Марш жизни. Как спасали долгиновских евреев - Инна Герасимова

Хуже всего, что с гестапо было солидарно руководство Центрального и Белорусского штабов партизанского движения! Беспокоясь о защите партизанских формирований от проникновения диверсантов и провокаторов, они тоже видели в бродивших по лесам беглецах из гетто потенциальных шпионов. Это подтверждалось донесениями спецгрупп, работавших в немецком тылу, о наличии в гетто Минска, Борисова и Бобруйска специальных диверсионных школ подготовки шпионов для засылки в партизанские отряды.

В отряде имеются сведения, что в Минске создана школа шпионажа и диверсии, через которую пропускают евреев с целью посылки их в СССР для диверсионной и шпионской работы, для чего в Минск привезли 13 тысяч евреев из разных оккупированных мест, в том числе из Германии. Лагерь их расположен в центре города[38].

За подписью Павла Жуковича, руководителя Борисовского межрайпартцентра, впоследствии члена Витебского подпольного обкома КП(б)Б, под грифом “Совершенно секретно” было разослано распоряжение командирам и комиссарам партизанских отрядов “для неуклонного исполнения”:

По имеющимся данным гестапо из Минска выпущено большое количество евреев и евреек с целью засылки в отряды для отравления командного состава. У последних в рукавах одежды, волосах головы обнаружены сильнодействующие вещества, агенты также отравляют колодцы. Поступивших тщательно проверяйте, а также проверьте имеющих у вас и работающих в пищевом блоке[39].

Евреи внушали партизанам недоверие уже одним тем, что выжили, непонятно как спасшись из гетто. Необходимо отметить, что, несмотря на сильные антисемитские настроения среди партизан, особенно в первые годы оккупации, были среди них и такие, кто старался помочь евреям и всячески поддерживал их в стремлении спастись и воевать с фашистами.

Были командиры, считавшие, будто евреи идут в партизаны только ради спасения собственной жизни, а не для борьбы. Такие командиры воспринимали евреев как балласт. Но были и другие партизанские вожаки. Они помогали организовывать отряды из спасшихся узников гетто и евреев-военнопленных.

Например, весной 1942-го был создан отряд под руководством Льва Гильчика[40], состоявший из евреев. Помог организовать этот отряд Филипп Капуста, ставший впоследствии командиром партизанского соединения.

Вспоминая об этом отряде уже после войны, он писал:

Гильчик сумел проникнуть в гетто городов Несвижа и Клецка и оттуда, после тщательной подготовки, вырвал 30 человек.

Вначале я предполагал распределить вышедших из гетто людей по отрядам, но, изменив это намерение, поручил Гильчику, облик которого был уже для меня ясен, сформировать из них новый, самостоятельный отряд. Для первоначального вооружения этого отряда мы выделили несколько винтовок, а дальнейшее предоставили самим новичкам. Комиссаром в отряд я назначил старшего лейтенанта авиации Разуваева.

И вот за короткое время эта новая партизанская единица выросла до 140 человек – сплошь евреи. Люди этого отряда показали, как надо вооружаться и как нужно воевать…[41]

Легендарный партизанский командир, Герой Советского Союза Кирилл Орловский впоследствии писал:

Я организовал отряд исключительно из евреев, бежавших от расстрела. Окружавшие нас партизанские отряды отказывались от этих людей. Были случаи убийства их. Бывшие мелкие торговцы, ремесленники и др. за 2,5 месяца провели 15 боевых операций, желая мстить немецким извергам за пролитую кровь, убивали гитлеровцев, взрывали мосты, поезда[42].

Таких командиров, к сожалению, было немного. Еврею, бежавшему из гетто и встретившему партизан, как правило, отказывали в приеме в отряд, даже если он был молод и силен.

Еврейские партизанские семейные отряды и семейные лагеря

В партизанском движении Беларуси возникло уникальное явление – еврейские партизанские семейные отряды. Наиболее известные – отряд им. Калинина Барановичской области под руководством Тувье Бельского и отряд № 106 под руководством Семена Зорина. Оба отряда официально были признаны партизанскими и входили в перечень партизанских отрядов и соединений БШПД.

К моменту соединения партизанских формирований Белоруссии с частями Красной армии в июле 1944-го в отряде им. Калинина насчитывалось 1233 человека, в том числе боевая группа в количестве 296 вооруженных партизан. В отряде № 106 находились в основном бывшие узники Минского гетто и в его составе было 596 человек, лишь 141 из них входил в боевую группу. Также известно (архивные документы это подтверждают), что оба отряда вели активную боевую деятельность.

Из отчета о боевой деятельности отряда № 106:

Начиная с 5 июля 1944 года отряд все время держал бои с разбитыми группами немцев, которые старались прорваться через Налибокскую пущу по направлению к Новогрудку. 6 июля 1944 года в бою возле хутора Борьяки со 150 немецкими автоматчиками отряд потерял 6 человек убитыми, 3 человека тяжело раненных, в том числе командир отряда Зорин, комвзвода Марашек и 1 рядовой боец.

В этом бою было убито 9 немцев, ранены 2 и взяты живьем 5[43].

“Хозяйственные” группы еврейских семейных отрядов, состоящие из портных, сапожников, пекарей, медиков, часовщиков, ремонтников и других специалистов, стали базой, обслуживающей многие партизанские отряды. Женщины, старики, дети – каждый старался внести вклад в Победу.

Вот как вспоминал один из партизан работу “партизанского райбыткомбината” отряда им. Калинина:

В отряд шли, спасаясь от гибели, сотни чудом вырвавшихся из гетто людей, различных специалистов, и отряд стал базой, обслуживающей многие бригады Барановичского партизанского соединения… Отдельно располагались всевозможные мастерские и основной была оружейная, где ремонтировали оружие – даже выпускали самодельные минометы.

Кузнецы подковывали лошадей, делали гвозди, ножи, топоры, молотки, нарезали пилы. Жестянщики изготовляли кружки, ведра, железные печки. Столярная мастерская делала приклады для винтовок, деревянные части седел, нары, табуретки, двери для землянок и другие нужные вещи. Специалисты выделывали кожи, из которых сапожники шили сапоги, а шорники обшивали хомуты, седла, вырезали ремни и другую упряжь.

Был тут и портняжный цех, где из материала, добытого при разгроме немецких гарнизонов и баз, шили куртки, брюки, гимнастерки. Шапочники делали шапки и кепки. Работали часовые мастерские. Женщины вязали свитера и шарфы, парикмахеры стригли и брили.

На каждый заказ выдавалось письменное разрешение начальства, и только в том случае, если в изготовлении данной вещи действительно была необходимость.

Работа начиналась с рассветом и продолжалась дотемна.

Здесь были люди из разных городов и местечек. Все они потеряли кого-либо из родных, а многие – всех. Здесь были жены, мужей которых замучили немцы, матери, оплакивающие убитых на их глазах детей, мужчины, видевшие, как расстреливали жену и детей.

Меня поразила какая-то особенная, напряженная тишина во всех цехах. Люди иногда тихо переговаривались, но больше молчали – они трудились изо всех сил, стараясь работой заглушить воспоминания, такие страшные, не дающие покоя ни днем, ни ночью. Рассказывать – бередить незажившую рану. Лучше – молчать…[44]

Но такие “хозяйственные группы” начали создаваться в 1943 году, когда оба эти отряда получили официальные разрешения на существование от БШПД. А в 1942-м те, кому удавалось бежать из гетто в лес, могли рассчитывать только на себя. Поэтому основная масса беглецов, находящихся в лесу, стремилась объединяться в группы. Это были люди разного возраста, семейные и одиночки, объединенные общей судьбой. Им предстояло жить семейным лагерем, существовавшим благодаря способности его членов выживать в лесу. Основными проблемами, с которыми евреи при этом сталкивались, было обеспечение безопасности, добывание пищи и тяжелые физические условия. Некоторые партизанские командиры с пониманием относились к положению вчерашних беглецов и разрешали им располагаться недалеко от своих отрядов. Партизанские формирования, при которых существовали подобные лагеря, брали на себя ответственность за безопасность евреев и помогали им продовольствием.

Например, в бригаде “Народные мстители” Геннадий Сафонов, помощник командира одного из отрядов, организовал в лесу кожевенный завод и привлек к работе около 200 евреев из расположенных рядом семейных лагерей. Очевидцы рассказывают, что Сафонов создал завод в первую очередь для того, чтобы спасти евреев, дав им возможность находиться при крупном партизанском соединении.

Основная же масса семейных лагерей находилась недалеко от мест, где в партизанских соединениях воевало много партизан-евреев, стремившихся защитить своих близких, родственников и земляков – женщин, стариков и детей. Среди главных и постоянно подстерегающих их опасностей были прежде всего голод и немецкие облавы.