Сказка за сказкой - Наль Подольский

Чего конкретно они хотят от адвоката? Во-первых, отмазать старика от психушки, во-вторых — разобраться, кто и зачем распускает о них идиотские сплетни. Они обращались в частное агентство, но там посмеялись и сказали, что не возьмутся за такое дело, где вместо фактов — сплошные домыслы. А после, уже в коридоре, им посоветовали обратиться к нему, адвокату Самойлову. Они послезавтра уходят в рейс и хотели бы прямо сейчас окончательно договориться — ну там задаток и все такое.

— А этот ваш начальник милиции… примерно какого возраста? — спросил адвокат.

Посетители удивленно переглянулись.

— Лет тридцать пять, молодой, — ответил мужчина, — он недавно у нас, с год наверное.

Карина от возмущения даже заерзала на своем стуле: мэтр вел себя слишком странно. Какое ему дело до возраста этого околоточного, когда нужно задать единственный относящийся к делу вопрос.

Александр Петрович успокоил ее чуть заметным кивком головы и поинтересовался рассеянным тоном:

— Но вы сами-то как считаете, Николай Васильевич Квасников — нормальный человек? Или больной?

— Конечно ненормальный. Настоящий псих, — активно включилась в разговор дама, — если бы не Колюня, я бы давно его в психушку сдала.

— И вы рискуете оставлять ребенка с душевнобольным?

— Да никакой он не больной, — вступился мужчина, — ведет он себя нормально, только несет чепуху о пришельцах из космоса и всяких там межпланетных шпионах. А в смысле поведения он в порядке.

— Все равно, как в декрет уйду — сдам в психушку.

— Это у нас в проекте, — благодушно пояснил мужчина в ответ на удивленный взгляд адвоката, — через год-полтора завести второго ребенка. А квартира трехкомнатная, Зина думает, впятером тесновато будет.

— И для старика так лучше, — добавила Зина, — в больнице, там и уход, и трехразовое питание. Я с ним дома возиться не собираюсь, а он к тому времени совсем поглупеет.

Забыв о своей роли, Карина смотрела на нее с изумлением, приоткрыв рот, как на диковинного зверя в зоопарке, и адвокат едва успел ей послать предостерегающий взгляд.

Посетительница истолковала их переглядывание по-своему и сочла нужным уточнить:

— Но пока что старик нам нужен, и вообще, нужно, чтоб было тихо. Уж вы постарайтесь, мы скупиться не станем.

Когда они удалились, Карина мрачно процедила:

— По-моему, они и есть пришельцы из космоса.

— Все мы немного из космоса, — примирительно заметил адвокат.

— Тогда, надеюсь, из разного космоса, — отрезала она. — Но я не понимаю вас, Александр. Люди они противные, и дело им под стать — мелочное и скучное. Почему вы за него беретесь?

— Но ведь должен же кто-то помочь этому старику, — простодушно объяснил Александр Петрович, — а насчет того, что дело скучное, — еще неизвестно. Я ведь не зря выяснял возраст милиционера. Пытаться отправить в такой ситуации человека в психлечебницу — для милиции дело незаконное, хотя раньше это было принято. Пожилой начальник отделения мог бы так поступить по привычке, а для молодого самое естественное — кинуть подобные бумаги в корзину. Раз он решил избавиться от старика, значит, за этим что-то кроется. Думаю, это дело может нас встряхнуть, и дай Бог, чтобы не слишком сильно.

— Ну что же… давайте попробуем, — неуверенно согласилась Карина, — и с чего мы начнем? С самого Квасникова?

— Нет, дорогая, лучше начать с милиционера. Ведь мы знаем, что у него спрашивать, а чего хотим от старика — пока не знаем.

Начальник отделения милиции принял их вежливо, а ознакомившись с визитной карточкой адвоката, стал и вовсе любезен. Да, он знал, что, пытаясь отправить Квасникова в сумасшедший дом, поступает не совсем законно. И ему пришлось долго уговаривать по телефону главного врача послать за стариком санитаров. Но другого выхода не было. За год в доме Квасниковых, на их лестнице и на соседних, произошло три самоубийства. Все трое выбросились из окон верхних этажей. Соседи твердят, что виной всему старик Квасников, что он занимается колдовством, или магией, или скверными научными опытами, что от его квартиры исходят лучи смерти, которые и заставляют людей прыгать из окон. Он послал к старику участкового, но тот ничего необычного в квартире не высмотрел, зато наслушался всякой чуши об инопланетянах. Вот тогда-то и возникла идея отправить старика в психушку, да главный врач поначалу наотрез отказывался. А уж после появления дурацкого заявления его удалось уговорить.

Должно быть, эта история беспокоила стража порядка, потому что он по памяти назвал имена всех трех самоубийц, даты и обстоятельства. Первой жертвой была старушка, на почве алкоголизма, второй — студентка, из-за несчастной любви. Третий случай, совсем недавний, буквально на днях, был наиболее странный и неприятный. Покончил с собой здоровый человек, бизнесмен, один из директоров процветающей фирмы. Перед смертью он успел потерять или куда-то деть очень важные служебные документы, утрата которых принесла фирме убыток чуть не в сто миллионов.

На прощание адвокат посоветовал начальнику отделения впредь отсылать сочинения о пришельцах не в психушку, а в Комиссию по аномальным явлениям, что почти то же самое, но вполне законно, и пообещал сообщить о результатах своего частного расследования.

— Теперь главный врач, а затем соседи? — полуутвердительно спросила Карина.

— Именно так. Вы превосходно усвоили мою методику.

— Это не ваша методика, Александр, — строго сказала она. — Билл Гроун всегда приближался к объекту исследования по спирали.

— Билл Гроун? Кто это? — удивился адвокат.

— Билл Гроун — сыщик-интеллектуал из романов Паркера. Он был великий сыщик.

Последнюю фразу она произнесла с нажимом и, пожалуй, с некоторым вызовом, так что адвокат счел разумным отреагировать дипломатически:

— Я нисколько не сомневаюсь, дорогая.

Главный врач психиатрической больницы сначала вообще не хотел встречаться с адвокатом, потом все же назначил ему час приема, по недосмотру или умыслу совпавший со временем проведения совещания заведующих отделениями. Адвокату с Кариной пришлось довольно долго проторчать в приемной, причем Александр Петрович, верный своему принципу обращать себе на пользу неблагоприятные обстоятельства, успел во время вынужденного бездействия задушевно поговорить с уборщицей и медсестрой, исполнявшей роль секретарши. Выяснилось, что главный врач работает здесь всего три года, а до того он был корабельным доктором. Ergo, пришел к выводу адвокат, отсутствие квалификации психиатра он должен компенсировать постоянным раздуванием своей репутации как блестящего администратора, и это подсказывало линию поведения в общении с ним.

Бывший судовой доктор, явно чем-то раздраженный, начал беседу по-канцелярски сухо: он-де свою службу знает и не понимает, зачем в его дела вмешиваются посторонние. Однако, усвоив, что может оказаться в роли ответчика в иске по защите чести и достоинства, а также гражданских прав ветерана труда Квасникова, он ужасно расстроился, схватился за сердце и трясущимися руками вынул из ящика стола валидол.

Его нервозность оказалась заразительной: Александр Петрович тоже почувствовал тяжесть и покалывание в области сердца.

— Умоляю, — попросил он, — не надо так волноваться, а то у меня будет сердечный приступ.

Он охотно взял предложенную главным врачом таблетку и, следуя его примеру, положил под язык.

Доктор после этого совершенно успокоился, оставил начальственный тон и стал жаловаться на жизнь адвокату, словно старому приятелю. Он, врач, все время вынужден заниматься какой-то дрянной чепухой, вместо того чтобы, во исполнение клятвы Гиппократа, лечить больных людей. И с этим Квасниковым тоже дурацкая история. А что он мог сделать? С милицией надо ладить, им же приходится сотрудничать в случаях буйных или алкогольного психоза. Вот он и пошел на поводу у милиционера, о чем теперь сожалеет. В первый раз к старику, как обычно по вызову, поехал врач и два санитара. Все трое застряли в лифте и просидели в нем больше часа, а когда их освободили, пошли наверх пешком. Тут же врач поскользнулся на апельсиновой корке, упал и сломал ногу. На следующий день за Квасниковым поехала другая бригада. Дверь им открыл через цепочку десятилетний мальчишка, весь обвешанный игрушечным оружием, сущий дьяволенок. Говорит, дедушка занят, у него сеанс связи с дальним космосом. Они ему улыбаются: вот именно, мы как раз, мол, по этому вопросу, мы и есть из дальнего космоса. А он им открытым текстом: мудаки вы, а не из космоса, у меня психотронный генератор, сейчас в пролет лестницы прыгать будете, и включил какую-то штуку, от которой им действительно стало не по себе. Но санитары у нас бывалые, один просунул в щель руку и стал снимать цепочку, так, пока он это делал, мальчишка его всего облил дихлофосом из баллончика, а потом еще и чернилами из водяного пистолета. Так ни с чем и ушли.