факультет Белорусского театрально-художественного института и работала преподавателем художественных училищ в Бобруйске, Твери и Минске. С 1992 года судьба связала ее с иудаикой и проблематикой Холокоста: она участвует в программе “Мелтон” в Иерусалимском университете, работает в Израильском культурно-информационном центре в Минске, преподает в Белорусском государственном педагогическом университете им. М. Танка. В 1996 году Инна Павловна защитила в Минске кандидатскую по теме “Еврейское образование в Беларуси в XIX – начале XX века”. С той поры в Беларуси и других странах она выпустила более 150 монографий и статей, составила и отредактировала 6 выпусков научного сборника “Евреи Беларуси. История и культура”. На протяжении ряда лет Герасимова входила в Правление еврейской общины Беларуси и возглавляла Республиканский фонд “Холокост”.

В 2002 году Инна Павловна выступила инициатором создания Музея истории и культуры евреев Беларуси и до 2012 года являлась его директором. Сегодня музей – это признанный центр изучения иудаики.

В 2008 году награждена специальным дипломом Института Катастрофы и Героизма еврейского народа Яд Вашем (Иерусалим) за работу в Проекте увековечивания имен евреев, погибших в период Холокоста на оккупированной территории бывшего СССР. В 2011 году избрана действительным членом Правления Еврейского исторического института в Польше.

С мая 2012 года она проживает в Германии, где продолжает заниматься научными исследованиями, а также общественной и просветительской деятельностью.

Инна Павловна Герасимова – бесспорный первооткрыватель темы, которой посвящена эта книга. Все счастливые якобы случайности происходят только с хорошо подготовленными к ним людьми. Такова и “случайная” встреча Герасимовой с Шимоном Хевлиным в музее: окажись на ее месте кто угодно другой, встреча не возымела бы никаких последствий. Но Инна Павловна мгновенно осознала всю ее значимость и оценила историко-научный потенциал. Все последующее: и установление связи с теми, кто выжил после этого Марша жизни (или же с их детьми), и отыскание детей Николая Киселева, даже не подозревавших о подвиге отца, и архивная разработка темы, и инициация присвоения Киселеву звания Праведника Народов Мира – на этом фоне могло бы показаться лишь делом техники. Но могу засвидетельствовать, насколько и это не совсем так: получая личные документы своего героя в архиве Министерства экономического развития и торговли РФ, Инна Павловна явно не понимала, что это – один из самых закрытых архивов страны!

Как первооткрыватель, Инна Павловна была не слишком озабочена ни закреплением своего приоритета, ни приданием всему собранному ею какой-то адекватной публичной формы. Она щедро делилась своими знаниями и с многочисленными газетчиками, и с обратившимися к ней киношниками.

Как ни странно, мне пришлось долго уговаривать Инну Павловну взяться за рукопись. Добавлю, что по разным причинам путь к настоящему изданию оказался не гладким.

Между тем публикации о Праведнике Народов Мира Николае Киселеве делают свое дело, и память о его подвиге делает новые успехи. В Долгинове его именем названа улица, а в башкирском Благовещенске, в сквере его имени открыт памятник. В Москве в 2014 году в честь Николая Киселева также был назван один из новоарбатских скверов и заложен мемориальный камень.

Книга Инны Герасимовой “Марш жизни” – важное звено и в этой цепи. Но ее значение не ограничивается Николаем Киселевым как одиночным героем, которого так нелепо, легко и бездумно сравнивают почему-то с Оскаром Шиндлером. Это памятник всему Маршу жизни как исторически беспримерному феномену, памятник героизму как всех ведущих – группы сопровождения из партизанской бригады “Народные мстители”, так и всех ведомых – дошедших и недошедших.