Кости внутри (ЛП) - Пирс Моника Эндерле

— Что вы делаете? — глаза мальчика были огромными от крови на ладони Гетена.

— Проверяю тебя, — он протянул руку. — Исцели это, — он кивнул, когда мальчик уставился на порез. — Представь рану в голове, пока будешь произносить заклинание.

— Я… — Элоф запнулся. — Вы уверены, что я смогу сделать это?

— Уверен, — кровь капала между его пальцев на камин, он отвел ладонь так, чтобы не запачкать рукав. — Сосредоточься на работе. Поверь, что исцелишь это, пока произносишь заклинание, — он посмотрел на встревоженного Элофа. — Я не дам тебе ошибиться.

Мальчик кивнул и смотрел на рану. Он нахмурился, посмотрел на Гетена и спросил:

— Можно коснуться вашей ладони, ваша светлость?

— Если это тебе поможет.

Элоф сосредоточенно прижал ладони к ладони Гетена, закрыл глаза и произнес заклинание. Зеленый свет замерцал вокруг его пальцев. Последовали тепло и покалывание. Мальчик посмотрел на свою работу, его голос дрогнул.

— Сосредоточься, — повторил Гетен.

Элоф кивнул, и чары усилились, сияние стало ярче, теплее. Кожу Гетена тянуло. Элоф открыл глаза и отпустил ладонь наставника.

— Получилось? — прошептал он.

Гетен вытер ладонь и показал ее ученику, там был розовый выпуклый след на месте свежей раны.

— Успех.

— Получилось? — Элоф радостно завопил. — Я это сделал! — он с улыбкой повернулся к остальным. — Видела, Фэдди? Я исцелил ладонь господина Гетена.

— Молодец, — отметила юная принцесса, стараясь звучать взрослее, чем в свои почти тринадцать лет, оторвав взгляд от вышивки.

Одруна сказала:

— Я говорила, что в тебе есть магия, — она отдыхала на диване рядом с ее подругой-воительницей, Марьей, точила кинжал, кольца в ее темных косах позвякивали, когда она двигала головой. С коричневой кожей, голубыми глазами и шрамами, скорваланка Одруна Склаар была заместителем в Ордене Красных клинков, небольшом собрании верных солдат и убийц, которое организовала Галина во время Войны ветров. Воительницы в Раните защищали принцессу Фэдерику Жанну Бурсук от ее безумного отца, короля Налвики Валдрама. Их пронзительные взгляды, острые клинки и дисциплина показывали, почему Галина доверила им жизнь девочки.

Элоф сжал ладонь Гетена и осмотрел свою работу, вертя ее, тыкая рану.

— Зажило не полностью, — сухо отметил Гетен, и мальчик отпустил, быстро извинившись. — Мазь? — он кивнул на баночку.

— О! Точно, — Элоф схватил ее со стола и зачерпнул хорошенько, но замер, когда Гетен покачал головой.

— Нужно немного, если ты все сделал по формуле.

Мальчик кивнул, вытер большую часть об внутреннюю сторону края баночки, а потом намазал тонким слоем вдоль раны. Он побежал на поиски бинта для ладони Гетена. Вернувшись и перевязав ладонь, он огляделся в маленькой библиотеке Ранита.

— Фэдди, дай я тебя порежу.

— Что? Нет! — она хмуро посмотрела на него, игла для вышивки замерла и блестела.

— Давай. Будет больно всего минуту. Обещаю, я быстро это исцелю.

Одруна и Марья рассмеялись. Гетен покачал головой.

— Это не повод ранить людей, — сказал он. — Целители исцеляют, помнишь?

Элоф опустил взгляд, смутившись.

— Простите. Я просто хотел потренироваться.

Фэдди фыркнула и величаво приподняла голову.

— Так тренируйся на себе.

Мальчик схватил кинжал со стола и провел им по пальцу.

Гетен издал неодобрительный звук, но новая способность очаровала Элофа.

Скорваланка ухмыльнулась.

— Думаю, вы делали так же, когда научились этому, лорд Риш.

Он посмотрел на нее невесело.

— Нет, за меня это делал теневой маг Шемел.

Элоф поднял взгляд, сделав еще порез на мизинце.

— Если ваш наставник исцелял ваши раны, как вы научились сами это делать?

— Он их не исцелял, — ответил Гетен. — Он их делал. И чем больше было крови, тем ему веселее.

— О, — Элоф посмотрел на свои раненые ладони.

Гетен стал успокаивать мальчика, что он не станет подражать мертвому наставнику, а потом что-то ощутил. Он повернулся и вышел и библиотеки, направился во дворик цитадели.

Дверь скрипнула, Одруна вышла за ним.

— Что там?

— Кто-то у края моих чар, — он прошел в конюшню и быстро прицепил седло к Ремигу.

— Друг или враг?

— И то, и другое. Я ощущаю раздражающее присутствие капитана Таксина.

Ее глаза расширились.

— Вы его ждали?

— Нет.

Бывший капитан Галины был ревнивцем, который не скрывал презрение к Гетену, но он хотел только добра Галине. Гетен презирал и восхищался им в равной мере.

— Оставайтесь с детьми, — он запрыгнул в седло, направил Ремига бежать, Одруна открыла для него калитку.

Густой туман окутал Серебряное море и забрался на сушу. От тумана Гетен помрачнел, влага липла к Хараяну, туман окутал высокие деревья леса, и густые заросли казались страшнее обычного. Даже цитадель Ранит на вершине холма не сбежала от покрова тумана.

Хотя Гетен не видел дальше носа Ремига, он и лошадь знали тропу по лесу. Они легко мчались по ней к линии черных камней, окружающей лес и отмечающей опасные чары Гетена и конец его гостеприимства для многих, кроме некоторых. Он был магом солнца, Хранителем границы Пустоты — Херра-томрума — некромант с плохой репутацией, заслуженной не его действиями, а чудовищными поступками его многочисленных предшественников. Но у такой репутации были преимущества для человека, который предпочитал общество зверей холма и пчел на своей пасеке большей части людей Кворегны.

Капитан Таксин был не из тех, кого Гетен принимал с радостью, но мужчина был верен Галине, и они сохраняли напряженный мир. Но она уехала к матери в Сурквей за Серебряным морем, и Гетен не мог представить повода для неожиданного визита Така.

Тьма туманного леса посветлела, деревьев у границы чар было меньше. Гетен замедлил Ремига до ходьбы. Фигуры двигались за камнями, становились четче, пока он приближался.

— Капитан Таксин, — позвал он. — Что привело вас в Ранит?

Капитан стражи замка Харатон с обветренным лицом в шрамах стоял за невидимыми чарами.

— Вы бы знали, если бы не проклятый туман, — ответил он.

Трое солдат в сине-серой форме Бесеры были с Таком. Гетен поразился, заметив золотой лиминт с четырьмя лепестками — символ королевской семьи Риш, его семьи — на их накидках. Он тут же посмотрел на других в их отряде — трех женщин и маленького ребенка. Все были в одежде слуг, но двое, которые стояли прямо, были темноволосой девушкой с темными веснушками и младенцем с черными волосами на ее руках.

— Церис? — Гетен поразился, увидев на пороге жену брата и его сына. Он убрал чары щелчком пальцев и заклинанием, махнул им проходить к нему. — Уже безопасно.

Все прошли в лес Хараян, и Гетен поднял чары, собрал группу и перенес их во двор цитадели заклинанием перемещения. Королева Бесеры побелела и пошатнулась, когда янтарный свет магии и туман открыли стены Ранита. Гетен поймал ее. Солдаты тихо ругались, молились от вида каменных рычащих демонов и черепов.

Принц Герезель поднял кудрявую голову с плеча мамы, огляделся большими глазами и сказал:

— Еще, дядь Геден.

Гетен забрал племянника у королевы Церис.

— Позже, когда ты поешь и поспишь. Будет много времени на магию и трюки, — он повел группу на кухню со двора.

Одруна встретила их там. Она поклонилась королеве, когда он представил их. Ее улыбка Таксину была хитрой — у них была приятная история — но она держала ладонь на рукояти меча, глядя на солдат в крови и саже.

Гетен устроил королеву и капитана за обеденным столом. Две женщины с королевой были фрейлиной и няней Герезеля. Элоф принес хлеб и сыр, фрукты и медовуху. Марья кормила солдат на кухне. Фэдди пряталась, как ей и сказали делать, когда прибывали незнакомцы.

Гетен сел с племянником на коленях. Мальчик радостно впился в еду.

— Иствит пал?

— Урсинум захватил его, — мрачно ответил Таксин.

Церис взяла кусок хлеба, протягивала кусочки сыну, но сама ела мало. Она поправила бежевое платье вокруг ног. Подол был в воде и грязи, в крови и пепле. Она была хрупкой и изящной, с темными глазами, узкой полоской коричневых веснушек на носу и щеках, тонкие бесеранские полоски огибали ее шею, ключицы и у выреза ее поношенного платья. Она была красивой, но плохо разбиралась в политике и войне.